Порядок в танковых войсках - Андрей Земсков Страница 47

Но наибольший интерес вызвал у гауптштурмфюрера еще один документ, помеченный как особо секретный и находившийся в отдельном запечатанном конвертике внутри основного пакета. Это было наставление по боевому применению тяжелых танков. Судя по дате, оно было утверждено всего два дня назад. В нем описывалась тактика применения тяжелых танков и противотанковых самоходных орудий, которые должны были начать поступать на вооружение Вермахта. Бой предполагалось строить на преимуществе в баллистике немецких 75-мм танковых пушек и планируемых для проектируемых новых тяжелых танков 88-мм над баллистикой русских 76-мм танковых пушек.

Построение танковых частей в бою рекомендовалось осуществлять в два эшелона. В первом эшелоне должны были действовать более старые танки и пехота. Их задача состояла в борьбе с противотанковой артиллерией противника, пехотой и огневыми точками. Кроме того, на них возлагалась и функция целеуказания. Новые танки с мощными орудиями должны были двигаться позади, вне зоны эффективного огня русских танковых пушек и выбивать русские танки, оставаясь для них недосягаемыми. Это в корне противоречило старой концепции «танки с танками не воюют», согласно которой основным средством борьбы с танками являлась противотанковая артиллерия. Хотя и на важную роль артиллерии в организации противотанковой обороны тоже обращалось внимание, а также указывалось, что она обязательно должна поддерживать танковые атаки.

Значит, завтра на рассвете предстоит бой с русскими. Но теперь у Йозефа есть новый танк, который вполне может тягаться с тридцатьчетверками по бронированию, которое было усилено, а по баллистике орудия даже его превосходит. Тем более что в боекомплекте были еще и новые подкалиберные снаряды с сердечником из вольфрамового сплава. А впереди пойдет «Российская Освободительная Армия». Ведь рекомендуется многоэшелонное построение. Вот первым эшелоном и пойдут эти унтерменши, имевшие наглость показывать ему задницу. А уж за ними по их трупам пойдут немецкие танки и немецкие солдаты. А позади всех пойдет рота фон Блицмана со своими всесокрушающими машинами.

— Понтер, передай экипажам мой приказ готовиться к наступлению! — приказал Йозеф находившемуся в избе унтершарфюреру. — Выступаем вечером, как только стемнеет. Да, скажи еще Луцце, пусть посмотрит за тем, чтобы эти россиянцы нашли в деревне телеги и лошадей. Они поедут с нами.

— Яволь, майн фюрер! Зиг хайль! — ответил унтершарфюрер и отправился выполнять приказ.

29 июня 1941 года.

Роща близ деревни Ольховка.

Вечерело, солнце уже село, но было еще относительно светло. Большинство танкистов спали в палатках, бодрствовали в основном лишь часовые. Капитан Терехов, отоспавшись еще днем, пошел осматривать расположение роты и проверять посты.

— Товарищ командир! — окликнул его чей-то голос, когда он вышел на опушку рощи.

Иван обернулся. Под кустом с автоматическим карабином АВС-36К в мускулистых руках сидел сержант Ничипуренко.

— Как служба, сержант? В сон не клонит?

— Нет, товарищ командир. Как можно, я ж на посту! — ответил Ничипуренко. — Мне ж спать совсем нельзя. Я вот сижу да глядю у нэбо и думу думаю, що це таке «жид пархатый»? Это що получается, они летать могут? А ви що разумеете, товарищ командир? Що значит «пархатый»?

Иван задумался. «Пархатый» от слова «порхать», то есть летать, что ли? Он попробовал представить себе порхающего Соломона Давидовича Шмуленсона, завмага, проживавшего в его доме в Питере этажом ниже. Сначала Иван представил, как Соломон Давидович летает, размахивая руками, как крыльями. Но не получилось — ручки у него были короткими, а тело грузным. Тогда Иван представил себе Соломона Давидовича с крыльями как у бабочки, но только огромными. С такими крыльями завмагу удалось взлететь, но низенько-низенько. Но ведь у Соломона Давыдовича не было крыльев? А ответить на вопрос сержанта надо было. Политрук Приходько постоянно говорил, что командир всегда должен отвечать на все вопросы, возникающие у бойцов, особенно политические. Сам батальонный комиссар никогда не терялся и всегда знал, что ответить и как подбодрить личный состав. Но капитан Терехов был командиром танковой роты, а не политруком.

— В общем, боец Ничипуренко, я так думаю, что летучий жид, — это пилот Люфтваффе. Это — фашистский стервятник, который подло бомбит наши мирные города. Как с ними бороться, вы должны были прочитать в наставлении по противовоздушной обороне бронемеханизированных частей. Политический аспект данного вопроса вам лучше разъяснит товарищ Приходько.

— Товарищ командир, а среди фашистов есть члены партии?

— Это провокационный вопрос, товарищ сержант. Коммунистическая сознательность не позволяет коммунисту быть фашистом. Тем более, сами видели, что у них на танках кресты церковные намалеваны. Никакой атеист, даже беспартийный в такой танк не полезет. Какой из этого можно сделать вывод, товарищ Ничипуренко?

— А какой еще вывод-то делать?! С фашистами и так все ясно! Все фашисты — жиды!

— Формулировка не совсем политически корректная, но в целом верная. Я думаю, что товарищ Приходько не будет возражать, хотя найдет более политически корректную формулировку, в большей степени соответствующую генеральной линии партии и руководящим указаниям товарища Сталина, — похвалил бойца капитан.

В небе послышался шум двигателей самолета. Иван задрал голову и поднял бинокль. Летел одиночный самолет. В сумерках он выглядел лишь как силуэт, но, скорее всего, это был немецкий трехмоторный Ju-52, который, будучи создан как пассажирский, в середине тридцатых рассматривался и как бомбардировщик. Но к 1941 использовался только как транспортный. От самолета отделилось несколько точек, а затем в вечернем небе раскрылись купола парашютов. Раз, два, три... шесть парашютистов. Значит, это немцы, высаживающие разведывательную группу. Надо срочно их уничтожить, пока они не обнаружили, что в округе под каждым деревом прячется танк, а под каждым кустом — пехота. Тем временем немецкие парашютисты опускались на поле между рощей и деревней.

— Мыкола! Видишь парашютистов? — шепотом спросил Иван.

— Так точно, товарищ капитан! — также шепотом ответил Ничипуренко. — Вот они и прилетели, пархатые...

— Отставить антисемитизм товарищ сержант! — приказал капитан Терехов. — Мы воюем с фашистами не потому, что они евреи, а потому, что они — враги нашей Родины! Ясно, товарищ сержант!

— Так точно, товарищ капитан?! Ну, ща мы им покажем як на нашу советску Батьковщину нападать! — сказал Ничипуренко, решительно сжимая в руках автоматический карабин.

Иван достал трофейный финский 9-мм Лахти, который носил вместо табельного TT еще со времен Зимней войны. Они вдвоем находились на самой дальней опушке рощи и поднимать роту по тревоге уже не было времени. Пока будешь бегать к расположению ближайшего экипажа, немцы уже приземлятся и могут скрыться. Придется действовать вдвоем против шестерых. Благо, если начнется стрельба, бойцы услышат и минут через десять здесь будет вся рота.