Оборотень. Новая жизнь - Марк Даниэль Лахлан Страница 48

Перед глазами у Кроу промелькнули картины возможного исхода: Харбард откинулся на спинку стула со сломанной шеей; Харбард лежит на полу, и его лицо посинело от удушья. Кроу наклонил голову вперед. Тысячу лет он жил с убеждением, которое привили ему еще в детстве: его жизнь как отпрыска королевской крови важнее, чем чья бы то ни было. Старый король был погребен вместе с шестью слугами, принесенными в жертву; тогда никому не казалось диким и странным, что эти люди должны были отдать свои жизни только потому, что умер их господин.

Харбард стоял на пути у Кроу и должен был умереть. Кроу знал, что другие короли викингов могли убить за какой-нибудь пустяк – например, если раб не сберег огонь в очаге. Но правильно ли это? В какой-то мере Кроу проникся духом эпохи демократии и уже не мог мыслить так же прямолинейно, как прежде. Но что, если Харбард нашел повод его арестовать? Сколько еще людей погибнет, когда с Кроу начнет происходить трансформация? И нужно ли устранить Харбарда, чтобы другие люди могли жить дальше?

– Какое право вы имели обыскивать мой дом?

– Вы слышали о таком… Хм, как же его зовут? Уинстон Черчилль? Он только что стал премьер-министром Англии, так что, полагаю, это имя может быть вам знакомо.

Кроу мысленно улыбнулся. Если будущее скрыто в тумане, то что еще ему остается, кроме как наслаждаться настоящим моментом?

– Если бы вы дольше оставались под моим влиянием, я бы излечил вас от этой вульгарной привычки – хвастаться знакомством с известными людьми.

На лице Харбарда расцвела широкая усмешка.

– А знаете, обстоятельства этого дела заставили меня на мгновение – всего лишь на мгновение – подумать, что, может быть, я все-таки ошибся.

– Должно быть, это были очень необычные обстоятельства.

– Думаю, так оно и есть. Так кто же вы, Кроуфорд?

Кроу судорожно сглотнул. Этот же вопрос он и сам задавал себе много раз.

– Не знаю, – искренне ответил он, и это была правда.

– Сколько вы живете?

– Нас никто не слышит?

Кроу огляделся по сторонам. Не похоже, чтобы в этом месте были установлены подслушивающие устройства. С другой стороны, а как, собственно, должно выглядеть место с подслушивающими устройствами? Это был обычный барак, здесь не было какого-то специального оборудования для ведения допросов. И если только они в последний момент не засунули микрофон куда-то в стопки одеял, он, Кроу, был в безопасности.

– Даю вам слово, что нет.

– Далее мы будем общаться на древнем языке, – заявил Кроу на наречии своего северного народа.

Харбард вздрогнул, но тут же ответил на том же наречии:

– Вы никогда не говорили, что знаете древнескандинавский язык!

– Вы никогда об этом не спрашивали.

– Вы могли бы сэкономить мое время и усилия! – воскликнул Харбард.

– Вы наслаждались своим исследованием и не захотели бы принять его результаты в качестве подарка.

– Хорошо, но где же я ошибался и что можно исправить?

– Таких мест не так уж много, – ответил Кроу.

К Харбарду вернулась его природная сообразительность.

– Выходит, вы живете на земле со времен викингов? Это просто невероятно!

В знак согласия Кроу прикрыл веки.

– Итак… – Харбард захлебывался от возбуждения. – Что вы там делали, что видели? Вы – ходячий кладезь ценнейшей информации!

– Я почти все забыл.

– Вы забыли битву на Сомме, гражданскую войну в Америке, промышленную революцию? Забыли путешествие через океан на корабле «Мейфлауэр» [27], забыли, как во дворце Тюильри появился призрак Красного человека, забыли, что произошло под Гуттенбергом, а еще о битвах при Стамфорд-Бридже и Гастингсе? Вы хотя бы заметили, что на этом вашем маленьком острове где-то в 1066 году сменилось правление? Нет, ведь ваша речевая модель… Западная Норвегия? Наступление эры христианства, завоевание западного побережья Гарольдом Первым? Вы вообще когда-нибудь просыпались среди ночи, потому что в двери к вам стучится война?

– Я мало что помню из того, что имело бы какую-то практическую пользу или смысл, – признался Кроу.

– Тогда у вас действительно плохая память.

Кроу пригубил виски.

– Я двигался, как рожденный из морских волн жеребец, который скачет, следуя за китами и не оставляя за собой следов, по которым можно было бы вернуться.

Это был очень необычный речевой оборот, но Кроу уже несколько минут разговаривал на языке своего детства, который обретал над ним свою власть. А на этом наречии изъясняться так было делом обыденным; более того – этот язык по своей сути требовал образности. Говоря на языке викингов, Кроу каким-то неуловимым образом становился другим человеком по сравнению с тем, кем был, когда беседовал по-английски. Обрывки мифов и легенд сами собой врывались в его речь, точно так же, как в лексиконе его современников в 1940 году автоматически появлялись цитаты из голливудских фильмов. Весь Лондон сейчас говорил, что дела идут «шикарно», люди сплошь и рядом называли друг друга «приятель», подражая Кларку Гейблу или Бетт Дейвис. И даже те, кто не старался копировать звезд экрана, повторяли расхожие фразы, услышанные от друзей. А викинги, которые все без исключения хотели стать легендарными героями, зачастую говорили так же, как персонажи этих самых легенд.

Харбард удивленно поднял брови и откинулся на спинку стула.

– Я вычислил, что вы жили очень и очень долго.

Кроу вновь сфокусировал взгляд на его горле.

– Кто пьет из чаши, которую вы осушили до дна?

– Что?

– Кто еще знает о моей тайне? – спросил Кроу надтреснутым голосом и побледнел.

Глаза Харбарда настороженно расширились. Он достаточно хорошо разбирался в физиологии, чтобы понять, что происходит. Кровь покидает участки тела, которые не понадобятся в драке; отхлынув от лица и голосовых связок, она срочным образом перераспределяется по конечностям.

– Подумываете о том, чтобы убить меня, Кроуфорд?

– Это было бы невежливо с моей стороны – после такой славной корзинки с продуктами. – Кроу по-прежнему был очень бледен.

– Но при этом вы не сказали «нет», – заметил Харбард.

– Вы же умный человек, и поэтому я поделюсь с вами своей проблемой. О моей тайне никто не должен знать. И не узнает.

– Но почему же? Вы станете диковиной из диковин.

– Вы сами ответили на свой вопрос. Я принц крови, а не зверь из ярмарочного зоопарка. А теперь расскажите мне, как обеспечить ваше молчание.