Чаша скорби - Бен Каунтер Страница 48

Спустя несколько долгих секунд Кайто спустился обратно в танк:

— Все верно, командование прислало нам несколько космических десантников. Мы видим этих шельмецов в первый и последний раз в своей жизни, так что давайте подойдем поближе и прикроем их. Если этот проход и можно взять, то мы должны оказаться там первыми. Танако, держись как можно ближе. Сеншини, залей вершину стены плазмой, чтобы уродам некуда было драпать. Короче, стреляй как знаешь. Вперед!

Взревев двигателями, «Палач» вошел в тень, отбрасываемую стенами, прокатился мимо обломков упавших колонн и пополз по телам погибших в этом бою, устремляясь к светопреставлению пролома, где космические десантники сплетали для септиамцев ткань нового ада.

Повсюду мчались йорианцы, сопровождающие «Палача» в бурю битвы. Офицеры выкрикивали приказы наступать по пути, проложенному десантниками. Сеншини увидел, как в самой середине пролома собираются трупоподобные септиамцы, приходящие в себя после шока возобновленного натиска нападающих.

Канонир выстрелил из орудия, и среди обломков распустилось облако плазмы. Он увидел, как космодесантники карабкаются по полыхающему склону, перемалывая болтерными очередями кишмя кишащих септиамцев, и понял, что в сражении за Септиам-Сити наступил перелом.

Холод был повсюду. Таддеуш не чувствовал ни рук, ни ног. В какой-то краткий пугающий миг он подумал, что потерял их в результате обморожения или их отсекла шрапнель, разлетавшаяся из погибающего собора. Но затем колкая, «электрическая» боль вспыхнула в нервах его ладоней и ступней, и он понял, что все на месте.

Инквизитор пытался напрячь те мышцы, которые ощущал, ожидая испытать взрыв боли, рассказывающей о сломанных конечностях или разрыве внутренних органов. Но никаких явных повреждений не обнаружилось, зато стало ясно, что он привязан. Скорее всего, он лежал, но не мог ни сесть, ни повернуть головы. Хотя холодное онемение не позволяло говорить с уверенностью, но ему показалось, что ладони его скованы чем-то, что мешает двигаться пальцам.

Чувствовался химический запах. Антисептики, дезинфекционные препараты и какая-то субстанция, от которой пахло ржавым металлом, словно ее изготовили из крови. Безжалостная, немилосердная чистота и стерильность.

Поначалу ему казалось, что вокруг нет никаких звуков, но спустя некоторое время он смог различить мягкий шум: фоновый гул, тихое неравномерное попискивание и постукивание стоящего рядом с его головой аппарата, едва различимое бульканье воды.

Наконец он решился на попытку поднять веки. Кинжал света ворвался в открывшуюся щелочку, и прошло несколько минут, прежде чем инквизитор смог что-либо разглядеть. Должно быть, он довольно долго пролежал без сознания, и глазам теперь непросто было привыкнуть. Какое-то время ему казалось, будто он смотрит прямо на квадрат чистого света, но постепенно Таддеуш стал различать, что перед ним выкрашенный в белый цвет потолок с двумя светящимися полосами.

Стены также были белыми. Пол покрывал отполированный металл, по поверхности которого пробегали желобки, ведущие к главному стоку, куда смывали кровь и лишние жидкости, — уже только по этому Таддеуш мог сказать, что находится в хирургическом зале. Аппарат, поскрипывавший возле его головы, оказался медицинским сервитором, чей биологический мозг таился где-то в глубине хромированного корпуса. Его металлические конечности наносили жизненные показатели инквизитора на длинный рулон бумаги, выползающей из машины. К стене было прикручено несколько цилиндров, от которых отходили тонкие прозрачные трубочки, подающие странной расцветки жидкости в перчатки на ладонях Таддеуша. Эти перчатки представляли собой одно из хитроумных врачебных приспособлений, не позволявших закрываться венам, в которые вводили лекарства. Испытанная им боль стала результатом рутинной проверки, проведенной нейросенсорами, прилепленными на его кожу. Активирование рецепторов боли позволяло узнать, работает ли все еще его нервная система.

Таддеуш прислушался внимательнее. Позади тихого гула ламп и попискивания медицинских аппаратов он услышал отдаленный рокот, напоминающий о раскатах грома, докатившихся от самого горизонта. Двигатели — значит, он на корабле. Что ж, это было логично, учитывая, что, в последний раз открывая глаза, инквизитор находился в космосе.

Раздался тихий перезвон, и на считывающем его показания аппарате зажглись лампы, свидетельствующие о пробуждении пациента. Всего несколькими минутами позже единственная гладкая дверь комнаты скользнула в сторону и внутрь вошел Великий Инквизитор Колго.

Без своего церемониального доспеха Колго казался слабым и постаревшим. Сейчас на нем была только бесформенная темная ряса, какие обычно носят монахи-отшельники, а на шее красными, воспаленными пятнами проступали нейроконтакты, при помощи которых он раньше подключался к доспеху. Любому другому он мог показаться просто еще одним стариком, но Таддеуш видел, что властность вовсе не покинула Колго, — это было некое не поддающееся определению качество, которое заставляло выполнять его приказы даже собратьев-инквизиторов.

Колго приставил к кровати хромированный стул и присел.

— Ты очень самоотвержен, Таддеуш, — произнес он. — Должен признаться, мы не ожидали, что ты зайдешь настолько далеко.

В голосе Великого Инквизитора прозвучало едва заметное смущение.

— Еретикус поручили мне эту работу, — ответил Таддеуш, чувствуя, как слова застревают в пересохшем горле. — Любой инквизитор на моем месте должен был бы поступить так же.

— Наша ошибка, Таддеуш, — с почти печальным видом покачал головой Колго, — заключается в том, что мы одновременно и переоценивали, и недооценивали тебя. Недооценили, поскольку полагали, будто твои способности еще не раскрылись достаточно, чтобы ты смог настолько близко подобраться к Испивающим Души. А переоценили, потому как надеялись, что ты сам сумеешь быстро осознать все последствия своих действий. Чисто теоретически власть Инквизиции не знает границ, но, спасение Трона, Таддеуш, — Фарос?!. И это после того, как я рассказал тебе, насколько деликатна ситуация с Адептус Механикус. Чертова дыра взлетела на воздух всего семьдесят два часа тому назад, а боевой флот субсектора Аггарендон уже потерял три корабля из-за ухода помогавших им техножрецов. Ординатусы на Каллиаргане и Вогеле готовы умолкнуть. Механикумы убеждены, что Тетуракту каким-то образом удалось добраться до Фароса и войска техногвардейцев в этом районе были усилены втрое.

— У вас свои цели, Колго, а у меня — свои.

— Ах да. Испивающие Души. Интересно, как ты думаешь, почему именно тебе поручили выследить их?

— Потому что я мог сделать это. И потому что я действую совсем иначе, нежели Тсурас.

Колго протянул руку к сервитору, наблюдавшему за состоянием Таддеуша, и что-то нажал. Перчатки на ладонях молодого инквизитора со щелчком расстегнулись, и он ощутил несколько болезненных уколов, когда сенсоры и иглы выходили из-под кожи. Тепло снова вернулось в тело Таддеуша, и он опять смог двигаться. Немного размяв пальцы, он медленно сел. Все его мышцы саднило, их переполняла усталость, но в целом было не больнее, чем должно было быть.