Каменные небеса - ЧБУ Страница 5

Вскоре вернулся Эрни. В отличие от Пети он отсутствовал намного дольше, и первоначально это показалось Олегу хорошим знаком. Однако его задумчивый вид поставил его в тупик. Эрни вернулся такой же угрюмый, как и Петя: на своей волне, не обращая на него внимания. В руках он держал бутылку с водой, и по всему было видно, что возвращается он не с разведывательного поиска, а с перекуса.

– Что там был за шум? – спросил Олег у него. – Что ты нашел?

Эрни некоторое время не отвечал, потом скосился на него, будто не сразу понял, что Олег обращается к нему. Попросил повторить вопрос, но тут же улетел в соседний отсек и не стал его слушать.

В недоумении Олег сам отправился на разведку. В соседних отсеках никаких поломок он не нашел, да и не могло быть: сломайся тут что-нибудь, и приборная панель забьет тревогу. А если что-то ударилось снаружи об обшивку, то оно никак не попадет во внутреннее пространство корабля. Многослойной броне «Сапсана» мелкие камешки не помеха, а более крупные валуны, наоборот, не проделают отверстие в челноке, а разорвут его на куски. Олег решил осмотреть корпус снаружи целиком, насколько хватит обзора из иллюминаторов.

Ему повезло, и он с первого раза нашел источник шума: прямо за стеклом на уровне нижнего отсека он увидел что-то непонятное. Круглый черный шар, прикрепленный к внешней обшивке корпуса. Он резко контрастировал с белой поверхностью и появился он явно после взлета. Да и вид у него был неестественно инородный. Не могли инженеры прикрепить к боку такой непропорционально выпирающий предмет. На черной матовой поверхности ничего не отражалось. Шар походил на неизвестный человеческий спутник.

Олег снял перчатку, протянул к нему руку и тут же в голове у него что-то щелкнуло. Ему показалось, будто кто-то открыл у него в черепе крышку, вставил в отверстие шланг и налил рядом с мозгом теплой воды. И стало сразу так приятно, все волнения унеслись прочь. Все тело неожиданно согрелось, ощущение невесомости создало впечатление, что он лежит в ванной и единственное, что ему сейчас надо делать, это расслабляться.

Олег посмотрел на свою протянутую руку и подумал о том, какая грубая на ней кожа. Всю жизнь, сколько он себя помнит у него руки были твердые, как наждачная бумага, и кремы никакие не помогали. Еще когда он служил в Германии в радиовойсках, им выдавали в месяц по два тюбика, один с защитным кремом, другой увлажняющий. Он всегда их путал, потому что эффект у них был одинаковый: несколько минут приятного запаха и один час бархатистой кожи, после чего руки снова грубели. Чтобы постоянно поддерживать их в хорошей форме, пришлось бы регулярно, раз в час, смазывать их кремом. Так никаких тюбиков не наберешься.

«Что это? Приступ?»

Вот у Пети мягкие руки. Может быть, потому, что он блондин, а у блондинов какие-то особенные отношения с солнцем.

Олег медленно поплыл в сторону Пети, спросить, нет ли у него крема. Сейчас, когда у него много времени, он решил, что самое подходящее занятие для него – это придать своим рукам надлежащее состояние. Он передвигался с помощью ног, упираясь в стены, поклажу и перегородки, руки он держал сведенными и без перерыва массировал кожу на ладонях.

Петю он нашел на верхней палубе рядом с пассажирами. Тот бил кулаком по головам манекенов с видом крайнего удовольствия. Лицо его стало красным от усилий, а дыхание сбилось.

– Ты что делаешь? – спросил Олег.

– Балуюсь.

– А мне можно?

– Да.

Олег подплыл к ближайшему манекену и занес руку, чтобы ударить, но тот был так похож на человека, что у него сердце защемило. Он разжал кулак и опустил руку. Ему вдруг стало жалко манекенов, которых бьет Петя.

– Зачем ты это делаешь?

– У них в головах фиксаторы перегрузок. Хочу разыграть инженеров внизу, пусть думают, что же там происходило с манекенами, отчего возникли такие перегрузки.

– Я тебя хотел спросить о чем-то, – припомнил Олег.

– О чем?

– Я не помню, забыл. Может быть, ты знаешь, о чем я хотел спросить?

– О том, как делают кленовый сироп? – предположил Петя.

– Не знаю, может, и про это. А как его делают?

– Я тоже не знаю. Наверняка из клена.

– Ну да, логично.

«Точно приступ!» – прорвался издалека тихий голос.

– А Эрни знает, из чего делают кленовый сироп? – спросил Олег.

– Не уверен. Он не из тех, кто знает все на свете.

– А из каких?

– Из тех, кто все умеет.

– Если он умеет все на свете, значит, он умеет делать кленовый сироп, – заключил Олег. – Поэтому знать все на свете и уметь все на свете почти одно и то же.

– Да, иди у него и спроси. Если узнаешь, обязательно сообщи мне, этот вопрос надо решить немедленно.

Олег отправился искать Эрни, а Петя остался бить манекенов. Никогда в жизни Олег не чувствовал себя так уютно, он словно отсек от себя все лишнее и стал чистым духовно и физически. Пузо по-прежнему было при нем, но даже оно, казалось, дополняет его, и он бы был совсем другим, неполноценным, если бы лишился его. В этот момент Олег оказался так близко к нирване, что продлись момент чуть больше, и он смог бы считать себя очередным Буддой.

«Борись!»

Эрни завис на нижней палубе у пульта связи. Он смотрел в пустой экран с напряженным видом.

– Эрни, – позвал Олег.

Никакого ответа.

– Эрни. Что ты делаешь?

Молчание.

– Я тебе мешаю?

– Я занят, чего тебе?

Экран был выключен с самого старта, никто его не включал. Однако Эрни смотрел на него с видом охотника, готовый в ответ на неожиданную вспышку света вскинуть руку и сказать: «Вот она!»

– Петя говорит, ты умеешь все на свете.

– С чего такие выводы?

– А ты не умеешь все на свете?

– Нет.

– А что ты не умеешь?

– Проще сказать, что я умею.

Олег захлопал глазами, он мысленно повторил диалог и постарался сосредоточиться на своей цели:

– А ты умеешь делать кленовый сироп?

– Нет, но мой дед умел. И у него получалось так, своеобразно.

– Как он его делал?

– Доил дерево, а потом выливал на поднос и ставил на огонь.

Этого Олег не знал, хотя родился он и вырос в деревне, далекий от городской среды. Он решил расспросить поподробнее:

– Получается это как с березовым соком, только тут он кленовый.

– Наверное. Только сок это не сироп, – загадочно ответил Эрни.

– Ну это да, сок – не сироп.

«Это приступ! У тебя уже бывали такие, борись!»