Коготь химеры - Сергей Павловский Страница 40

Док уже третий раз шел в связке — в качестве ученика. И каждый раз Хомяк избирал новый путь подхода к цели. И на этом пути напоминал не безобидного грызуна, а старую охотничью собаку. Каждый шаг, каждое движение были рассчитаны наперед. Ничего лишнего, все предельно рационально и осторожно. Все пять органов чувств включены на полную: осязание, обоняние, слух, зрение, даже вкус. Гайки, обернутые в белую тряпочку, летели на каждом шагу во все стороны. Итак, десять шагов вперед — гайка. Три шага вправо — гайка. Пять шагов назад — еще гайка. Иногда ускорялись. Преодолевали за один рывок метров сто. И снова: десять шагов — гайка.

Крокодайл работал в качестве диспетчера-штурмана. Он не отрывался от ПДА и каждые десять секунд выдавал вслух информацию с датчиков персонального микрокомпьютера. При этом умудрялся отслеживать любое подозрительное движение в радиусе тридцати метров. Что там говорить, то была высококлассная работа двух высококлассных сталкеров-ветеранов. Доку, который шел посередине, задача была поставлена донельзя простая: мочить по команде Хомяка или Крокодайла все, что представляет угрозу, даже чисто гипотетическую. Он уже настропалился немного, а потому походя завалил трех слепых собак, двух зомби и даже снорка. Псевдоплоти, кабаны и прочая лесная живность в городских кварталах не водились.

«И как только он выбирает дорогу? — не переставал тогда удивляться Док. — Вот почему пошли туда, а не сюда? Интуиция, опыт? И то, и другое?»

Хомяк остановился, поднял руку, потом взмахнул, показывая вправо. Они влезли в окно полуразрушенной пятиэтажки на первом этаже, пропетляли комнатами и коридорами, выбрались со стороны фасада.

«Ну почему через окно? Войти через подъезд нельзя было?» — анализировал Док.

У Хомяка имелись свои соображения. Он остановился в центре бывшей детской площадки, где обреченно ржавели останки качелей, лесенок и горок. Снова жест рукой: «Стоп!»

Док вгляделся: впереди, по ходу движения, в воздухе завис едва заметный серый круг. Метров двадцати в диаметре, он медленно, едва заметно вращался.

— «Чертово колесо», — вполголоса произнес Хомяк. — Редкая аномалия. Давно не видел такую.

— А чем она опасна? — тоже вполголоса поинтересовался Док.

Интерес его был отнюдь не праздным. А потому Хомяк пояснил терпеливо:

— Вот, смотри.

Он достал из кармана очередную гайку, швырнул ее в центр круга. Гайка из центра тотчас переместилась на периферию, прямо на серый обод колеса, и начала медленно вращаться. Но вращение ее постепенно ускорялось. Вот гайка уже стала незаметной, круг из серого превратился в белый. В воздухе нарастал гул, словно пропеллер где запустили. Гул усиливался и перешел в рев.

— Ложись! — скомандовал Хомяк.

Они дружно плюхнулись на землю. Через пару секунд из круга со свистом пули вылетел сплющенный кусочек металла, обернутый белой тряпицей, и влепился в стену дома, выдолбив в бетонной панели изрядную щербину.

— Понял теперь? — назидательно произнес Хомяк. — Центробежная сила — страшная сила.

Он отряхнул колени (потом эту привычку перенял и Док) и указал рукой направо: «Обходим».

Обошли и забрались в очередную пятиэтажку через разбитую витрину продуктового магазина. Прогнившие насквозь, покосившиеся прилавки у стен. Старых времен стойка с древними механическими весами. На весах, стрелки которых прочно застыли на отметке «сто граммов», лежала дохлая усохшая крыса. Пол был сплошь усеян кусками штукатурки и битым стеклом. А в дальнем углу шебаршил крысиный волк — терзал тухлые останки полностью разложившегося зомби. Завидев сталкеров, он прервал свое гнусное занятие и уставился на непрошеных гостей злыми красными глазками.

— Хороший экземпляр, — хмыкнул Хомяк. — Кило на десять потянет. Вали его, Док.

Док без малейшего промедления — привык уже: только по команде и мгновенно — дал короткую очередь, и серые ошметки вперемешку с кровавыми клочьями звучно шмякнулись в облезлую стену.

— Двигаемся, орлы, двигаемся, — заторопил Хомяк.

Они в быстром темпе беспрепятственно преодолели короткий коридор, что вел в подсобку продмага, и через черный ход выбрались во двор. Прошли через крохотный палисадник, за которым когда-то жильцы дома заботливо ухаживали и какие только цветы там не выращивали: бархатцы, пионы, астры, хризантемы, петушки, розы. А еще — кусты смородины и крыжовника. Да, чего только не было в палисаднике, любовно ухоженном руками людей. Теперь же здесь безраздельно властвовала сирень — чернобыльская сирень. Она цвела круглый год, отравляя воздух удушливым специфическим дурманом эфирных масел.

— Бегом, не то отрубимся. — Хомяк рванул вперед, перепрыгивая через черные осклизлые люки хозяйских погребков.

Метров через пятьдесят они уперлись в железную ограду детского сада. Вернее, в то, что осталось от ограды. Большинство секций давно повалились, и они без затруднений проникли на территорию. Хомяк сделал предвиденную остановку. Метнул несколько гаек в разные стороны и решительно двинулся к двухэтажному стандартному зданию детского сада.

— Хома, стой! — тормознул его Крокодайл. — Странный сигнал. Что-то живое внутри здания, а что за хрен — не разберу.

Хомяк заглянул в свой ПДА, озадаченно почесал затылок.

— Да… действительно, какая-то хренотень. Что это может быть? — На всякий случай он передернул затвор своего «узи» и распорядился: — Я подойду поближе, а вы стойте здесь, страхуйте.

Хомяк осторожным, крадущимся шагом кошки двинулся к зданию, почти вплотную подошел к стене с темными проемами окон, повел носом и стал медленно пятиться, на ходу стягивая с плеча реактивный ракетомет «шмель», «шайтан-трубу», как его окрестили в Афгане моджахеды. Вообще-то, за спиной у него болтался еще и противопехотный «кастет», но то, что Хомяк выбрал именно «шмель», говорило о многом — Крокодайлу говорило. Тот быстро сорвал с плеча свой многозарядный гранатомет «бульдог», привел его в боевую готовность. Док пока что ничего не понимал.

Хомяк отошел на исходную, оглянулся и приложил указательный палец левой руки к губам. Указательный палец правой он не отнимал от спуска ракетомета.

— Что там? — шепотом осведомился Крокодайл.

— А ты понюхай, — еле слышно шевельнул губами Хомяк.

Док тоже принюхался. Даже недалекий дурманящий аромат чернобыльской сирени сейчас не перебивал мерзкого смрада, доносившегося из выбитых окон детского сада. Мускус, тухлятина, дерьмо, аммиак, еще что-то странное — все смешалось в одну неповторимую тошнотворную гамму запахов.

— Молох, — тихо ахнул Крокодайл.

— Он, — подтвердил Хомяк, — уходим аккуратно и тихо.

— Молох — это страшная тварь? — выдохнул Док.

— Тс… страшнее только химера, — прошелестел Крокодайл, уже пятясь, как и Хомяк. — Только химера — умная. А этот совершенно безбашенный. Сейчас спит… не дай бог разбудить.