Фатальное колесо - Виктор Сиголаев Страница 40

Крутя головой во все стороны, задом пячусь к кустам. Главное – не давать зайти за спину, затопчут. Что же вы кучей-то лезете? Молодняк! Элементарных понятий не разумеют. Нельзя толпой на одного. Не по-пацански. И бестолково. На опасную близость ко мне могут подойти не больше двух-трех агрессоров. Потому как мешают друг другу. Я раз за разом просто кидаюсь из стороны в сторону. Так что первый оказывается на пути второго. Придерживаемый мною за локоток в неудобном для него изломе, он становится как бы моим щитом. На время, пока я не отталкиваю его на ближайшую опасность.

Да что же он орет так громко?

«А! Это он специально так выразительно горланит. Чтобы кто-то постарше услышал», – соображаю я, вертясь юлой и отводя в сторону тянущиеся ко мне в руки.

Ну да! Неподалеку на шум и крики уже прыгает через забор паренек подросткового возраста. Кажется, одним вспухшим ухом я сегодня не отделаюсь.

– А ну хорош! Хорош, я сказал!

От меня отхлынули.

Высокий загорелый парень в одних семейных трусах хулиганского розлива неторопливо приближается к месту битвы.

Я усмехнулся. Потер горящее ухо. Можно расслабиться.

– Плохо свой молодняк воспитываешь, Олег!

– Витек? Это ты?

– Да уж, я. Чуть не порвали меня карапузы ваши.

– Вы что, – Олег делает страшные глаза и выпячивает челюсть, – вы на кого поперли? Вы чего не спросили, с какого он района? Вы знаете, с какого Витек района?

Малолетнее хулиганье дружно машет головами, потирая синяки.

– Да сейчас вся Матюха здесь будет! А ну брысь все отсюда!

– Это Генка все начал! Приезжий! Племяш тетки Зины! Мы не хотели вовсе!

– Брысь, я сказал!

Рассыпались в разные стороны. Большинство – по-партизански исчезает в кустах.

– Пойдем, Витек, ко мне. Расскажешь, что да как.

– А ты, значит, в Любимовке живешь.

– Ну да. Из наших еще Оксана здесь…

– Ну, пойдем.

И Олег, и Оксана…

Правая и левая руки Галины Анатольевны. И в Любимовке. Где служит Родькин батя.

Любопытно…

– Вот моя берлога!

Берлога оказалась крохотной комнатенкой, умопомрачительно уютной и светлой. Через настежь открытое окно виднелось зеленое буйство домашнего сада. Пахло дынями, виноградом и… окрошкой.

Олег как бы ненароком опустил рамку с фотографией, стоящую на письменном столе, изображением вниз. Я успел заметить характерно чернобровую дивчину на снимке и деликатно стал рассматривать стены.

От пола до потолка в комнате все было обклеено любительскими черно-белыми снимками. Основная тематика – горы и яхты. Людей почти нет, только в одном месте прямо над столом я увидел нашу туристическую группу, снятую возле памятного знака на Ангарском перевале.

– Увлекаешься фотографией? – спросил я, кивая на стенку.

– Так. Между делом.

– А что за аппарат?

– Да, вот он. – Олег двинул по столу в мою сторону старенький, весь исцарапанный «ФЭД-3».

– Слушай! А чего ты его в последний поход не брал? – спросил я, осторожно поворачивая в руках раритетного тезку Железного Феликса.

– Да брал я его! Пленку порвал в автобусе, когда ты с сольным концертом выступал. Так и протаскал в рюкзаке весь поход. Так каким ветром тебя занесло в нашу провинцию?

– Гости с Ростова приехали, – не моргнув глазом соврал я, – просили дикий пляж показать. У вас пляж оказался самым диким. Включая диких боевых хомяков!

Олег засмеялся.

– Да! Точно – дикие. Куча-мала! Как ты вообще на ногах устоял? Зверьки! Затоптали бы без понятия.

– Ладно! Не бери в голову. А ты что, играешь? – Я заметил гитару, скромно стоящую в углу комнаты. – Или просто предмет интерьера?

– Тоже между делом…

– Честно скажу, нравятся мне многосторонние люди! – искренне произнес я, с чувством. – Туризм, фотография, музыка. Я так понял, ты еще и яхтсмен?

Олег вновь засмеялся.

– Это тоже… Между делом.

– А ты с яхты не пробовал фотографировать когда-нибудь?

– Как это? С «Оптимы»? С этой плоскодонки? Да у меня нитки сухой не остается после каждого захода! Фотик жалко…

– Ну да, ну да…

Я задумчиво вертел в руках старенький фотоаппарат. На «Оптимистах» действительно не забалуешь.

– А на «Лучах», «Финнах» не ходишь? К Херсонесу, например?

– Не-а. Рано еще. – Олег взял гитару, уселся на старенькое продавленное кресло и стал наигрывать что-то простенькое перебором. – Да и опыта маловато. Как и веса…

– Олег! А возьми меня как-нибудь на тренировку! Всю жизнь мечтал побывать рядом с яхтами!

– Все свои сознательные три года? – Парень усмехнулся. – Нельзя, Витек. Строго у нас там, посторонних не жалуют. А запись в секцию – только с десяти.

– Да ты меня только на территорию проведи! А там я растворюсь. Если чего, скажу, сам пролез. Ну давай!

Олег с сомнением покачал головой, продолжая мучить гитару.

– Лады! Тогда давай сделаем бартер!

– Чего?

– Ну… баш на баш. Я тебе показываю суперпесню, а ты меня проводишь в яхт-клуб.

– Какую такую песню?

– Такую, что любую девчонку – влет! Со стопроцентной гарантией. Ну, если она, конечно, не глухенькая…

Олег непроизвольно кидает взгляд на стол. Как там себя дивчина чувствует на фотографии, бровями в стол? Давай, давай! Заглатывай крючок, романтик.

– Ну-у… не знаю.

– Упрощаю сделку! Я тебе исполняю эту песню, а ты оцениваешь сам – как будут реагировать на нее девчонки. При согласии – обучаю тебя за полчаса. А ты меня ведешь на тренировку. Идет?

– Ну давай! Держи гитару.

Я схватил инструмент, уселся на тахту и стал наигрывать вступление из «Титаника».

– В школе английский учишь?

– Угу.

– Тогда внимай.

Голос семилетнего ребенка, далекий еще от возрастной ломки, идеально ложится на шлягер Джеймса Хорнера. Олег, критично поджимавший губы с первых строк, теперь слушает затаив дыхание.

А ты как думал? Ведущий хит всех девчонок нулевых годов! Которые поголовно были заочно влюблены в душку Леонардо и его романтического героя. Каждая вторая знала эту песенку наизусть. Теперь, походу, и ты ее выучишь…

Так, транспозиция вверх, финальный куплет, кода…

На! Получай!

Олег выдохнул.

– О чем это?