Star Wars: Сумрачная планета - Барбара Хэмбли Страница 42

На экране ничего не было.

Очередной лазерный выстрел ударил в них, и на экране появилась информация о легком повреждении правого нижнего защитного экрана.

Соло выругался и нажал клавишу перекалибровки. В то же мгновение в его наушнике раздался голос Ландо:

— Видишь их?

И Соло увидел.

Они напоминали микроскопические частицы пыли на мониторе. Ситх придуши, да они не больше чем несколько метров в длину! В каждом из них едва мог бы поместиться пилот… Как они вообще сюда попали? Где их командная база?

Очередной резкий толчок, и звезды дико завертелись вокруг, когда Ландо попытался увернуться. На фоне черноты космоса Хэн видел лишь легкие отблески сквозь орудийный прицел. Кем бы они ни были, они были выкрашены в матово-черный цвет и не имели никаких огней.

Чтоб им сгореть, да они везде! Соло выпустил очередь выстрелов, но это было то же самое, что пытаться бить мух дубинкой. Его пальцы бегали по клавишам, увеличивая до предела масштаб изображения — он изо всех сил пытался разглядеть странные объекты.

— Откуда они взялись? — снова крикнул он в микрофон.

— На экране сканера ничего нет! — крикнул в ответ Ландо. — Никаких баз, никаких кораблей…

— Не могли же они при их размерах пройти через гиперпространство!

Снова удар, и разрыв в защитном поле превратился в дыру. Хэн попытался еще несколько раз выстрелить, но корабль бросало и вертело в разные стороны — Ландо старался прикрыть незащищенный борт. Хэн надеялся, что спасенные в трюмах хорошо привязаны. Впрочем, никто из них не был в сознании, по крайней мере настолько, чтобы что-либо ощущать.

— Зонды?

— Зонд через гиперпространство не пошлешь! И зонды не стреляют!

Сияющий ярко-желтый диск Деймонита, планеты атмосферных бурь, мелькнул на фоне обзорных экранов, когда Ландо вновь бросил корабль в сторону. Хэн потратил впустую еще несколько выстрелов, но «Сокол» уже оказался в гуще атакующих кораблей.

Да и вообще, корабли ли это? Хэн вдруг усомнился. Живые ли на них пилоты? Он вовсе в этом не уверен! Не больше двух с половиной метров в длину и метра в поперечнике, они напоминали сверкающие цилиндры, ощетинившиеся чем-то вроде миниатюрных лазерных пушек. Кто был внутри них — мальчики величиной с насекомое? Он чуть не захохотал истерически, но скрутил эмоции.

— Сматываемся отсюда! — заорал Хэн, хотя и сам знал, что именно это пытается сделать Ландо.

Крошечные кораблики окружили их, словно облако жуков — достопримечательности Йавина IV, следуя за каждым их движением и не давая никаких шансов вырваться в гиперпространство. Вспыхнула еще одна красная лампочка, сообщая о том, что уничтожен еще один защитный экран. Корабль ощутимо тряхнуло, и Хэн увидел на экране белое сияние, охватившее «Сокол» снизу и вокруг — защитные экраны работали на пределе мощности. В то же мгновение в наушнике послышался крик Ландо:

— Они не отвечают на радиосигналы, так что никакие это не зонды!

— Я должен расчистить нам путь! — крикнул в ответ Хэн, заметив краем глаза новую белую вспышку — миниатюрные кораблики разрушили часть внешней обшивки «Сокола». — Прямо курсом семь-шесть, азимут ноль, на счет три!

— Хэн, старик, что…

— Делай что говорю!

В то же мгновение он выстрелил из всех орудий, прочертив почти непрерывную линию всеуничтожающего огня в сегмент семь-шесть. Словно питтин, преследующий собственную тень, «Сокол» устремился вдоль светящейся линии все быстрее и быстрее. Глядя на огненную полосу впереди, Хэн рассчитывал, скорее подсознательно, чем осознанно, когда наступит последний момент для совершения прыжка без того, чтобы не угодить под собственный огонь. Крошечные хищные кораблики мчались следом, стреляя по стремительно уходящей мишени.

— Раз… два… — считал Хэн. «Великий Космос, пусть сработает…» Последний из защитных экранов сгорел в ослепительной вспышке, и красное сияние озарило лицо Хэна. «Сокол» продолжал мчаться вперед, казалось, навстречу собственной гибели…

— Три!

Ландо нажал клавишу — рефлексы его никогда не подводили, — и звезды превратились в белые линии.

— Я никогда вас не благодарила.

Лея прошла через высокую арку, — которая вела с небольшой террасы в полутемную комнату. Лигеус, вошедший вместе с синтдроидом, что принес еду и новый графин с водой, покачал головой.

— И не надо, — ответил он, и боль и стыд в его голосе сразу же сказали ей о многом — может быть, даже о том, чего он и сам не имел в виду. — Можешь идти, — сказал он синтдроиду.

Дверь закрылась за спиной синтдроида. Лея успела заметить темное пятно некроза на его шее и почувствовала слабый запах разложения. Она не знала, как задать вопрос о том, что она хотела узнать, не вызывая подозрений, и потому лишь спросила:

— Почему вы здесь? Как вы здесь оказались? Белдорион назвал вас философом.

— Так и есть, — вздохнул Лигеус. Он протянул было руку к графину с водой и блюду с ароматными, великолепно приготовленными насекомыми, но тут же снова опустил ее и повернулся к Лее. — Я бродяга. Пятно на фамильном гербе. Они и слышать не хотят моего имени. Увы, к моему несчастью, я оказался опытным разработчиком систем искусственного интеллекта и к тому же очень-очень хорошим мастером поддельных голограмм.

— Поддельных голограмм?

— Конечно, дорогая моя. Это мое искусство, мое хобби — источник моего наслаждения и основа тысяч глупых проделок в дни моей юности. Теперь же это — проклятие всей моей жизни. Белдорион нанял меня, чтобы я отредактировал и перезаписал его огромную библиотеку хаттовской порнографии. Даже работа на Гаморре, когда я писал любовные стихи для тамошних пятачков, причем они выдавали их за свои собственные во время зимнего брачного сезона, и то не казалась мне столь отвратительной.

Лея рассмеялась, словно внезапный солнечный луч растопил ледяную стену ее страха, и Лигеус тоже. Звук его смеха был негромкий и приятный. На мгновение Лее показалось, что он вот-вот возьмет ее за руку, но в последний момент он отдернул ладонь и сказал:

— Могу я что-нибудь для вас сделать? Я оцифровал голограммы любых изображений, какие только можно себе представить, лиц, животных, движений, звуков, во всех мыслимых вариантах. Вы даже не поймете, что на самом деле это не реальность. Я могу подарить вам голограмму озера на Алдераане, рядом с дворцом, где вы выросли, или «Звездных Ребят» в пору их расцвета… или вашего мужа, — неуверенно добавил он. — Видите ли, его изображение у меня тоже есть. И ваших детей.

Услышав его слова, Лея ощутила внезапную странную боль, но тут же она вспомнила, что Хэн был личностью весьма известной, так же как и дети, и их снимали на голограммы десятки тысяч раз. Темные глаза Лигеуса напоминали глаза зверя, который боится, что его побьют, — она поняла, чего он боится: обидеть ее.