Метро 2033: Свора - Сергей Чехин Страница 4

– Еще один слетел с катушек? – пробасил Смирнов, вытащив из кармашка разгрузки светошумовую гранату. – Отойдите от двери, сейчас мы его…

Марк понимал – времени утекло критически много. Он мог бы попытаться остановить Майора – надавить влиянием, вспомнить совместные вылазки, послать, в конце концов, за Ректором, но на все это в лучшем случае уйдут минуты, и шансы спасти хоть кого-нибудь исчезнут, как пыль на ветру.

Поэтому доктор без споров и увещеваний обогнул усача, отвлеченного появлением отряда, и дернул ручку быстрее, чем собравшиеся осознали, что произошло. А когда поняли – загомонили, затопали и собрались было сунуться за врачом, но Майор взмахом ладони утихомирил соратников и проворчал:

– Пусть попробует. – И добавил: – Но если раздастся хоть один выстрел – заходим без команды.

В просторной комнате, некогда бывшей кабинетом для семинаров, царил полумрак, разбавляемый занимающимся рассветом. Грузный человек сидел под окном, прижимая к груди неподвижные тела. Ноздри защекотали пороховая гарь, соль и металл – проще говоря, запах смерти. Костлявая уже стояла в уголку, дожидаясь своего часа, но судя по тихим стонам и надсадному, булькающему дыханию, страдальцев еще можно было вытащить из-под удара ржавой косы. Но сперва придется пообщаться со стрелком, а это – задачка не для всякого, с учетом направленного в грудь пистолета. Особенно когда на сто процентов уверен, что рука бывалого вояки не дрогнет, и пуля, несмотря на темень, угодит точно в цель.

– Миша, это доктор Фельде, – начал Марк с порога, стараясь не выдать ни страха, ни волнения. – Помнишь меня?

– Я не пойду, – всхлипнули в ответ. – Снаружи эта тварь… Я видел ее. Нет, не пойду. Не заставите. Не прикажете.

– О чем ты? Какая тварь?

– Но если я не пойду, кто позаботится о родных? Кто согреет, прокормит? – Здоровяк говорил сам с собой, не замечая гостя, но при этом продолжая держать его на мушке. – Пусть лучше так. Лучше для всех. Я не мог оставить их в мире, где бродит это существо. Я видел его глаза. В этих глазах – ад.

– Миша, любую проблему можно решить. Даже эту. Помнишь, как все говорили, что Алена умрет при родах? Никто не верил, что ребенок выживет. Но кто в итоге оказался прав? Я помог тогда – помогу и сейчас. Что бы ни приключилось, твоя семья не виновата. Позволь отнести их в лазарет.

– Они черные и пустые, но горят огнем, – продолжал боец, не слыша ни единого слова, кроме собственного бормотания. – Скоро… очень скоро и я отправлюсь туда. – Михаил поднял блестящее от слез лицо и поднес «Макаров» к виску. – Но мне не страшно. Ведь я буду там, а это существо – здесь. Это вам надо бояться. Вам…

– Стой!

Громыхнуло, пуля с хрустом расколола череп. Марк включил свет и распахнул дверь, прежде чем в кабинет вломились «львы». Присев у тел, доктор осмотрел раны, вздохнул и покачал головой. Один опытный хирург, одна оборудованная операционная, двое пострадавших. Как ни крути, какому богу ни молись, а всех спасти не получится. Кого же выбрать?

Молодая женщина родит еще, но ребенок есть ребенок. Здравомыслие против совести, чувства против разума – пожалуй, самый сложный выбор из всех возможных.

* * *

– Все резервы – на медблок, – распорядился Марк, натягивая перчатки.

Вызвавшийся ассистировать Кадавр защелкал рубильниками в щитке у входа. Хотя на высоте ветер ревел круглые сутки, энергии постоянно не хватало. С одной стороны, сказывалось обилие самых разных потребителей, от упомянутых лабораторий и лазарета до кухни и транспортного цеха, с другой – жители бывшего университета привыкли к комфорту и с ропотом воспринимали всякую экономию тока, когда ради срочных нужд отключали свет на этажах или водонагреватели.

Но в борьбе за жизнь мелкими неудобствами пренебрегают – без соблюдения этого простого правила горстка студентов и преподавателей никогда не построила бы самую развитую и технологичную общину. Пока медсестры включали лампу и отлаживали стол, доктор взял скальпель, как дирижер палочку – двумя пальцами, отчего острие играло при любом движении – и склонился над пострадавшей.

Рентген показывал – пуля прошла на безопасном расстоянии от сердца, но пробила одно ребро и расплющилась о второе, наполнив грудную клетку осколками костей и свинца. На первый взгляд, немного – всего семь штук, но пока до них доберешься, пока достанешь, а крови утекло столько, что поддерживающие системы едва справлялись. Повезло еще, что за годы шуховцы добыли все необходимое оборудование, какое только было в поликлиниках и больницах. Но порой и самой современной техники не хватает, и этот случай – один из таких.

Пришла врач из соседней палаты, куда доставили вторую раненую, развела окровавленными руками и произнесла всего одно слово:

– Увы.

Ангелы в белых халатах, большинство из которых Фельде обучал лично, завздыхали, закачали головами, но Марк не уделил всеобщей печали ни толики драгоценного внимания. Все, что его волновало в тот момент – монотонное попискивание кардиографа: слишком сильное, чтобы списывать беднягу со счетов, но слишком слабое для твердой уверенности в благополучном исходе.

– Пинцет.

В ладонь легла холодная тяжесть. Девушка промокнула взмокший лоб салфеткой, но хирург этого даже не заметил, целиком и полностью сосредоточившись на проклятых кусочках. Если операция обернется провалом, наисложнейший выбор потеряет всякий смысл, чего доктор себе не простит, пусть в произошедшей трагедии нет и намека на его вину.

В помещение без стука заглянул Банан, вмиг получив порцию шиканья и тихого возмущения, будто крики и ругань могли бы навредить раненой или потревожить ее наркотическое забытье. Но пулеметчик не ушел, а зашипел в ответ:

– Марк Антоныч… Марк Антоныч! Вас Ректор вызывает.

– Ты – идиот? – накинулся на соратника Кадавр. – Сейчас все бросит и пойдет!

– Мне Майор приказал позвать, – окрысился толстяк. – А ему – Ярошенко. Говорит, дело срочное, все шишки в сборе.

– Подождут, – ответил врач, шаря пинцетом в легком.

– Но…

– И дверь закрой.

Операция длилась еще полтора часа. Последний обломок упал в лоток, перчатки полетели в урну. Врач, не переодев замызганный халат, направился на предпоследний этаж, в сохранивший довоенную роскошь кабинет, куда без очень важных причин заглядывала лишь избранная верхушка. Фельде, пусть и полуофициально, числился в группе приближенных, но крайне редко пользовался своим статусом, предпочитая не вмешиваться в и без того отлаженный быт, а заниматься полезными делами вроде медицины, исследований и обучения молодняка.

За овальным столом расселись деканы всех кафедр: от экономической, ведущей учет и распределение добываемых ресурсов, до военной, отвечающей за оружие и подготовку бойцов – как обычных постовых, так и сборщиков. Ректор – исхудавший лысый старикан в твидовом пиджаке – напоминал добермана перед броском. Он аж привстал, намереваясь вцепиться опоздавшему в глотку и как следует пропесочить.