Берег дна - Вячеслав Шульга Страница 44

не кажи йому що то я тебе послав.

дєда.

Да, вне всяких сомнений это было письмо от Сидоровича. С недавних пор он, русский помор в тридесятом поколении, заделался вдруг «царим хохлом» и старался говорить и писать исключительно на украинском. У Моти в ПДА тоже нашлось бы несколько посланий за авторством «Сiдор», написанных весьма специфическим суржиком. Вот теперь все ясно, как божий день. Сидор, старый хрыч, прочитав в Сети об охоте, решил перебдеть и послал доверенное лицо подстраховать.

— Ладно, верю. — Он выключил наладонник и вернул его Диме. — Вернемся к нашим баранам.

Он склонился над картой, и сталкеры последовали его примеру.

— На востоке нас пасут «монолитовцы», к гадалке не ходи, поэтому будем заходить с запада. Мы сейчас тут, — он ткнул пальцем в точку между двумя пятнами, должными обозначать водоемы. — Я вижу только два варианта: по окраине до вот этой, — палец переместился немного вверх и влево, — дороги и дворами примерно вот сюда, или же дальше по окраине аж до воды и по ней до упора, а там опять же дворами метров сто. Во втором случае мы выйдем с той же стороны, что и планировали, а в первом — с обратной. Похоже, что нас будут ждать. С какой стороны ни подойди, драки не избежать, поэтому я предлагаю идти по первому варианту.

— Короче не значит быстрее, — вставил Сюр.

— Я понимаю, но есть большая вероятность, что нас ждут с востока, и поэтому именно на этом направлении будут сидеть секреты, а с запада мы можем подойти незаметно.

— Что-то мне подсказывает, что там тоже не дураки сидят и жопу свою прикроют на всякий случай.

— Согласен. Вероятность исчезающе мала, но она есть, а это лучше, чем ничего.

— Надо идти как Мотя говорит, — поддержал Боцман. — Если есть хоть один шанс на миллион проскочить с тыла, дураками будем, если в лоб попрем.

— А что в том доме, куда мы идем? — спросил Дима.

Сталкеры дружно посмотрели на Машу, затем переглянулись и Мотя ответил:

— Проход к «Исполнителю желаний».

— Честно? — Мальчишка не поверил Моте, как-то слишком буднично тот ответил. — Разыгрываете.

— У меня с чувством юмора плохо, так плоско я шутить не умею.

Дима не понял, что Мотя этим хотел сказать, но на всякий случай кивнул.

— А как мы нужный дом найдем? — Боцман почесал затылок.

— Возле прохода профессор радиомаячок установил и я его уже пробил. Вот этот дом нам нужен. — Мотин палец ткнулся в один из прямоугольников.

— А проход открытый стоит или нам еще плясать с бубном придется?

— С этим сложнее, но есть зацепки. На месте разберемся. — Мотя спрятал карту и достал ПДА. — Ну что ж, если других вариантов нет, предлагаю малость всхрапнуть, часа четыре у нас есть. По часику подежурим, хлопчики. Я первый, а дальше вы сами на первый-второй рассчитайтесь.

Он включил комп, закурил и полез в Сеть.

Толчок в плечо выдернул Мотю из состояния полузабытья. Отдохнуть не удалось, а кратковременная дрема лишь усилила желание завалиться на диван и придавить подушку денек-другой. Первое время он не соображал, где находится и что это за люди рядом, а когда вернувшееся сознание вернуло его в реальность, он приуныл. Святой Онуфрий, как же это все его достало! Опять тащиться куда-то, кого-то убивать, через что-то прорываться. А ради чего? Счастья всем и пусть никто не уйдет? Утопия, Мотя давно утратил иллюзии, дабы всерьез мечтать о вселенском счастье. Чтобы Монолит исполнил самое сокровенное желание? Так это Моте самому под силу — стать счастливым. Он даже себе боялся признаться, что его счастье осязаемо. Как-то неловко получалось: вроде бы такое глобальное понятие — Счастье, а вся глобальность в итоге сводится к нескольким бытовым, моральным и физиологическим потребностям. Домик на отшибе у моря, яхта да баба под боком — вот и все счастье. На дом он давно уже накопил, да что дом — на небольшой островок может хватить и еще на яхту останется. И с бабой проблем не будет — он уже давно хотел Диане предложить переехать к нему.

