Весна Гелликонии - Брайан У. Олдисс Страница 44

Когда они покидали место погребения, Шей Тал услышала за собой голос Клилса:

— …и все же, брат, она только женщина.

Лойланнун вспыхнула, споткнулась и упала бы, если бы Лэйнтал Эй не поддержал ее. Она сразу прошла домой, в свою комнату, где жила со старой матерью, и встала, прислонив горячий лоб к стене.

Она была хорошо сложена, но не из тех женщин, которые природой предназначены рожать детей. Все ее очарование заключалось в красивом лице, прекрасных черных волосах и гордой осанке. Это привлекало многих мужчин, но еще большее количество отталкивало. У нее был свой идеал мужчины — ее гениальный родственник Элин Тал. И она долгое время не видела никого, кто мог бы приблизиться к этому идеалу. За исключением Аоз Руна. Но даже с ним она не могла забыть свой идеал.

И теперь, стоя возле влажной стены, где раскинули свои побеги лишайники, она решила, что независимость Лойл Бри должна быть для нее примером. Она должна быть не «только женщиной», как сказал Клилс.

Каждое утро женщины собирались в женскую башню. Это было что-то вроде мастерской. При первом свете из башен выходили женщины, закутанные в меха от жгучего холода, и шли на свои рабочие места.

Густой туман заполнял утренний воздух. Он был разрезан на отдельные блоки высокими каменными башнями. Тяжелые белые птицы кружили в тумане, как облака. Со стен сочилась вода и грязь чавкала под ногами. Женская башня стояла в конце главной улицы поблизости от большой башни. Сразу за нею, внизу, между каменных берегов текла река Вораль. Когда женщины садились за работу, гуси — живые запасы Эмбруддока — подходили к ним, требуя пищу, и каждая женщина должна была приносить с собой что-нибудь для них.

Когда закрылись тяжелые скрипящие двери башни, женщины принимались за свою извечную работу: перебирать зерно, готовить пищу, шить и ремонтировать одежду, выделывать кожи. Работа была трудной, но она оживлялась разговорами и сплетнями о своих близких и соседях.

Лойланнун приходилось работать вместе с другими женщинами. Она похудела, лицо ее стало желтым, изможденным. Ненависть к Нахкри и Клилсу настолько съедала ее, что она даже не говорила с Лэйнталом Эй, который был предоставлен самому себе. Она не общалась ни с кем, кроме Шей Тал. Шей Тал по своим душевным качествам намного отличалась от остальных женщин Эмбруддока.

Одним холодным утром, Шей Тал только встала с постели, как внизу кто-то постучал в дверь башни. Туман проник в башню и сейчас вся комната, где спали они с матерью, была заполнена жемчужной полутьмой. Шей Тал сидела на постели и натягивала сапоги, когда снова раздался стук. Лойланнун открыла нижнюю дверь и поднялась в комнату Шей Тал. Внизу похрюкивала в стойле свинья. Шей Тал встретила Лойланнун возле двери и стиснула ее холодные руки. Она сделала жест, чтобы женщина говорила потише, ведь она могла разбудить старуху, спящую в углу. Отец ее уже ушел с другими охотниками.

В полутьме они казались друг другу всего лишь смутными силуэтами, но Шей Тал чувствовала что-то зловещее в приходе Лойланнун. Ее приход не сулил ничего хорошего.

— Лойланнун, ты заболела? — прошептала она.

— Слабость, только слабость. Шей Тал, всю ночь я говорила с призраком своей матери.

— Ты говорила с Лойл Бри? Она уже… Что она сказала?

— Она еще здесь… под нашими ногами… Их тысячи… и все они ждут нас. Мне страшно даже думать о них… — Лойланнун вся дрожала. Шей Тал обняла ее за талию, подвела к постели и усадила, а сама села рядом. Где-то гоготали гуси. Две женщины смотрели друг на друга, ища друг в друге успокоения.

— Я не впервые погружалась в тот мир с тех пор, как она умерла, — сказала Лойланнун. — Но я ее ни разу не видела… лишь пугающая пустота в том месте, где она должна была бы быть… Призрак моей бабки взывал ко мне… там так одиноко…

— А где Лэйнтал Эй?

— Ушел на охоту, — сказала она безразлично и снова вернулась к прежней теме разговора. — Их там так много, но я уверена, что они не общаются между собой. Почему умершие так ненавидят друг друга, Шей Тал? Они так хотят говорить с живыми. Ведь мы не относимся друг к другу с такой ненавистью, да, Шей Тал?

— Ты расстроена. Идем на работу, и нужно взять с собой что-нибудь поесть.

В сером предутреннем свете Лойланнун очень походила на свою мать.

— Может быть им просто нечего сказать друг другу? И поэтому они жаждут общения с нами? И моя бедная мать тоже.

Она начала плакать. Шей Тал обняла ее, оглянувшись в тот угол, где спала ее мать.

— Нам нужно идти, Лойланнун. Мы опаздываем.

— Мать показалась мне совсем другой, когда она появилась. Она так изменилась! И все ощущение достоинства, которым она обладала при жизни, пропало. Она вся сгорбилась… О, Шей Тал, мне страшно подумать, что мы все со временем окажемся там, внизу…

Последние слова она сказала совсем громко. Мать Шей Тал заворочалась, застонала. Где-то внизу захрюкали свиньи.

Раздался рев Свистуна. Это был час начала работы. Рука об руку они спустились вниз. Шей Тал позвала свиней, поласкала их. Воздух на улице был морозный, двери покрыты белым инеем. В сером сумраке виднелись человеческие фигуры, направляющиеся в женскую башню. Все они казались безрукими, так как на них были накинуты покрывала от холода.

Когда они влились в безликую толпу, Лойланнун сказала подруге:

— Лойл Бри говорила мне о долгой любви к моему отцу. Она много говорила об отношениях между мужчиной и женщиной, но я мало что поняла. Она говорила жестокие вещи о моем погибшем муже.

— А с ним ты никогда не говорила?

Лойланнун пропустила вопрос мимо ушей.

— Мать буквально не давала мне вставить слово. Как могут быть мертвые такими эмоциональными? Разве это не жутко? Она ненавидит меня. Исчезло все, кроме эмоций, страшных, как болезнь. Она сказала, что муж и жена должны слиться в одно целое. Я этого не поняла, и сказала ей об этом. Я заставила ее замолчать.

— Ты заставила замолчать призрак своей матери?

— Не удивляйся. Мой муж бил меня. Я боюсь его…

Она всхлипнула и замолчала. Наконец они вместе с толпой вошли в теплую глубину башни. В воздухе стоял запах дубленых кож. В нишах с треском горели свечи из гусиного жира. Здесь уже собрались женщины, которые кряхтя и позевывая принимались за работу.

Шей Тал и Лойланнун поели хлеба, запили рателем и пошли на свои места. Старая женщина, у которой под глазами залегли глубокие морщины, посмотрела на них.

— Сказал тебе призрак что-нибудь полезное? Что-нибудь, что могло бы помочь нам? Или что-нибудь о Лэйнтале Эй?

— Она сказала, что мы должны копить знания. Уважать знания. — Откусив хлеба и говоря с набитым ртом, она добавила: — Она сказала, что знание сейчас для нас важнее, чем пища. Да, да, она сказала «пища». Хотя они там вовсе не употребляют пищу. Все-таки нам, живым, трудно понять, о чем они говорят…