Метаморф - Антон Медведев Страница 42

– Ешь… – сказала она, осторожно гладя меня по голове. – Еще хочешь?

– Да… – искренне ответил я и вильнул хвостом.

Девочка совсем не испугалась! Я так и думал, потому и рискнул с ней заговорить. Просто она была не такой, как другие дети. Хотелось верить, что она избежит общей участи и сохранит все то чистое и доброе, что в нее заложено природой.

– Я не знала, что собаки могут разговаривать, – тихо сказала она.

– Только с хорошими детьми, – пояснил я. – И только тогда, когда рядом нет взрослых.

– Да, – согласилась девочка. – Взрослые всегда все пор­тят.

Она подошла к блюду с жареными куриными тушками, взяла вилку и аккуратно оторвала кусочек мяса. На мой взгляд, могла бы дать и всю тушку целиком, но я не стал настаивать.

– Вот… – сказала она, подавая мясо на вилке. – Бери.

– Спасибо…-Я осторожно взял зубами кусок и аккуратно проглотил. – Очень вкусно.

– Наверное, трудно быть собакой? – спросила девочка, присев рядом и почесав меня за ухом. Скажу честно – было приятно.

– Трудно, – ответил я, удивляясь ее вопросу. – Никто не воспринимает тебя всерьез.

– Детям тоже трудно, – вздохнула девочка. – Взрослые за нас решают, что и как нам делать.

– Например? – поинтересовался я.

– Меня водят в музыкальную школу. А я хочу рисовать.

– Так скажи им об этом, – посоветовал я.

– Я бы сказала, но тогда мама расстроится. Она хочет, чтобы я играла на пианино…

Кто сказал, что у детей нет проблем?.. Может, мне поговорить с ее мамой? Тет-а-тет, без посторонних?

– А ты просто рисуй, – сказал я. – Рисуй так, чтобы все увидели, как хороши твои рисунки. Тогда твоя мама пере­думает.

– Не знаю, – пожала плечами девочка. – Я свои рисунки давно никому не показываю.

– Так покажи! Вот увидишь – мама посмотрит их и забудет о музыкальной школе.

– Хорошо, – ответил а девочка. – Я попробую… Извини, мне надо идти.

– Понимаю. Проводи меня в сад, хорошо? А то меня не выпускают.

– Ладно… А ты не убежишь? – В голосе девочки мелькнуло подозрение.

– Нет. Я обещаю.

– Тогда пошли…

Пожелав мне всего хорошего, она вернулась в дом, а я остался один под звездным небом… Или не один? Где-то здесь должен быть мерзкий лохматый кот…

Внимательно оглядевшись, я спрыгнул со ступенек, изменил форму тела на более подходящую для охоты. Ну вот, теперь совсем другое дело…

– Кис-кис-кис! – тихо позвал я. – Где ты, рыженький мой? Иди сюда…

Неподалеку что-то зашуршало. То-то же… Усмехнувшись, я отрастил зубы поострее и бесшумно скользнул в темноту.

Из клиники Томми и его коллег выпустили через два дня, вернув не только одежду и документы, но и оружие. По мнению Томми, выпустили не потому, что убедились в отсутствии какой-либо инопланетной заразы, а потому, что больше не могли получить от них никакой ценной информации…

Томми далеко не сразу понял: наряду с тем что он не сообщил своевременно о монстре в Особый Отдел, раздражение полковника Бернштейна вызывал сам факт убийства этого существа. Учитывая, насколько хорошо полковник был осведомлен о некоторых деталях, связанных с поведением монстра, Томми сделал вывод, что полковник уже где-то слышал о нем. Окончательно майор убедился в своих подозрениях, когда в одном из разговоров Бернштейн назвал монстра «метаморфом». Точно так же в беседе с Борисом его величал зверолов Савелий – вернувшись с Земли, Борис передал Томми полный отчет… Получалось, что полковник хорошо знал, с кем имеет дело, и хотел заполучить это существо живым. У него не получилось – отсюда и вся его досада.

Сразу после возвращения в Управление Томми вызвал генерал Дюбуа. Генерал был невероятно мрачен. Томми догадался, что у того состоялся нелегкий разговор с вышестоящим начальством. Генерал даже не предложил Томми сесть, что говорило о многом.

– В два часа к вам придет представитель Особого Отдела, – холодно сказал генерал. – Сдайте ему все материалы по этому делу.

– Слушаюсь, – спокойно ответил Томми. – Сдам.

– Вы свободны…

Разговор оставил у майора неприятное впечатление. Он понимал: и генералу несладко: сама мысль о том, чтобы склонить голову перед Особым Отделом, казалась Дюбуа кощунственной. Он вынужден был исполнить закон и не мог с этим ничего поделать… Томми все понимал, но зачем же столь холодный тон и подчеркнутая сухость? Нехорошо… Хоть бы поблагодарил майора за то, что тварь уничтожена.

Еще одним ударом – по-другому и не скажешь – стаи для Томми уход Дианы. Дело закрыто, ее услуги больше не нужны… На вопрос, могут ли они встречаться, Диана лишь пожала плечами.

– А надо ли? – тихо спросила она, с улыбкой глядя на Томми.

– Может, вы и правы, – ответил Томми, стараясь не смотреть девушке в глаза. – До свидания.

Диана ушла, а Томми еще долго корил себя за глупость. Ведь сам оттолкнул ее! Отчего было не сказать простое «да», а там жизнь рассудила бы… Так нет же – опять полезла его проклятая гордость!.. Даже не так – всему виной этот проклятый полковник! После проведенных в его гостеприимном логове дней Томми был зол и раздражителен, потому и ляпнул сдуру Диане первое, что пришло в голову.

В два часа дня, минута в минуту, пришел сотрудник Особого Отдела. И хотя держался офицер достаточно корректно, все же проскальзывала в его словах и манерах некая пренебрежительность к собеседнику. Ну еще бы! Особисты во все времена считали себя элитой. Куда до них простым смертным… Одним словом, Томми был рад, когда особист наконец-то убрался.

Сразу после его ухода зашли Борис с Олсоном.

– Мы столик на вечер заказали в ресторане, – сказал Борис. – Посидим, развеемся. Выпьем за упокой души этой твари. Ты не против?

Томми ничего не ответил. Некоторое время он хмуро смотрел в окно, потом устало вздохнул.

– Да нет… – тихо произнес он. – Я не против.

Вечер и в самом деле получился неплохим. Столь же хорошей была и ночь – никто не звонил. Томми наконец-то как следует выспался. Впервые за последние дни он отправился на работу к девяти, зная, что впереди обычный рутинный день. Как ни крути, в схватке они вышли победителями. Монстр убит, особисты остались ни с чем. Остальное – издержки производства.

В кабинете Томми застал Бориса и незнакомого высокого бородатого мужчину. На вид ему было лет тридцать пять. Взгляд – на редкость спокойный. За годы работы Томми видел множество самых разных глаз и хорошо в них разбирался. Он сразу оценил силу сидевшего перед ним человека.

– А вот и шеф, – сказал Борис, поднимаясь навстречу Томми. Бородач тоже встал. – Знакомьтесь: Савелий; комиссар Томми Райке.