Клятва - Кимберли Дертинг Страница 45

Я посмотрела на разбитую шкатулку. На ее поверхности можно было разобрать детали символа, похожего на тот, что носили мужчины на фотографии, однако сейчас он был сломан. Я начала собирать его осколки, будто головоломку, используя в качестве образца снимок.

С улицы до меня донеслись голоса. Они казались далекими, словно из другой жизни.

Закончив собирать эмблему, я замерла в восхищении. Превосходная резьба, искусная работа. Но эмблема ничего мне не говорила. Просто узор. Сложный и красивый орнамент.

Вздохнув, я коснулась изящно украшенной поверхности шкатулки, и мир вокруг меня содрогнулся. Зрение помутилось, а все ощущения внезапно сконцентрировались на кончиках пальцев. Казалось, замерло даже время.

Я вновь провела по деталям резной шкатулки, чувствуя каждый изгиб узора и понимая, что это не просто украшение.

Это язык. Тактильный язык.

И я его понимаю.

Я задохнулась, отдернула руку и прижала ладонь к бешено колотившемуся сердцу. Мне вдруг захотелось вернуться назад и не совершать этого простого действия, этого легкого прикосновения к поверхности восстановленной шкатулки. Я хотела забыть все, что узнала.

То, что носили люди с фотографий, так похожие на меня и моего отца, было не просто эмблемой.

Это была печать. Герб.

Принадлежавший изгнанной королевской семье.

Шум, который доносился с улицы, слышался теперь у самой двери, практически у меня над ухом.

Я была слишком взволнована, опасаясь даже дышать, а тем более признать, что мы с сестрой не одни. Кончики моих пальцев словно обожглись в пламени, но на самом деле они коснулись чего-то худшего. Знания, которое должно оставаться тайным. Похороненным под досками пола, по которым я ходила всю свою жизнь.

Ксандр прав. В этом я была почти уверена.

Мой отец — потомок королевской семьи. Настоящей королевской семьи.

А значит, я… Анджелина и я…

Первые дети женского пола — разве не об этом говорил Ксандр?

Двери открылись, и я прокляла сломанный замок. Мы попали в ловушку, и я вскочила на ноги, замерев у дивана и помня о том, что нет ничего важнее безопасности Анджелины.

За спиной я сжимала железную кочергу. Я была готова ко всему, пытаясь настроить себя на то, что буду драться, лишь бы отсюда выбраться.

Но я оказалась совершенно не готова увидеть человека, который возник в дверном проеме и заполнил его почти целиком.

Он смотрел на фотографии, на бумаги, рассыпанные у моих ног; его взгляд упал на герб, изображенный на крышке недавно починенной шкатулки. Потом он взглянул на меня, оценив загнанное выражение лица и кочергу, вяло свисавшую вдоль бока.

— Мне жаль, что тебе пришлось узнать об этом так.

— Значит, ты знал? Что еще ты от меня скрываешь? — Когда он решил подойти ближе, я увернулась и обогнула стол, чтобы между нами оставалась преграда. Я не хотела его сочувствия и понимания. — А где твои громилы? Полагаю, раз уж ты всегда в их компании, они должны быть где-то рядом?

Но Макс так просто не сдавался, приближаясь медленно и осторожно.

— Я беспокоился о тебе, Чарли. Ты здесь давно?

— Не хочу ничего слышать о твоем беспокойстве. Мне нужны ответы. Я хочу знать, чего ты мне не сказал. Мы в опасности? — Я пыталась говорить тихо, чтобы не разбудить Анджелину, но чувствовала, что нахожусь на грани истерики. У меня было множество вопросов, и все они возникали одновременно.

— Вряд ли. Никто не знает, что ты здесь. Королева считает тебя членом сопротивления. Она не знает, что я… — Он не закончил фразу, и я подумала: что он имел в виду? Знаю тебя? Целовал тебя?

Хорошо, если королева не догадывается ни о том, ни о другом.

— А твои телохранители ей не сказали? Они здесь? Они нас не сдадут?

— Телохранители за дверью, следят, чтобы никто не вошел, — ответил Макс. — Они говорят только то, что разрешаю я, а значит, то, что ты захочешь раскрыть сама. Можешь доверять мне, Чарли. Я никогда не хотел причинить тебе вред. И не пытался тебя обманывать. — Он подошел ближе, но я вытянула руки, сохраняя между нами дистанцию, и покачала головой.

— Странный у тебя способ это доказывать. Значит, все правда?

Я хотела услышать эти слова от него. Он не двигался, и я подумала, понимает ли он, о чем я спрашиваю.

Потом он кивнул. Легко, почти незаметно.

Я закрыла глаза. В его подтверждении я нуждалась больше, чем в подтверждении Ксандра.

Я была принцессой. Как и моя младшая сестра. Отец был принцем, членом семейства Ди Хейс, что почти ничего не значило в долгой линии мужского наследования даже для тех, кто был королевской крови.

Править могли только женщины.

— Откуда ты узнал? — Я вновь обрела голос, и Макс сделал еще один неторопливый шаг, преодолев расстояние между нами.

Он покачал головой.

— До этого момента я не был уверен. — Он вновь перевел взгляд на шкатулку. На ней изображался семейный герб Ди Хейс, который должны были уничтожить более двух сотен лет назад вместе со всеми остальными символами короны. Но он оказался спасен. И теперь лежал здесь. В моем доме. — Впервые я это заподозрил, когда встретил тебя в «Добыче». — Он достал из кармана тяжелую золотую цепь — ожерелье с металлическим медальоном, на внешней стороне которого был выгравирован точно такой же королевский герб. Большим пальцем он открыл замок, и внутри древнего медальона обнаружилось миниатюрное фото.

Даже в тусклом свете свечи было заметно сходство. Как и на всех остальных фотографиях, я словно глядела в зеркало. Я подняла на него глаза. У меня вновь возникли вопросы.

— Это королева Эйвонли, — объяснил он. — Во время революции она погибла первой. — Его серые глаза наполнились печалью. — В подземельях дворца мы с братом искали сокровища… Сомневаюсь, что моя бабка заметила пропажу. — Он протянул его мне. — Судя по всему, теперь это твое.

Я покачала головой, сделав шаг назад, словно медальон мог обжечь меня.

— Я не хочу его брать. Не могу…

Макс не стал давить и положил медальон обратно в карман.

— Когда я увидел тебя с твоей подругой, мне показалось, ты поняла, о чем разговаривали мои телохранители… — Он задумчиво меня рассматривал. — Никто не должен знать, о чем они говорят. — Это не было обвинением, но воспринималось именно так.

Я отвернулась, не готовая ни в чем признаться.

— Ты понимаешь только королевский язык, Чарли, или остальные тоже? — Он сделал еще шаг и встал прямо напротив. Если бы я хотела посмотреть ему в глаза, мне пришлось бы поднять голову. Но я не поднимала. Я застыла, не двигаясь.