Гимн Лейбовицу - Уолтер Миллер-младший Страница 44

– «Выступи!»

– Что за вздор!

– Хмм-хмм! Если честно, я не очень-то верю, что Он придет, но мне было сказано ждать… – старик пожал плечами, – и я жду. – Его сверкающие глаза превратились в узкие щелки. – Пауло, проведи этого тона Таддео мимо подножия столовой горы, – с жаром сказал он.

Аббат отшатнулся от него в притворном ужасе:

– Ты! Гроза послушников и пилигримов! Я пришлю тебе Поэта-братца! – и пусть он набросится на тебя и обретет покой навеки. Провести тона мимо твоего логова!.. Возмутительно!

Бенджамен снова пожал плечами:

– Хорошо, оставим мою просьбу. Но будем надеяться, что на этот раз тон – на нашей стороне, а не на стороне других.

– Других?

– Манассии, Кира, Навуходоносора, фараона, Цезаря, Ханнегана Второго… продолжать? Самуил предупреждал нас о них. Они становятся еще опаснее, когда рядом мудрецы в оковах, которые дают им советы. И это все, что я тебе скажу.

– Ну, Бенджамен, того, что я от тебя услышал, мне хватит еще лет на пять, так что…

– Оскорбляй меня, брани, провоцируй…

– Прекрати. Я ухожу, старик. Уже поздно.

– И что? Готово ли экклезиастическое брюхо к поездке?

– Ты про мой желудок?.. – Дом Пауло прислушался к себе и обнаружил, что уже несколько недель не чувствовал себя столь комфортно. – Конечно, там все кувырком, – пожаловался он. – А как еще могло быть после твоих речей?

– Верно – Эль-Шаддай милосерден, но Он и справедлив.

– Счастливо оставаться, старик. Когда брат Корноэр заново изобретет летающую машину, я отправлю сюда послушников, чтобы они сбрасывали на тебя камни.

Друзья обнялись. Старый Еврей проводил аббата до края столовой горы и встал, закутавшись в таллис, тонкая ткань которого резко контрастировала с дерюгой набедренной повязки. Священник спустился к тропе и поехал обратно к аббатству. Хилая фигура Бенджамена, произносящего молитву, выделялась на фоне закатного неба.

– Memento, Domine Gomnium famulorum tuorum [56], – прошептал аббат в ответ и добавил: – И пусть он наконец выиграет стеклянный глаз Поэта в ножички. Аминь.

– Могу сказать с определенностью: война будет, – сказал посланец из Нового Рима. – Все силы Ларедо стянуты на Равнины. Бешеный Медведь снялся с лагеря. Конница кочевников ведет непрекращающиеся бои. Однако с юга Ларедо угрожает штат Чихуахуа, и поэтому Ханнеган готовится послать войска Тексарканы на берега Рио-Гранде – чтобы помочь Ларедо «защитить» границу. С полного одобрения ларедцев, конечно.

– Король Горальди – болван! – сказал дом Пауло. – Разве его не предупредили о предательстве Ханнегана?

Посланец улыбнулся:

– Дипломатическая служба Ватикана уважает государственные тайны – если мы их узнаем. Чтобы нас не обвинили в шпионаже, мы всегда осторожно…

– Его предупредили? – повторил вопрос аббат.

– Конечно. Горальди сказал, что папский легат лжет, и обвинил церковь в попытке расколоть союз Святого возмездия, чтобы усилить власть папы. Этот идиот даже передал Ханнегану слова легата.

Дом Пауло поморщился и присвистнул.

– И что сделал Ханнеган?

Посланец помедлил.

– Наверное, я вправе вам это сообщить: монсеньор Аполлон под арестом. Ханнеган конфисковал его бумаги. В Новом Риме поговаривают о том, чтобы объявить интердикт против всей Тексарканы. Конечно, Ханнеган уже навлек на себя отлучение ipso facto, но его подданных это, похоже, мало беспокоит. Вы же знаете: восемьдесят процентов населения все равно принадлежат к тому или иному культу, а католицизм правящего класса всегда был показным.

– Значит, теперь еще и Марк, – печально прошептал аббат. – А что тон Таддео?

– Я не совсем понимаю, как он собирается пересечь Равнины, чтобы в него не всадили несколько пуль из мушкета. Теперь ясно, почему он не хотел отправляться в путь. Но что с ним сейчас, господин аббат, я не знаю.

Дом Пауло страдальчески нахмурился.

– Если из-за нашего отказа прислать материалы его убьют…

– Не беспокойтесь, Ханнеган о своих заботится. Я уверен, что тон сюда доберется.

– Насколько я понимаю, мир очень много потеряет, лишившись его… Но скажи, почему тебя отправили сообщить нам о планах Ханнегана? Мы же в Денверской империи, и я не понимаю, как все это повлияет на нас.

– О, я рассказал вам лишь самое начало. Ханнеган намерен объединить весь континент. Приструнив Ларедо, он прорвет блокаду, из-за которой у него были связаны руки, а потом выступит против Денвера.

– Разве не придется ему везти припасы для армии через земли кочевников? Это же невозможно.

– Да, и вот почему следующий ход неизбежен. Равнины – естественный географический барьер. Если бы они не были заселены, Ханнеган мог бы не беспокоиться о безопасности своих западных границ. Однако сейчас все государства, соседствующие с Равнинами, вынуждены держать на границах войска для сдерживания кочевников. Единственный способ подчинить себе Равнины – взять под контроль обе полосы плодородной земли – на востоке и на западе.

– И все равно, – возразил монах, – кочевники…

– Ханнеган разработал поистине дьявольский план. Воины Бешеного Медведя легко справятся с кавалерией Ларедо, но не с чумой скота. Племена Равнин еще не знают, что армия ларедцев взяла с собой несколько сотен больных коров, чтобы те смешались со стадами кочевников. Это придумал Ханнеган. В результате начнется голод, и тогда легко удастся посеять раздор между племенами. Мы, конечно, не знаем всех подробностей, но цель всего этого – создать легион кочевников, который вооружит Тексаркана, во главе с вождем-марионеткой, верным Ханнегану. Этот легион пройдет по землям к западу от гор, и тогда первый удар примет на себя именно ваш край.

– Но почему? Ханнеган вряд ли считает варваров надежными союзниками и надеется на то, что они будут в состоянии удержать империю – после того как закончат ее калечить!

– Тем не менее мощь племен будет ослаблена, а Денвер – разбит. И тогда Ханнеган подберет осколки.

– Для чего? Не богатая будет империя…

– Зато защищенная со всех сторон. Тогда у него появятся новые возможности атаковать на востоке или северо-востоке. Конечно, все его планы еще могут рухнуть. Однако в любом случае велика вероятность того, что в не самом отдаленном будущем эти земли будут захвачены. В течение нескольких ближайших месяцев необходимо предпринять шаги для защиты аббатства. Мне поручено обсудить с вами вопрос сохранности Реликвий.

Дом Пауло почувствовал, что тьма сгущается. Двенадцать столетий спустя у мира появилась небольшая надежда – и тут пришел неграмотный князь во главе орды варваров…