Здравствуй, земля героев! - Владислав Силин Страница 46

Мы с Дрейканом спустились в трюм. Просматривая списки, пират удивился:

– Аппетитики у тебя, юноша! Способные к деторождению самки, крупные сильные рабы… Пожалуй, кое-кого придется заменить. – И отчеркнул ногтем добрую половину списка.

– Высший предел Дрейкан! – возмутился я. – Это грабеж и пиратство! Кто же мне останется?

– Хватит и этих. А если хочешь… – он огляделся и ткнул пальцем в моего недавнего знакомца, – добавь его.

Историк дружески подмигнул мне. Я задохнулся от возмущения:

– Но почему?!

– Да потому, что ты уродливый крылохвост, друг мой.

И как всегда, у меня не нашлось, что ответить.

Весна в разгаре… Асурогама встретила меня ароматами ужасмина и цветущих прудов. Я шел по городу, поглядывая на сверстников свысока. Прошедшие дни сделали меня не головастиком, но мужем. Я видел кровь и смерть, я шел сквозь кинжальные залпы митральез, глядя, как умирают мои товарищи. И череп богомола улыбался мне сквозь туман силового поля.

Высокая кровь бурлила во мне.

Мне хотелось писать стихи, петь, танцевать. Хотелось любви не знавших нереста девчонок.

Увы, жизнь распорядилась иначе.

Людей я выгрузил в террариумы Северного дома. Профессор остался доволен. Из всех прибывших пленников он выбрал именно моего собеседника. Мне тогда не показалось это странным, хотя и должно было насторожить.

А вскоре стало вовсе не до подозрений. Рабочие будни накрыли меня с головой. Наш с человеком разговор стерся в памяти, сделавшись пустым и неважным. Другое волновало меня. Приближался день нереста, а профессор, казалось, совершенно забыл о своем обещании. Я то оранжевел, то розовел, думая о тебе, Майя. Мне казалось, что ты совершенно не полюбишь асура с таким плебейским числом крови, как у меня.

Наконец я набрался смелости и отправился к профессору. Тут-то все и случилось.

Подойдя к дверям лаборатории, я услышал голоса.

– Верхний предел и мой друг, – говорил профессор Норбу, – вы узнали суть моего открытия. Смотрю в небо из глубокого колодца – так мне стыдно перед вами.

– Теперь мне нельзя рождаться асуром, – отвечал знакомый голос. – Напортачили вы, Норбу, нечего сказать! Зачем вы провели на мне этот безжалостный эксперимент?

– Делаю восточное лицо. Вы предупреждали меня, однако я был слеп, как кистеперая рыба из глубоководных пещер. Что же теперь?

– Прежде всего сотрите все файлы с описанием открытия. Вы ведь ни с кем не делились результатами?..

Профессор издал звук «ию», [26]что означало «конечно же нет».

– Прекрасно, – продолжал историк. – Значит, вытащите из компьютера жесткий диск и обработайте магнитным напильником. Затем просверлите дырку и налейте внутрь кислоты…

– …лучше я истолку его в порошок и скормлю каббалам, пораньям и щукальмарам в своем аквариуме. Это будет вернее.

– Хорошо. Лаборатория защищена от подслушивания? Скажите Намсе, чтобы вычистил жучки. Он добрый мальчишка, но старания ему не хватает.

– Да-да. Я сам включу пылесос. Смотрю на вас снизу вверх.

С ужасом слушал я эту беседу. Тысячный кровью Норбу, Норбу, которому каждый месяц делают прививки хитрости, одурачен тупым землянином! С трудом я сдерживался, чтобы не ворваться в лабораторию и не положить этому конец.

– Что касается меня, – продолжал человек, – тут все ясно. Дальше доминиона людей ваша тайна не уйдет. Но что делать с вами?

– Не знаю, великий предел человек… Вы объяснили, как аморально то, что я придумал. Но слаб асур, слаб, понимаете?.. – В интонациях профессора выделились отчаянные «и» и безнадежные «а». – Мне так и хочется самому пройти эту несложную процедуру – чавкая и похрюкивая, словно самка непарнокопытного тапира. Я, я, я – вот что важно! Мое число крови! Что говорить о других? О простодушных и недалеких моих соотечественниках вроде простачка Намсы? Да они ж за лишний пункт маму в синий цвет выкрасят.

Слова эти возмутили меня до глубины души. Гневно раздувая горловой мешок, я рванул ручку двери.

Моему взору открылась ужасная картина. Голый по пояс профессор сидел в кресле. Человек держал колбу с прозрачной жидкостью и осторожно смывал с груди Норбу знак высочайшего кровью. Неудивительно, что профессор выдал свой секрет. Более жестокой пытки, чем эта, не существует.

– Мерзавец! – вскричал я, выхватывая оружие. При этом я совершенно забыл, что ношу в кобуре дуэльный пистолет вместо табельного бластера.

Выстрелил я безупречно. Колба разлетелась брызгами, и жидкость полилась профессору на грудь. Знак тысячного кровью зашипел и испарился. Профессор схватил себя за горло и уткнулся носом в клавиатуру. На плече землянина расплылось темное пятно.

– Здравствуй, Намса, – сказал он. – Как твое число крови? Ты уже сдал зачет по дуэлям?

Наш разговор в трюме «Сен-Mo» всплыл в памяти. Я действительно начал с ним дуэль. И выстрелил первым!

– Чем заряжено? – кивнул он на пистолет.

– Когтем выпейядки Эмта.

– От этого противоядия нет. Дай-ка свое оружие.

Не смея противиться, я протянул ему пистолет – ведь теперь была его очередь стрелять. Землянин заткнул оружие за пояс брюк.

– Моего выстрела не будет, – сообщил он в ответ на мой недоуменный взгляд. – Думаю, пираты всем растрепали о вашем вызове. А яд скоро подействует.

Он мог не продолжать. Я представил страшную картину: мертвый землянин с окровавленным плечом, шип выпейядки в ране… Любой, кто войдет сюда, увидит, что он убит первым выстрелом. Раб! Из моего дуэльного пистолета!

Я рухнул на колени:

– Человек! – Я с ужасом вспомнил, что не знаю его имени. – Человек, спасите… пожалуйста… Я не хочу… я…

Одна бабочка святая знает, что я там лепетал. И что молод, и что глуп, и что влюблен беззаветно… Историк покачал головой.

– Встань, Намса, – приказал он. – Не унижайся.

Что он знал об унижении, жалкий человечишка!

– Что же мне теперь делать?

В этот момент послышался стрекот, какой бывает, когда переполняется буфер клавиатуры. Профессор лежал носом на клавише «бэкспэйс»; курсор бежал по экрану, иероглиф за иероглифом удаляя текст.

Я бросился к профессору, чтобы переложить его голову с клавиатуры.

– Не трогай его, Намса, – остановил меня разведчик. – Пусть лежит. Ему уже ничем не поможешь.

Словно подтверждая его слова, пол лаборатории поехал вниз. Компьютерная система Северного дома поняла, что Норбу мертв, и перестраивала помещения. Лаборатория высочайшего кровью находилась на более высоком уровне, чем другие лаборатории, – теперь статус-кво восстанавливался.