Спасти род Романовых: Первокурсник 2 - Дмитрий Лим Страница 41

Последовал больнючий укол, я почувствовал, как по груди пошла тонкая, теплая кровавая дорожка, и молча терпел. Меня что-то обжигало…

-— Магия требует преданности, дисциплины, иначе ты можешь сделать что-то непоправимое.

-— Понимаю, -— прошептал я, и принцесса начала что-то проговаривать на непонятном мне языке.

Произнеся слова заклинания, она утихла, и внезапно во мне произошло что-то странное. Я почувствовал, как что-то пробуждается внутри меня, как моя энергия начинает бить ключом. Но жжение, стало невыносимым. Открыл глаза и увидел, что в комнате стало ярче, словно все мои силы сосредоточились в одном месте, и чувство жжения начало распространяться по венам.

Лиза вновь начала произносить странные слова, и моя магическая сила продолжала усиливаться. Я почувствовал, что могу сделать все, что угодно, что моя сила безгранична. Сильный спазм, который дернул невидимые ниточки в груди, заставил меня застонать, но и принцесса остановилась, награждая меня горячим поцелуем.

-— Это было обязательно? — спросил я, поднимаясь с пола.

-— Сядь, еще не все, -— ее красные щеки, что-то скрывали от меня.

Я сел и смотрел на свои руки. Вроде, ничего не изменилось, но, когда обратил внимание на свою метку, которая окрасилась в красный цвет, вместо привычного черного, в голове что-то щелкнуло.

«Получилось…»

Жжение пропало, раны на груди, точнее, неглубокие порезы — самостоятельно прямо на глазах, стали затягиваться. Одобрительный кивок девушки, показал, что все идет так, как надо. Далее, она, уже не спрашивая, полоснула мою ладонь маленьким кинжальчиком, которым, судя по всему, и «рисовала» на мне.

Кровушка покапала на темный сверток в ее руке, «Сушеное сердце гоблина», -— догадался я, и с некоторым отвращением в лице, она вложила в порезанную ладонь данный предмет, отвернулась, и сказала:

-— Съешь, только быстро.

Ну, меня уговаривать не пришлось. Странности начались, как и ожидалось. Первоначально, я не почувствовал никакого вкуса, казалось, что что-то внутри напитывается этой хренью, а не я, а потом…

Мое тело охватило черное пламя, само, без какого-либо моего тычка. Меня жгло. Это было больно. Пожар на моей коже то успокаивался, то вспыхивал вновь. С одной стороны, мне нужно было просто подождать, как кричала Лиза.

«Собственно, а почему она кричит?»

С другой стороны, это было чертовски больно.

В момент последнего затухания, а я, посчитал, сколько таких вспышек было, мир перед глазами потемнел, буквально на секунду, а когда я вновь обрел способность видеть, что-то изменилось.

Нет, не только во мне, а в принцессе.

Она стояла в полный рост, в двух метрах от меня, и скалилась, сомкнув руки на груди. В ее взгляде читалось что-то чужое, неприятное и, очевидно, смертельно опасное.

-— Зря ты открыл эту дверь в своем сердце, -— голос принцессы был другой.

Он был более утробным, зверским, я бы сказал, и грубым.

«Твою мать…»

Ее глаза будто бы налились кровью, по лицу текли слезы, а сама она — дрожала. Казалось, она борется с чем-то внутри себя. И это «чем-то» был, очевидно, жнец. Ритуал — сильно перевесил чашу весом, все-таки, я был не обычным магом.

-— Беги, -— шептала она, срывая чужой голос на свой, -— Пожалуйста беги…

Я не слышал ее. Пульсирующая сила внутри меня, жаждало вызова, и… Я не мог отвести глаз от её губ.

«Какие же у нее нежные губы, привлекательный носик…»

Меня что-то ударило, отчего я вскочил, не понимая и не видя того, что по мне прилетело. Просто стоял смотрел на неё, пытаясь собраться с мыслями. Она улыбнулась мне, очень чужеродно, и до меня дошло.

«Мне жопа…»

В голове были всякие мысли. Я понимал, что у меня есть лишь пару секунд, чтобы либо сбежать, либо сдохнуть. И все же, выбрал третий вариант, который сам появился на задворках сознания.

Сделав пару шагов вперед, я прижал её к себе, и наши губы соединились. Я почувствовал ее тепло и нежность, когда она легко открыла губы и впустила меня внутрь, злость внутри нее, чужеродная злость, казалось, отпускала ее.

Проводил языком по её губам, она ответила небольшим стоном, который заставил мою кровь закипеть в жилах. Я опустил руку на её талию, чтобы сжать её ближе ко мне, и наши тела стали одним целым.

Мы поцеловались глубже и страстней, наши языки играли вместе, и я чувствовал, что эта «моя» принцесса и ее сила полностью открылась мне. Её тело было мягким и гибким, и я чувствовал, как хочу её ещё больше.

Мои руки начали исследовать её тело, затем опустились на её ягодицы. Я сжал её ягодицы, и она ответила стоном. Мне показалось, что я был готов взорваться от желания. Она отодвинулась от меня и посмотрела мне прямо в глаза.

-— Ты что творишь?

-— Спасаю. — и потащил ее на кровать.

* * *

-— Посошков, ты… -— Лаврентий Лаврентьевич с удивлением смотрел на заточенного внутри кристалла сильнейшего на континенте некроманта, который раскрыл глаза, когда президент, было, собирался сваливать из первой пещеры.

-— Зачем пришел, отродье? — голос некроманта был частично глухим, за счет толстой энергетической стенки его оболочки.

-— Почему ты…

-— Почему я не сплю? — некромант, улыбнулся одними уголками рта, -— Силу почувствовал, чужую силу.

-— Расскажи мне о древних, -— президент не стал устраивать сцену и сразу перешел к корню проблем, -— Они могут быть здесь?

-— Могут, -— некромант несколько раз моргнул, -— И они здесь. Среди нас, есть проснувшийся, еще не осознавший всю прелесть собственных чувств.

Лаврентий Лаврентьевич с неприкрытым ужасом смотрел на Посошкова, гадая про себя, что делать дальше.

-— Но, ты можешь не пускать слезы и биться в истерике. Пока что — он свой, но это пока.

-— О чем это ты?

-— Знаешь, как можно спасти империю? — Иван Тихонович вытянул руки сквозь защитный барьер, и схватил, почти вплотную прислонившегося президента за горло, сжимая его, -— Только — убив императора.

И ушел в покой в очередной раз.

Растирая кожу на шее, президент моментально вышел из пещеры, мысленно проклиная заклятого врага.

Наступил тот самый день, который никогда не забудется. День, когда мы должны были отправиться в пещеру, полную артефактов и, возможно, монстров.

Наше с Елизаветой «общее дело», дошло до «внутренних» границ. Мы — запечатлились. К моему сожалению. Желание спастись от ее силы жнеца, вылилось в несомое благоприятное… Отныне я — ее «груз», уравнивающий чашу весов. Сама неловкость ситуации, заключалась в том, что я не знал, как мне сказать об этом Ви.