Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора - Ксен Крас Страница 5

– …милорд Верд, Хагсон, к сожалению, скорее всего, убит вашим дядей, который командовал осадой и победил.

– Каким из двух?

– Зейиром Флеймом, милорд.

– А, этим… Жаль, что ты не убил его.

Раял, что успел за это время устроиться в кресле и взять в руки гранат и нож для его чистки, выронил все, что держал. На его лице уже второй раз проявилось удивление. Если так пойдет и дальше, этот пленник напомнит ему все эмоции, от которых он столь тщательно закрывался с самого детства.

– Прошу прощения?!

– Прощаю, – фыркнул Верд. – Я был бы рад, сообщи ты мне о смерти дяди Зейира. Его никто не любит, только отец питает к нему какие-то теплые чувства, может, из-за памяти о родителях. Мой дядя ужасно злой, мерзкий, нечестный и грубый человек. В детстве, когда меня оставляли с ним, он бил меня палкой, если я не слушался.

– Ваши детские обиды очень сильны…

– Это не детские обиды! Ему все равно, кого убивать – ребенка или взрослого. И если он доберется до твоего брата, то тот не выживет.

– Я понимаю это.

– Так почему ты проиграл? Ты не послал письмо моему отцу и не попросил закончить войну, раз я все еще здесь.

– Нет, письма я не отправил. Мы проиграли сражение, милорд, из-за предательства наших союзников. Лорд Бладсворд прислал нам помощь, как он говорил. Небольшое войско, но при сражении оно было незаменимо. Однако во время битвы мы узнали, что все это было уловкой – Бладсворды напали на нас вместе с армией вашего рода, собираясь окружить и перебить. Однако нам удалось спастись.

– От двух Династий разом? Вы научились летать или мой дядя так громко пел победную песню и исполнял свой ужасный танец, что это дало вам время?

– Не устаю поражаться, насколько Династия Флейм недружна.

– Нас много. Дядя Крэйд говорил, что мы плодимся быстрее, чем Форесты. Но у Форестов земель больше, они легко уживаются по три лорда на замок и готовы жить друг у друга на головах, не ссорясь. А нам не хватает нашей территории. Мы не любим друг друга потому, что каждый считает, что достоин править и быть выше и лучше, чем брат.

– Этот дядя вам нравится больше, милорд?

– Признаться, я не люблю никого так сильно, как себя. Отец с матушкой не сделали мне ничего хорошего – родили сына и успокоились. Мне не за что их любить. А дяди… В отличие от дяди Зейира, дядя Крэйд не причинял мне боли. И я очень редко видел его. Но ты уходишь от главной темы. Ты смог сбежать один и потерял всех людей; теперь сюда идет армия моей семьи, и ты пришел, чтобы приставить мне нож к горлу и требовать у моей родни покинуть твои земли, угрожая убить наследника? На Зейира это не сработает – он скорее сам убьет меня.

Некоторые представления у лорда Верда Флейма казались странными. Быть может, потому, что он был вынужден развлекать себя чтением и ему попались романтические истории, повествующие о воинах, рыцарях и сражениях древности? Кажется, в одном из томов Раял в детстве видел что-то подобное – и нож, и требование, и побег.

– Нет, я покинул поле боя не один. Удалось увести более половины моего войска.

– Тебя атаковали с двух сторон, а ты увел половину людей? – Верд присвистнул. – А как?

Теперь настала очередь лорда Глейгрима замолчать.

Он думал, стоит ли признаваться своему пленнику, сколь бы хорошо он ни начал к нему относиться, о своем удивительном даре. Способность оживлять мертвецов отпугнет лорда Флейма, признающегося в трусости. Или даст повод посчитать Раяла лжецом. Или умалишенным. Так или иначе, это может испортить все, и тогда задумка Глейгрима использовать Верда, на которого он произвел хорошее впечатление, чтобы закончить войну, не сможет исполниться.

Но и лгать не было выходом.

Раял поднял гранат и нож, вынул из рукава платок. Он медленно и тщательно обтер то, что ранее уронил на пол.

Лорд Флейм в упор смотрел на него. Пленник нетерпеливо стучал пальцами по подлокотнику. Раял видел, как тот поджимал губы.

– Как? – не выдержал длительной паузы наследник Дарона.

Правитель Династии срезал верхушку граната, сделал несколько надрезов и раскрыл плод. С десяток зерен упало на черно-фиолетовые одеяния хозяина этих земель. Только один раз за все время ему удалось раскрыть гранат так, чтобы ни одна из красных капель не сорвалась со своего места.

Правитель разделил гранат на две части и протянул половину Флейму. Верд принял угощение, но положил на стол и отодвинул подальше.

– Как?!

– Я поднял мертвых.

– Ты – что?!

– Я поднял мертвых. Оживил их, и они сражались на моей стороне. Немного, но этого оказалось достаточно, чтобы успеть сбежать.

– А я знал! – Реакция наследника Дарона поражала. – Я знал, что ты сможешь это сделать! В тех книгах, что лежат у вас, есть упоминания, как Первый Глейгрим и его потомки умели оживлять мертвецов и те помогали им в войнах. И они описывались похожими на тебя, только уверен, что не были такими же скучными и занудными, как ты.

– И вы верите в эти сказки, милорд Флейм?

– А ты нет? Даже после того, как смог поднять их, ты продолжаешь сомневаться?

– Меня волновало, что вы можете не так понять меня, милорд Флейм, но подобная реакция меня беспокоит не меньше. Вас настолько сломило заточение?

– Я у тебя скорее в гостях, чем в плену. Я признаюсь и… Я никому больше не говорил этого, потому что меня бы сочли душевнобольным, но… Нет, лучше смотри!

Пленник указал на свечу, и Раял хотел было спросить, в чем дело, но Верд махнул рукой, и от пламени оторвался кусок. Глейгрим закрыл глаза и потер рукой лоб, снова открыл, но кусок по-прежнему висел в воздухе. Понемногу он стал расти, изменяться, и к правителю рода Проклятого короля подлетела маленькая огненная птичка.

Верд пошевелил пальцами, и она пролетела мимо лица Раяла туда-сюда – правитель даже почувствовал жар, – а затем стала увеличиваться в размерах и превратилась в птицу побольше.

Глейгрим вскинул руку, закрываясь от источника огня, когда она приблизилась. Еще мгновение – и она вернулась к свече и слилась с пламенем, из которого до этого и вышла.

Некоторое время стояла тишина, пока пленник вновь не полюбопытствовал насчет мнения лорда Глейгрима. Тот отложил гранат на стол.

– Позвольте поинтересоваться, это все только мне привиделось?

– Я этот фокус еще в детстве освоил. Не совсем в таком виде – мои мухи и птицы поначалу садились на стол или стул, но те загорались, и тогда я научился держать пламя в воздухе.

– И почему вы не сказали ранее?

– Не хотел, чтобы меня посчитали больным или лжецом.

– Да, понимаю. И я по той же причине хотел держать все в тайне. Что ж, прискорбно осознавать, что моя теория о том, что не только я уникален, а значит, появятся и те, кто умеет нечто похожее, правдива.