С Дианой, официально числившейся официанткой в баре, а на самом деле занимавшейся покупкой-продажей информации и поиском сталкеров для «деликатной работы», Мотя сошелся два года назад. В прошлом модель Киевского дома Моды, а ныне успешная телеведущая, хозяйка модельного агентства и королева светской тусовки, приехала в Зону на сафари с несколькими такими же бездельниками, жадными до экстрима. Решили на местных зверушек поохотиться. Ввалились в бар все такие из себя при параде, в камуфляже от «Гуччи с Габаной», «Диор» им в печень, пукалки со стразиками в виде пистолетов в кобурах из страусиной кожи так и сверкают хромом. Никто из парней не решился проводником у них идти, дураков нет. Они неделю каждый вечер показ мод устраивали и таки «сжалилась» Зона над ними, привела в наш бар Головастика.

От него все шарахались, как от прокаженного, потому что вторая его фамилия была Неудачник. Сказочного невезенья мужик был, земля ему пухом, но, что удивительно, только в Зоне. Тут, в обычном мире, он мало чем отличался от других сталкеров — так же пил, так же дрался, так же в обезьяннике потом тосковал. А как только в Зону уходил, тут и начинались проблемы. И самое забавное, что настоящая фамилия у него была Удалов. Вот и взялся Головастик туристов в Зону отвести. Что там произошло, до сих пор никто не знает, а только через неделю всего в паре километров от Кордона Мотя наткнулся на едва живую Диану и приволок ее на горбу в бар.

О самой группе, как и о Головастике, больше никто ничего не слышал, сгинули, как и не было, а Диана стараниями местных официанток оклемалась да так и осталась в баре. На память о том сафари ей осталась лишь белая прядь на челке, которая не закрашивалась никакой краской. Сперва водку разносила, но гордость и деятельная натура требовали большего, и она организовала довольно прибыльный бизнес — скупала и продавала информацию, анализировала слухи, приводя их к общему знаменателю, и подыскивала бродягам работу за свой процент. Бизнес, естественно, нелегальный — для официальных проверок из Киева она числилась официанткой.

Стройная, с высокой грудью, тонкой талией в кожаном корсете и упругой попкой брюнетка моментально оказалась объектом вожделения сталкерской братии и от поклонников не было отбоя. Взаимностью она ответила только на неловкие ухаживания Моти, отучившегося в своем отшельничестве от проявлений внимания. Они были ровесниками, но Диана выглядела максимум на тридцать, тогда как Мотя на все свои сорок. Два года они жили не то любовниками, не то гражданским браком, а приезжавшая иногда из Киева взрослая дочь Дианы уже признавала Мотю как нового маминого мужа.

Так почему не взять Диану и не уехать с ней подальше от этой проклятой Зоны, гнилостной язвы, убивающей и калечащей души? Туда, где тепло, где море и солнце, где в моде белые парусиновые брюки и юбки из тончайшего полупрозрачного льна. Утром, на восходе, пока Диана еще спит, выходить на яхте в море за рыбой, а возвращаясь с уловом, целовать любимую женщину в ложбинку меж грудей. Потом валяться в гамаке с томиком испанской любовной лирики в ожидании обеда. К рыбе открыть дешевого хереса и есть неторопливо, смакуя каждый кусок и каждый глоток. На сиесту устроиться на веранде, допивая остатки вина и обсуждая только что выученный наизусть стих, и уснуть ночью обнявшись, уставшими от дикой любви, чтобы с утра все начать с начала.