Моя цель - звезды - Альфред Бестер Страница 44

— Если ей тоже заменили потроха, Йео, это будет сложновато, — сказал чей-то показательно беззаботный голос. — Девушка-коммандо может дать отпор.

Ян-Йеовила ни с того ни с сего бросило в жар.

— Все путем, — буркнул он. — Я просто поинтересовался.

— Ты просто поинтересовался, Йео. Угу, все твои романы так начинались: нет надобности трогать эту девушку. А по-о-отом… Квакерша Долли [35], Джин Уэбстер [36], Гвинн Роже, Мэрион…

— Без имен, без имен! — влез чей-то шокированный голос. — Пускай Ромео сам скажет Джульетте!

— Вы все завтра отправляетесь драить унитазы! — пообещал Ян-Йеовил. — Провалиться мне на этом месте, если я потерплю у себя в группе такое вопиющее нарушение субординации. Нет, пожалуй, все-таки не завтра… Но как только покончим с этим делом — так сразу же.

Ястребиный лик его омрачился.

— Господи, ну что за ерунда? Выкиньте уже из головы этого Фойла, который тут маячил, как неопалимая реклама! [37] Где он? Чего ему надо? Что это все означает?

Особняк Престейна из Престейнов в нью-йоркском Центральном парке готовился ко встрече Нового года. Чарующие старинные электролампы с нитями накаливания и заостренными, как свечные фитили, кончиками источали приятный желтый свет. Джонтоустойчивый лабиринт разобрали. По особому случаю открыли главные ворота. Интерьер же дома от непрошеных взглядов защищала теперь штора поперек дверного проема, инкрустированная драгоценностями.

Зеваки восторженно встречали появление каждого следующего нотабля. Гости прибывали на машинах, в двуколках, на санях и вообще самыми разными средствами наземного транспорта. Сам Престейн из Престейнов стоял в дверях, статный, седовласый, безукоризненно выдержанный, с улыбкой василиска на устах, и приветствовал вновь прибывших. Не успевала очередная знаменитость переступить порог и исчезнуть за покровом, как являлась следующая, еще более известная, в еще более замысловатом транспорте.

Клан Кока-Кола прибыл на грузовике. Семейство Эссо (шестеро сыновей, три дочери) во всем своем великолепии явилось на автобусе «Грейхаунд» с прозрачной застекленной крышей. Сами же Грейхаунды притащились на какой-то таратайке с эдисоновским электромотором и тем вызвали бурные аплодисменты развеселившейся публики. А когда Эдисон из Вестингаузов выбрался из заправленного бензином от Эссо «жука» и тем замкнул круг, смех на крыльце особняка перерос в громогласный хохот.

Когда очередная группка гостей повернулась заходить в дом, внимание присутствующих отвлек далекий звук — частое пневматическое клацанье и металлический скрежет. Источник звука стремительно приближался. По ту сторону толпы зевак простиралась широкая лужайка, и по этой-то лужайке к дому подъехал тяжелый грузовик. Шестеро человек сноровисто выгрузили из кузова рельсы и шпалы. Двенадцать помогли их уложить ровными рядами.

Престейн и его гости завороженно наблюдали за происходящим. По рельсам к особняку подползала огромная машина, пыхая и ворча, и за ней вдаль уходили параллельные свежесваренные рельсы. Рабочие с пневматическими молотами для забивки свай орудовали вдоль линии. Полотно сноровисто протянули к дому Престейна. Заложив разворот, фырчащий поезд описал изящную дугу и уехал обратно, растворившись меж деревьев. Рабочие убыли вместе с ним.

— Господи ты боже мой! — сорвалось с губ Престейна отчетливое восклицание. Гости высыпали из дома поглядеть на невиданное зрелище.

Издалека донеслось конское ржание, и по рельсам приехал человек на белом коне с большим красным флагом. За ним катился паровоз с единственной обзорной платформой. Локомотив остановился у самых дверей Престейна. Кондуктор и проводник пульмановского вагона выскочили из него, проводник вытянул лесенку. По лесенке спустились леди в вечернем платье и джентльмен в костюме.

— Надолго не задержимся, — сказал кондуктору джентльмен. — Через час возвращайтесь забрать меня.

— Господи ты боже мой! — снова воскликнул Престейн.

Поезд отбыл. Пара поднялась на крыльцо.

— Добрый вечер, Престейн, — сказал джентльмен. — Мне ужасно жаль, что эта кобылка топчет вашу землю, но в старом добром Нью-Йорке все еще настаивают, чтобы перед поездами был установлен красный флаг.

— Формайл! — заревели гости.

— Формайл с Цереры! — подхватили зеваки. Теперь вечеринке у Престейна был гарантирован впечатляющий успех.

В отделанной плюшем и бархатом приемной Престейн внимательно изучал Формайла. Фойл встретил взгляд его стальных глаз и выдержал его, продолжая обмениваться кивками и приветствиями с оравой своих почитателей — от Канберры до Нью-Йорка их уже развелось предостаточно. Робин Уэнсбери весело болтала с женской половиной публики.

Самоконтроль, подумал он. Кровеносная система, внутренности, мозг. Этот человек допрашивал меня в своем кабинете через час после той сумасбродной попытки уничтожить «Воргу». Узнает ли он меня теперь?

— Ваше лицо мне знакомо, Престейн, — сказал Формайл. — Мы не встречались раньше?

— Я прежде не имел чести встречаться с Формайлом, — ответил Престейн по возможности двусмысленно. Фойл научился читать по людским лицам, но уверенное, красивое лицо Престейна ничего не выражало. Стоя лицом к лицу, один — собранный и напряженный, другой — сдержанный и непроницаемый, они напоминали пару бронзовых статуй, нагретых до белого накала: вот-вот, и начнут плавиться.

— Мне сообщили, что вы во всеуслышание называете себя выскочкой, Формайл.

— Да. Я взял пример с первого Престейна.

— В самом деле?

— Вы же помните, как он нажил первоначальный семейный капитал, спекулируя на черном рынке плазмой крови во время Третьей мировой?

— Второй мировой, Формайл. Но такие лицемеры, как наш клан, никогда бы его не признали. Его имя тогда было Пэйн [38].

— Я не знал этого.

— А как же звали вас, прежде чем вы предпочли сменить то несчастливое имя на Формайла?

— Меня звали Престейн.

— В самом деле? — Усмешка василиска подчеркивала, что удар попал в цель. — Вы утверждаете, что вы родич нашему клану?