Капитан Марвел. Быстрее. Выше. Сильнее - Лиза Палмер Страница 41

– Ты прекрасно справишься, – почти что ласково говорю я. В данный момент я совершенно искренне рада за Бьянки – он действительно это заслужил. И я хочу, чтобы и он это почувствовал.

– Спасибо, – отвечает он. На его лице отражается добродушная вымученная улыбка. И близко не подходит для того, что требует подобная ситуация. Я прищуриваюсь.

– Ты и сюда булавку воткнул? – спрашиваю я.

– О, на все сто процентов, – говорит Бьянки.

– Бережёшь энергию до вершины горы? – интересуется Мария.

Бьянки улыбается.

– А почему бы и нет.

ГЛАВА 20

Сегодня последний день нашего первого года обучения в академии ВВС США.

Мы с Марией, одетые в синюю форму, стоим по стойке смирно в центре нашей комнаты в казарме. Последняя субботняя инспекция проходит мучительно, но быстро. И уже через пять минут мы переодеваемся и спешим встретиться со всеми остальными перед началом гонки к скале. Тело онемело после многочисленных пережитых физических испытаний и действует на автопилоте. К этому моменту болят даже ушные мочки.

Когда мы выстраиваемся, всех охватывает совершенно новое чувство. Это очень контролируемая, едва сдерживаемая взволнованность. Мы словно пузырьки, выдуваемые из маленькой пластиковой палочки, кружащие и мечущиеся по всему кампусу академии ВВС США.

Пока мы стоим и ждём под вымпелом с номером нашей эскадрильи, грохот, бабочки и энергия накапливаются, накапливаются и накапливаются с каждой прошедшей минутой, пока мы не начнём восьмикилометровую гонку к вершине Кафедральной скалы.

Я гляжу на Марию и вижу, что она тоже чувствует это. Слабая улыбка играет в уголках губ Пьерра, а Дель Орбе слегка покачивается в такт музыке, которую слышит только он. Я ищу в толпе Бьянки. Нахожу его. Он так неподвижен, как будто скован чарами. Его лицо агрессивно безразлично. Он на меня и не взглянет. Я вижу, как он делает глубокий вдох, отряхивается, а затем крепко стискивает челюсть, готовясь к гонке.

Чен и Резендиз кружат между нами, крича что-то ободряющее в лицо каждому из нас. Они пытаются подготовить нас к последнему дню, который кажется таким идеальным, что мне хочется плакать. Когда Чен, наконец, останавливается передо мною, я даже не знаю, расчувствоваться мне или испугаться.

– Рядовой Дэнверс! – кричит Чен.

– Да, мэм!

– Ты показала нам, что ты способна на великие свершения! – вопит Чен.

– Спасибо, мэм!

– А знаешь ли ты, что ещё более важно, чем показать нам, что ты способна на великие свершения? – спрашивает Чен.

Мой разум лихорадочно перебирает всё, что произошло за последний год, но так и не может найти ничего конкретного.

– Нет, мэм! – кричу я.

– То, что ты показала себе, что ты способна на великие свершения! – кричит в ответ Чен.

– Да, мэм! – кричу я.

– Ты знаешь, насколько ты способна, рядовой Дэнверс? – кричит Чен.

– Да, мэм! – без промедления отвечаю я.

– Я горжусь тобой, рядовой Дэнверс! – слегка дрогнувшим голосом говорит Чен. Мы встречаемся взглядами, и на миллисекунду между нами проявляется полное понимание. Мы оба испытали на себе сочащееся пренебрежение Дженкса – и вот мы здесь, цветём и пахнем.

– Спасибо, мэм! – кричу я в ответ.

А она нереально круто и незаметно подмигивает мне и переходит к следующему кадету.

Со всех сторон доносятся искренние мотивационные взрывы. Я позволяю себе купаться в них. Резендиз кричит на Марию о её неистощимой прямоте. Чен кричит на Дель Орбе о его железной решимости. Чен кричит на Пьерра о его бескомпромиссной доброте. Резендиз кричит на Бьянки о его ровном лидерстве.

К концу нашего последнего построения в качестве кадетов четвёртого класса мы превращаемся в стоящих столбами эмоциональных хлюпиков. За исключением Бьянки, разумеется.

А затем, одна за одной, эскадрильи получают разрешение начать гонку, и мы выдвигаемся к Кафедральной скале. Мы бежим медленно, и с каждым шагом мне кажется, что окутывающая тело боль затухает и сменяется искромётной гордостью. На вершину скалы меня забрасывает сила одной лишь естественной, незамутнённой радости.

Я сделала это.

Нет.

Мы сделали это.

Я гляжу на лица ребят своей эскадрильи. А затем сканирую холм передо мной. Так много эскадрилий. Все эти люди. Мы все сделали это. Я больше не сама по себе. Теперь я часть нас. Теперь я часть «Длинной синей линии»24. Я заработала право стать частью жизни этих людей. Потому что сначала я была достаточно храбра, чтобы быть одиночкой. Но когда я пожертвовала своей жаждой трофеев и признания, я получила взамен величайший подарок, который только можно получить в жизни: цель.

Сейчас мне даже думать странно о том, что на протяжении долгих месяцев я хотела достичь в этом году только одного – попасть в «Летающие соколы», что напоминает мне о том, сколь низкого мнения я была о себе. Мои крошечные незначительные цели совпадали с крошечно низким мнением о себе.

Было время, когда мы с Марией думали, что никогда не сможем найти себе место в мире Дженкса, и я воспринимала это как гигантскую трагедию. Но сейчас я понимаю, что это не так. Мы никогда не сможем найти себе место в мире Дженкса, потому что уже стали гораздо большим, чем он когда-либо мог себе представить.

Это страшно и непонятно, и нет никаких однозначных ответов, но вид отсюда несравним ни с чем, что мы могли бы увидеть, если бы оказались в ловушке удушающего понимания Дженкса о том, кем мы, по его мнению, являемся. Но здесь, в этом диком, необъятном голубом небе, мы наконец-то вольны быть теми, кем мы являемся на самом деле.

Сильными. Любопытными. И прекрасно, безрассудно человечными.

Раздающиеся с вершины скалы радостные крики вытаскивают меня из своих мыслей. Когда мы делаем последний поворот, мне кажется, что сердце сейчас выскочит из груди. Эскадрилья за эскадрильей достигает вершины, и одна за одной эскадрильи растворяются в изнеможённом извержении всего, что кадеты держали в себе весь последний год.

Наша эскадрилья добирается до вершины скалы, и в ту же секунду Пьерр, Дель Орбе и Мария окружают меня. А затем наша маленькая кучка народу растворяется в огромной толпе, в которую превратилась наша эскадрилья. Мы прыгаем и обнимаемся на вершине Кафедральной скалы, нависающей над всем Колорадо-Спрингс. Наконец, мы размыкаем объятия, и все члены нашей эскадрильи расходятся по другим подразделениям в поисках друзей. И вот тут-то до нас доходит, что мы не можем найти Бьянки.

Мы быстренько сканируем окружающую местность. И одновременно находим его. Он стоит на самом краю ликующих толп и держит в руках маленький белый «Полароид» с радужной полоской на корпусе. Второй рукой Том безуспешно пытается утереть слёзы, текущие у него по щекам. Он видит нас и лишь качает головой и смеётся.