Не вернёмся, не свернём - Дмитрий Соловей Страница 5

Постепенно народ вокруг прибавлялся. Санёк заметно начал волноваться, да и я тоже. Бурылин, напротив, оглядел крикунов и рыкнул, чтобы все немедленно шли по рабочим местам.

– А мы с вами пройдём в контору, где вы предоставите мне ведомости зарплат и штрафов, а также отчёт об обеспечении рабочих жильём, – сообщил я Бурылину.

Беседа оказалась тяжёлой. Директор-распорядитель напирал на то, что он не единственный владелец. В Иваново и Вознесенске цехов, объединённых под одним товариществом, несколько десятков. За всех отвечать он не может.

– Можете и должны! – настаивал я.

Застряли в городе мы на неделю. Повезло, что полицмейстер устроил нас на постой у своей родни. Комарье ночью донимало, но хотя бы клопов и тараканов не было. Да и с питанием стало получше.

За несколько дней мы с оператором и охраной обошли все те «углы», что снимали рабочие. Оказалось, что часть деревенских вообще ютится в ночлежке. Так дешевле. Впечатления от той ночлежки у меня надолго останутся в памяти. Не могу даже подобрать сравнения этому месту, больше напоминающему тюрьму. Наглухо заколоченные окна, духота внутри. Деревянные двухъярусные нары. Запах мочи, немытых тел, насекомые. И кому здесь выдавать лекарства? Если не пропьют, то отнимут такие же бедолаги.

– Люди хуже скотины живут, – оценил Румянцев все увиденное.

– До поры до времени. А потом они начнут выступать и устраивать стачки, как в Германии, – сообщил я.

Все привезённые медикаменты я оставил в фабричной больнице. Долго запугивал доктора, заверяя, что обязательно проверю расход изониазида. Только для рабочих фабрики и никому на сторону.

Товариществу Куваевской мануфактуры я предоставил свой обширный рапорт. У меня имелись полномочия назначить большой штраф всем управляющим и самому Бурылину. Только толку-то? Рабочим от этого легче не станет. Потому я ставил конкретные условия: увеличение зарплат в два раза, рабочий день десять часов, снижение числа штрафов и постройка общежития.

– Я вернусь из Стокгольма в декабре. Если не будет изменений, то подам государю документы с прошением о высылке всех в Сибирь, – закончил я речь.

Не знаю, напугал или нет, но Бурылин посверкал глазами, прошипел что-то себе под нос, что староверов всегда подвергали гонениям, но открыто возражать мне не посмел. За спиной у меня стояла парочка полицейских, да и своя охрана бдила.

– Приеду с проверкой, – с нажимом повторил я этому староверу и вышел из помещения.

Всю обратную дорогу до Екатеринодара я беседовал с Румянцевым на тему того, как не нужно работать. Он сам видел наши заводы в Петербурге и мог сравнить.

– Обязательно расскажи о своих впечатлениях в школе на уроке современной истории, – попросил Сашку. – И давай уже заканчивай статьи для немецких и английских изданий по витаминам. Материалов у тебя скопилось достаточно. Как закончишь, так поедешь в Нижний Новгород с такой же комиссией. Я сам не смогу, пора готовиться к поездке.

В Стокгольм с Деевыми мы выезжали за две недели до назначенного срока. Просчитать, сколько потратим времени в дороге, так и не смогли. Лучше прибыть заранее, чем опоздать. Так-то билеты на пароход из Петербурга Серёга нам купил, но напомнил, что в декабре случаются шторма, пароходы задерживаются и так далее. Не такое это простое дело оказалось – путешествовать зимой.

Предложенные маршруты были очень уж заковыристые. Раньше самым распространённым был проезд из Германии. Те, кому нужно было попасть в Норвегию или Швецию, предпочитали железнодорожный путь через Польшу к немцам, а оттуда в Стокгольм. Но в Германии продолжались рабочие волнения. Газеты напечатали информацию о революции и о том, что власть в стране захватили рабочие.

Так что нам этот путь не подходил. Зимой же прямых рейсов по морю из Петербурга в нужном направлении не имелось. Серёга поднял все свои связи. Из всего рекомендованного подходил пассажирский корабль, отправляющийся из Либавы. С возвращением обратно домой вариантов пока не было. И я уже начал сильно сомневаться, что хочу попасть на ту номинацию. И кто придумал раздавать премию в декабре?

Если бы не Сергей, я бы уже давно на эту затею плюнул. Гарантии того, что именно нам с Деевыми вручат Нобелевскую премию, не было. Номинанта же на церемонии вполне мог заменить кто-то из российских дипломатов. Лично мне и дома есть чем заняться. Жаль, конечно, всего того, что я подготовил. Близнецы приезжали в Екатеринодар, чтобы пошить костюмы у Петрова. Я тоже заказал пять штук.

Мероприятие по вручению премии не ограничивается одним днем. Номинантов целую неделю развлекают. Чем именно, я даже не представлял. Но подразумевалось, что на все эти мероприятия нужно иметь достойные костюмы. Деевых я сам придирчиво оглядел. Вручил каждому запонки и заколки для галстуков из новой коллекции. Неожиданно у меня «в хозяйстве» свой личный ювелир появился. Это Петров его привлёк. Я, честно говоря, решил, что ювелир будет у нас скучать. Не так уж много работы ему могли предоставить в провинциальном городе.

Как оказалось, своих сотрудников я недооценил. У меня не только парни подобрались уникальные, но и жены им под стать. Леночка, которая бывшая Чернова, а сейчас Уварова, просто дома с детьми сидеть не захотела. Нашла парочку подружек и с ними, при поддержке супруга, решила организовать производство ручных часов. Насколько это сложно, Елена Уварова не подозревала. Может, потому у неё все и получилось.

Скорее всего, сказался тот фактор, что некоторые наработки уже имелись. За основу Леночка взяла мой фармакологических цех. Девицы там работают аккуратные. Отбираем мы девушек тщательно. Каждая проходит обучение. Вполне допускаю, что для фасовщиц не нужны знания по химии, но это была моя прихоть. Всем девицам давали первичную подготовку. Читать и писать они должны были уметь обязательно. Я добавил для девиц основы химии и латынь. Курсы эти были кроткими, рассчитанные всего на три месяца, но учениц хватало.

Текучесть кадров у фармакологов была большая. Платил, я конечно хорошо. Пятнадцать рублей в месяц для девушки «из низов» – предел мечтаний. Не сравнить с зарплатой женщин Куваевской мануфактуры, где работа намного тяжелее, а зарплата на треть меньше. Увольнялись же наши фармакологи по двум причинам: выходили замуж (женихов вокруг было предостаточно) или особо подготовленных Румянцевы переманивали в Москву.

В общем, супруга Василия сделала ставку на этих девиц. Образец часов имелся в наличии. Ювелир тоже. Плюс при школе мастерская могла выполнить штамповку корпусов и не самых сложных деталей. Ювелир лишних вопросов задавать не стал. Все надписи на корпусах часов мы свели ещё в самом начале нашего попаданства. Остальная механика хоть и выглядела наворочено, но недоумения у специалиста не вызвала.

Выпуск готовой продукции часового цеха обещали дать в новом году. Посмотрим, что там получится. Куда сбывать часы, я точно найду. Самое интересное, что новый цех не потребовал каких-то глобальных затрат. Возможно, потом будут у нас золотые корпуса и прочие изыски. Пока же для корпуса использовалась сталь. Прикиньте, сколько нужно металла для того же токарного станка, изготовленного на заводе в Петербурге, и для сотни часов? Цена же в сумме получалась соизмеримая.