Дарители. Книга 3. Игра мудрецов - Екатерина Соболь Страница 4

– У него довольно необычное увлечение, не пугайтесь. Уверен, он будет рад вас видеть.

Генри был в этом совсем не уверен, но король уже постучал в дверь. Удары сразу затихли, но шагов было не слышно, как будто Эдвард решил срочно сделать вид, что спит.

– Открывай, это приказ, – сказал король.

Дверь приоткрылась на ширину ладони.

– Доброе утро, Эдвард! – произнес король таким фальшиво бодрым голосом, что Генри поморщился, как от скрипа ногтей по камню. – Развлеки нашего гостя беседой, будь так добр. Ему наверняка интересно послушать о дворцовых правилах, традициях и подобных интересных вещах. Вы могли бы осваивать небольшую часть этой науки каждый день, если ты не против.

К чему король клонит, было ясно. Видимо, Генри даже за сегодняшний их разговор нарушил кучу правил: не так сел, не так встал и не так пил чай.

– Доброе утро, – натянуто проговорил Эдвард. – Я немного занят.

– Эдвард, я король и твой отец, будь добр слушаться. Ты в истории с Сердцем и короной не слишком-то отличился, так, может быть, хоть сейчас сделаешь что-нибудь полезное?

Дверь распахнулась.

– Чувствуй себя как дома, – сказал Эдвард, глядя на Генри так, будто мысленно желал ему провалиться сквозь землю.

– Вот, другое дело! – улыбнулся король. – А я пойду готовиться к совету, нужно продумать речь.

– Ты созвал королевский совет? – выпалил Эдвард. – Можно мне…

– Нет. Ты еще слишком молод.

– По уставу принц имеет право участвовать в совете с семнадцати лет. Мне восемнадцать.

Король открыл рот, выдумывая подходящий ответ, и наконец сказал:

– Я рассмотрю этот вопрос в следующий раз.

Они смотрели друг на друга, пока Эдвард не опустил глаза.

– Хорошо, отец, – пробормотал он, и король ушел, дружелюбно кивнув Генри на прощание.

– Ого, – присвистнул Генри, заходя в комнату.

По сравнению с ней бледнели самые роскошные дворцовые залы. Все поверхности здесь были выложены плитами золотистого камня разных оттенков, у стены полукругом стояли три дивана, обитых мерцающей тканью, – такие огромные, что на них могли бы расположиться человек по семь.

– Твоя комната, она такая… золотая, – фыркнул Генри.

– Это не моя комната, – утомленно ответил Эдвард. – Она называется, не поверишь, Золотая гостиная.

Генри обошел ее кругом. На стенах были развешаны листы бумаги, пестро разрисованные животными, птицами и людьми, и Генри сразу понял, что предки никакого отношения к этим картинам не имели: нарисовано было хуже некуда. Но самым странным украшением комнаты была сшитая из мешковины и набитая чем-то мягким фигура в человеческий рост. Она покачивалась на веревке, свисающей с крюка на потолке.

Рядом с фигурой валялись меч и ножны. Генри хотел посмотреть их поближе, но Эдвард преградил ему путь.

– Я еще на празднике понял: мой отец решил оставить тебя во дворце, – без выражения проговорил он. – Видимо, к себе в лес ты не рвешься. Ну, еще бы! Зачем тебе твоя простенькая семейка, если можно остаться вот тут? – Он обвел комнату широким жестом. – Но окажи мне услугу: позволь не изображать, что я рад тебя видеть.

– А ты, я смотрю, не рассказал отцу, что спас меня, – огрызнулся Генри. – Иначе он не считал бы тебя таким бесполезным.

– Какой же ты деликатный собеседник, – поморщился Эдвард.

Двигался он как побитый старик. С тех пор как он отдал Генри свои силы, и двух дней не прошло, и Генри изо всех сил постарался не раздражаться.

– Что делаешь? – поинтересовался он, не слишком надеясь на ответ.

– Тренируюсь, – сказал Эдвард. – Вот это чучело – король Освальд. Жаль только, что он не может дать сдачи. Ну ничего, однажды я и до настоящего доберусь.

Генри задумчиво покивал.

– А чья это комната? Тут даже кровати нет, – сказал он, чтобы перевести разговор на что-нибудь другое.

– Гостиная – это просто комната, где семья проводит время вместе. Правда, никто, кроме меня, тут давно уже не бывает, – холодно пояснил Эдвард, и вдруг выражение его лица резко изменилось. – Вероятно, ты можешь мне кое-чем помочь. Ты нашел корону и Сердце, вдруг твоих способностей хватит еще на один предмет? Я буду тебе очень благодарен.

Генри нахмурился, всем своим видом показывая, что если Эдвард задумал сыграть с ним какую-нибудь глупую шутку, он может и разозлиться. Но Эдвард развел руками с такой добродушной улыбкой, что Генри невольно впечатлило его умение врать не только словами, но и лицом.

– Мы с братом постоянно тут играли и рисовали. Бездарные плоды нашего труда ты видишь на стенах, – начал Эдвард. – И я уже тебе рассказывал, что случилось перед тем, как Роберт погиб. Мы собирались идти на пикник, но он где-то спрятал мой игрушечный меч, просто в шутку, а я… Я разозлился, потому и не присмотрел за ним, когда он пошел в ущелья. До этого мы все утро провели в Золотой гостиной, а значит, и меч он спрятал где-то тут. Во дворце полно тайников, мы их все время выискивали, но, видимо, он нашел какую-нибудь секретную нишу в стене, про которую мне не сказал. Я с тех пор все ищу ее, сам не знаю, зачем. – Эдвард медленно выдохнул, и Генри сразу понял, сколько усилий ушло у него на то, чтобы рассказать эту историю таким беззаботным голосом. – Просто хочу, чтобы меч был у меня.

И тут Генри вспомнил свой неприятный, полный животного ужаса сон. В нем он тоже что-то прятал, и даже сейчас, проснувшись, Генри знал: это было что-то по-настоящему страшное. Сон казался таким реальным, будто все это когда-то произошло на самом деле, хотя он не мог вспомнить ничего подобного. По сравнению с этим убийственным страхом история про то, как незнакомый ребенок спрятал игрушку, казалась такой неважной, что Генри вздрогнул, когда Эдвард заговорил снова:

– Ну так что, найдешь тайник, раз уж мы все равно здесь? Если, конечно, для избранного это не слишком мелкая задачка.

Генри очнулся и кивнул. Он хотел сказать Эдварду, что нечего так носиться с прошлым, что оно не изменится, даже если он найдет тот меч, даже если каждый день будет лупить чучело Освальда в комнате, полной воспоминаний, – но не сказал ни слова. Он точно знал, что будущее важнее прошлого, но спор с Эдвардом тут же превратился бы в бессмысленную ссору.

Мест, где можно что-нибудь спрятать, здесь было полно: шкафы вдоль стен, ящики столов, пухлые лепные украшения на стенах, зазоры за мебелью и под диванами. Генри несколько минут бессмысленно бродил по комнате, а потом неподалеку от тряпичного Освальда увидел под шкафом темный контур какого-то предмета.

– Там точно ничего нет, я… – испуганно начал Эдвард, но Генри уже вытянул наружу туго набитую сумку. – Убери обратно. Разве не видно, что на меч вообще не похоже?

Он был прав, но сумка заинтересовала Генри куда больше, чем сто лет назад потерянная игрушка. Ремни не были затянуты, и Генри задумчиво оглядел торчащие наружу края какой-то одежды, свернутое одеяло и горлышко плетеной фляги для воды.