Огненная обезьяна - Михаил Попов Страница 46

— Он решил создать команду своего городка?

— Да, но поскольку городок этот был крохотный, немедленно обнаружилось, что спортивный принцип при комплектовании команды, вступает в противоречие со статистическим. Другими словами, не всегда тот, кто лучше играет, является наиболее типичным представителем населения данного городка.

— Неразрешимое противоречие.

— Да, Теодор, обычный ум спасовал бы, признал бы свое поражение, кинулся пересматривать, перепроверять выводы основной концепции.

— Мистер Бут, насколько я понимаю, поступил по-другому.

— По-другому, Теодор. Он сказал себе однажды, а причем здесь футболисты?! Ведь они лишь надстройка, вершинка той пирамиды, коей является вся мужская масса нации. Ведь если этих одиннадцать человек лишить возможности играть, лишить умения играть, растренировать, просто истребить, все те тенденции, национальные особенности, народные глубины и способности, которые они выражали своей игрой, останутся без изменения. Глубины-то никуда не денутся. То есть, в конце концов, дело ни в каком не в профессионализме конкретных, отдельных людей. Лобертино Лоретти может потерять голос, но с самой неаполитанской песней ничего при этом не случиться. Мистер Бут решил, что прямое, бескомпромиссное столкновение народных характеров много интереснее, чем расчетливая, искусственная потасовка групп фокусников, "кудесников мяча". Интереснее, переживательнее следить, когда сражаются на футбольном поле просто мясник, шофер, столяр, студент, врач, полицейский…

— Но ведь, если не нужны футболисты, то и футбол не нужен. И футбольное поле не обязательно, возможны и другие арены.

Зельда кивнула и тяжело облизнула пересохшие губы, глядя на сенатора с непонятной благодарностью во взоре. Это он должен был ей пальчики целовать за этот докладище, за то, что она именно ради него так выложилась, никогда прежде она и десятой доли не говорила того, что сказала сегодня.

— Вы смотрите прямо в корень. Но вот этого последнего шага мистер Бут сделать не захотел. Вернее, я уверена, просто не успел. Согласитесь, это тяжкое испытание даже для великого ученого — положить жизнь на исследование некоего предмета, и придти в финале к выводу, что предмета этого, в сущности, нет. Мистер Бут же попытался остаться в пределах старых футбольных представлений. Этого, последнего движения по сбрасыванию условных спортивных одежд с тела проблемы он не произвел. Он полностью подготовил следующий скачек мысли, сделал его неизбежным, но не сделал его сам.

События развивались следующим образом. Всего за три года до начала его опыта, в его городке была проведена перепись населения. Пользуясь ее данными, он составил искомую команду. Составил такую же для Бриджуотера, соседнего городка. Но составить это одно, а заставить избранных по пусть и гениальной формуле людей выйти на поле, это совсем другое. Считается, что британцы поголовно и страстно увлечены футболом, на практике оказалось, не совсем так. Не менее половины "игроков" не только никогда, даже в детстве, не гоняло мяч, но и не любило следить за тем, как его гоняют. Вычисленные учителем телеграфисты, бармены и каменщики просто смеялись над его предложением выйти на поле. А он все больше и больше возгорался этой идеей. Он был убежден, что открыл формулу "истинного футбола", он был уверен, что если ему удастся вывести на поле его команды, пусть скромные, неуклюжие, смешные, но подлинные команды, то зашатается гигантская империя футбольного зла, рухнут фатаморганные княжества всех этих "Манчестер-Юнайтедов", "Барселон", "Миланов", "Баварий". Одного искреннего, пусть и неискусного удара по мячу достаточно, чтобы перевесить весь мир футбольной фальши, пропитанной миллионами Маммоны.

Незаметно, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания, я сделал несколько шагов в сторону и оперся одной рукой о стол мистера Бута. Я плохо владею собой, когда голос Зельды достигает этого зияющего зенита своих звучаний.

— Судя по его последним записям, он верил в это всецело, и с каждым днем все горячее. Трагедия заключалась в том, что его избранники (все эти мирные пекари, лекари) не желали становиться апостолами его нового учения. Одни отказывали ему тихо, кое кто даже сочувствовал, но большая часть высмеивала, иногда даже грубо. Одно время мистер Бут даже носился с мыслью заинтересовать их финансово, но потом, конечно же, отказался от нее. Если он, скажем, продаст дом (о семье в момент этих размышлений он и не подумал подумать, признак подлинного гения-фанатика идеи), и заплатит своим избранникам, то чем он будет отличаться от тех, кого он презирает и ненавидит, от президентов суперклубов, и чем его любимые любители будут отличаться от бездушных профессионалов.

Его семейная жизнь была бы невыносимой, если бы он обращал на нее хоть какое-нибудь внимание. Дети его стыдились, жена мечтала упечь в сумасшедший дом, но дело в том, что в обиходе, в общении на все темы, кроме футбольных, мистер Бут проявлял полное благоразумие. Наконец, наступил день, когда мечта его сбылась.

— Они вышли на поле?

— Нет, Теодор, они, его избранники, согласились встретиться "всей командой" в пивной "У моста", согласились встретиться и выслушать его обращение-манифест. Воистину, капля камень точит, он их уговорил, уломал, улестил, и не только в обещанном дармовом пиве было здесь дело. Они, все эти добропорядочные, законопослушные и скучные горожане не могли не услышать сквозь наукообразную, бессвязную, но, видимо, не лишенную своеобразного очарования речь учителя истории дыхание какой-то таинственной и возвышенной мысли. Им стало интересно. А паб, такое место, куда англичанину всегда пойти и не стыдно, и не страшно. Явились все двенадцать человек.

— Почему же двенадцать, ведь…

— Совершенно верно, в футбольной команде одиннадцать номеров. Появление двенадцатого объяснялось легко. Просто у двух "игроков" были абсолютно идентичные данные. Иные близнецы менее схожи, чем были схожи эти двое. Антропометрически. Булочник и аптекарь. Мистер Бут не мог кого-то одного из них отвергнуть всего лишь своею единоличной волей. Он решил бросить меж ними честный жребий. Пусть, решил он, футболист-неудачник публично получит "черную карточку" от самого верховного судьи, от "случая". Итак, собрал он их. И выступил с речью. Начиналась она словами:

Я вынужден был укрепить устойчивость своего здания второй колонной, и теперь опирался на стол гения обеими руками. Стараясь скрыть свое состояние, я опустил голову. Молчи, Зельда молчи, ибо я не знаю, что со мною произойдет.

— "Не мир я вам принес, но мяч!", и выдержана была в соответствующем духе. Многие свидетельства того времени, указывают на то, что мистер Бут постепенно впадал в религиозный пафос в своих размышлениях. Впрочем, это не такая уж редкость среди гениев. Вспомните Ньютона, который вторую половину жизни занимался изучением и толкованием "Библии". Так вот, после того, как речь была произнесена, бросили жребий. Одному из "учеников" пришлось покинуть собрание. Судя по всему, атмосфера встречи определенным образом подействовала на собравшихся. Ни о каком ироническом отношении не могло быть и речи. Может, не до глубины души, но простые городские обыватели прониклись торжественностью момента. Когда тебя называют избранником судьбы, кто бы не называл, это не кажется смешным. Забавно, но тот, кто проиграл жребий, еще до этой встречи в пабе, уже, что называется, уверовал в мистера Бута, по крайней мере, как в пророка. Своим изгнанием из "команды", он был уязвлен в самое сердце. Изгнали его, самого верного и преданного!