И один в тайге воин - Ерофей Трофимов Страница 5

Старики, уже успевшие с помощью подростков вытащить из лодок всех убитых и разложить их на берегу, дружно переглянулись и одобрительно закивали. Атаман, заметив их реакцию, махнул рукой и, пожав плечами, проворчал:

– Твоя добыча, тебе и решать.

– Не обеднею, Сергий Поликарпович, – улыбнулся Мишка, присаживаясь над ближайшим телом.

Своих покойничков атаман с подручными уже обыскали. Тот десяток тел лежал отдельно. После обыска парень стал обладателем сорока винтовок, тридцать две из которых были уже привычные «Арисаки», две – английские «Ли-Эндфилд», пять русских трёхлинеек и три французские, названия которых Мишка не помнил. К тому с бандитов он снял почти полторы сотни серебряных монет, пару мешочков с золотым песком и кучу ножей разного качества.

– Ну, патроны отбил, – буркнул себе под нос парень, выпрямляясь.

– Шли по шерсть, а вернулись стрижеными, – проворчал атаман, крестясь.

– Что с телами делать будем? – повернулся к нему Мишка.

– А что тут делать? – пожал тот плечами. – В воду их, и вся недолга. Неча у станицы бандитский погост устраивать.

– Тоже верно, – пожал Мишка плечами и, ухватив за ноги ближайшее тело, стащил его в воду.

Перекрестясь, казаки занялись тем же самым. Спустя час ничего на берегу не напоминало о полусотне трупов. Пользуясь помощью казачат, Мишка перетащил свою добычу во двор и, одарив пацанов трофейными монетами, отправился завтракать. Самовар у тётки уже давно вскипел, так что, едва умывшись и сев за стол, парень был атакован умиравшими от любопытства женщинами. Настя, отдуваясь и придерживая руками живот, подплыла к столу и, присев, с укоризной сказала:

– Ты зачем на людях на мамку накинулся?

– А чтоб помнила, что ей поручено. Не девчонка, чтобы воротить что вздумается, – отрезал Мишка, строго глянув на притихшую тётку.

Вздохнув, та только покаянно кивнула. Не удержавшись, Мишка поднялся и, обойдя стол, обнял её, поцеловав в щёку.

– Ты пойми, мама Глаша. Я ведь всё не просто так говорю, – улыбнулся он, садясь на место. – Ближе вас троих у меня в целом свете нет никого. А бой – дело опасное. Вдруг недобиток какой найдёт силы на спуск нажать? Пуля – она ведь дура. Летит куда пошлют и разит, званий и пола не разбирая.

– А сам чего же? – тут же вскинулась тётка.

– А самому мне Господь велел шкурой рисковать, чтобы вы жили в достатке, – вздохнул Мишка. – На то и мужик.

– Прости, сыночек. Не сдержалась, – повинилась Глафира.

– Бог простит, – отмахнулся парень. – Ты-то у меня как? – повернулся он к жене.

– А чего мне сделается? – удивилась Настя. – Я ж всё время в доме сидела.

– Чувствуешь себя как? – не унимался Мишка, поглаживая её по торчащему животу.

– Хорошо. Тяжело только, – улыбнулась девушка, прижимая его ладонь к животу. – Толкается. Не терпится ему, – добавила она, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Ты, главное, тяжёлого не вздумай поднимать и о плохом не думай, – буркнул Мишка, чувствуя себя полным дураком.

Живя в деревне начала двадцатого века, не поднимать тяжести было просто невозможно. Глафира, с улыбкой наблюдая за ними, тихо фыркнула и, покачав головой, посоветовала:

– Ты бы, Мишенька, не лез куда не просят. Сами разберёмся, кому чего делать. Ты своё уже сделал, – с намёком добавила она.

– А что, не надо было? – тут же съязвил Мишка.

– Тьфу, дурень, – возмутилась Глафира.

В ответ Мишка от души расхохотался, заставив женщин улыбаться в ответ. На их смех из своей комнаты вышла Танюшка и, сонно улыбаясь, спросила:

– А чего вы тут хохочете?

– Настроение хорошее, доча, – ответил Мишка, подхватывая её на руки.

– Дай сюда, – подскочила тётка. – Ешь лучше, сама разберусь.

Отобрав у него ребёнка, она повела её умываться, а Мишка снова вернулся за стол. Настя, то и дело поглядывавшая на кучу оружия, не удержалась и, подливая ему чаю, осторожно спросила:

– А что с винтовками делать станешь?

– Ну, наши проверить надо. Если в хорошем состоянии, переделаю. Английские и французские продам. А японские… – он задумался, ища применение этому оружию. Хантам в таком количестве винтовки были не нужны. Если только десяток на заимку отвезти вместе со всеми патронами. А вот что делать с остальными?

– С японскими ещё не решил, – закончил он, махнув рукой.

– Такая винтовка, ежели новая, в лавке по семи рублей стоит. А пользованные по пяти рублей отдают, – осторожно заговорила Настя.

– И что? – не понял Мишка.

– Казаки для своих мальчишек их часто покупают или с бою берут. Для учёбы. Да только пять рублей – большие деньги. Вот если по три отдавать, их у тебя станичники раскупят, – закончила она.

– По три, говоришь, – задумался Мишка. – Ладно. Вот проверю их, почищу, и можно будет весть подать, что продаю, – кивнул он. – Только патроны пусть сами покупают. Трофейные я хантам отвезу.

– Как скажешь, Мишенька, – с готовностью кивнула Настя, радостно улыбнувшись.

* * *

В очередной раз вытянув сеть, Мишка вздохнул и, покосившись на свой улов, почесал в затылке. Пора было возвращаться. Рыбу мало выловить. Её ещё нужно как следует обработать. Запустив мотор, парень вывернул руль вельбота и направил его вниз по течению, решив проделать это уже дома. Уходить далеко он теперь не решался. Со дня на день Настя должна была родить, так что ему приходилось каждый день делать нелёгкий выбор или тупо выкручиваться, чтобы побольше времени проводить дома.

Неожиданно для себя самого Мишка вдруг осознал, что это его первенец. Первый ребёнок за обе жизни. И это знание постепенно начало превращать его в чокнутого папашку. Благо воля и характер помогали бороться с этой напастью, но страх за жену и ребёнка у него не проходил. Глафира, словно каким-то неисповедимым женским чутьём угадав его страхи, то и дело гнала его из дома, буквально заставляя заниматься своими обычными делами. Не будь тётки, Мишка давно уже забросил бы все дела и сидел подле Насти, оглаживая её округлившийся живот.

– Вот ведь головняк! – выругался Мишка, закрепляя руль и доставая нож. – И угораздило же тебя жениться на старости лет. Жил бы себе и жил дальше. Нет, пошёл у тётки на поводу. А с другой стороны, сам же вечно ныл, что ни котенка, ни ребёнка не имеешь. Так что заткнись и дело делай. Тебе теперь не три, а четыре рта кормить. Шевелись, таёжник.

Подбадривая себя подобными высказываниями, парень успел вычистить почти весь улов до того, как вельбот причалил к станичной пристани. Закончив с рыбой, Мишка накрыл её куском брезента и отправился домой. Вкатив телегу во двор, он, не заходя домой, взялся за засолку. Благо бочонков под это дело было в достатке. Уже в сумерках закончив работу, он устало умылся прямо у колодца и не спеша отправился отдыхать.