Сердце дракона. Том 17 - Кирилл Клеванский Страница 5

У любой победы всегда имелась цена. И платили её обе стороны…

Хаджар, сидя у костра, перебирал струны Ронг’Жа. Он то ли придумывал, то ли вспоминал какую-то легкую, ненавязчивую мелодию. Может он её уже играл, когда зарабатывал этим себе на плесневелый хлеб и переваренный жир, срезанный с мяса. А может и нет.

Абсолютная память Рыцаря Духа, это не каталог в компьютере, где можно по желанию сразу открыть нужную папку.

Скорее, как очень запылившаяся библиотека с не самой удобной картотекой. Или как никогда не смолкающее эхо в глубоком колодце.

– Очень красиво.

Хаджар молча отодвинулся. Рядом с ним, сменившая платье простой горожанки, на одежды Звездного Дождя, опустилась Лэтэя. Её глаза снова сияли звездами, а волосы, пусть и короткие, блестели начищенным золотом.

В город Звездного Дождя им пришлось возвращаться вместе с раненными воинами и Галеноном, которого поддерживали лишь алхимические пилюли и несколько лекарей.

Скорость передвижения такой армии калек находилась не на том уровне, чтобы форсировать расстояние без привалов.

– Почему ты не дал их казнить? — внезапно спросила Лэтэя. - Это не бесчестный поступок. Те, кто идут на войну, знают, что могут с неё не вернутся. А теперь, неизвестно где, у нашего клана есть смертельный враг. И нам всегда придется быть на чеку, потому что кто знает, когда они смогут нанести удар.

Она была права. Хаджар действительно создал своими действиями для клана Звездного Дождя довольно серьезную угрозу. Даже если бы выжил только один Сатин – на примере Анис Динос и своем собственном, Хаджар знал, на что способен один целеустремленный человек.

Хаджар посмотрел на звезды.

Они выглядели совсем не так, как тогда – в Дарнасе. Он прошел уже столько тысяч миль. Забрался так далеко, что большинство людей не только из Лидуса, но и Даанатана сочли бы все это россказнями бреднями пьяных.

Земли орков, джунгли Карнака, горы Грэвэн’Дора, Тир’на’Ног, страна Демонов, страна Драконов, горы гномов, а теперь и Чужие Земли.

Он ушел так далеко, как никто иной. И сколько еще дорог вилось впереди, уводя все дальше за горизонт.

Бескрайний, огромный мир. Не планета, а нечто иное.

– Когда-то, – пальцы Хаджара замерли над струнами. – я выполнил приказ своего Императора.

– Императора? – переспросила Лэтэя. – разве Император не один? Тот, который на Яшмовом Троне?

Хаджар чуть улыбнулся. Согласно традициям Чужих Земель, у них не было ни Императоров, ни королей, ни дворян или аристократов. Здесь ценилась лишь сила. И только сила являлась поводом для власти.

А еще семья.

Сложные люди.

– Наверное, – пожал плечами Хаджар. – наверное это так…

Лэтэя протянула ладонь к костру. Пламя отражалось на её коротких ногтях. Совсем не таких, как у вельмож из Даанатана.

– Ты сожалеешь о том, что произошло?

Хаджар посмотрел на свои руки. Выражение “по локоть” в крови не могло описать и малой толики того, что он видел, когда смотрел на них.

– Это была такая же война, – Хаджар начал вновь перебирать струны. – все войны одинаковые, Лэтэя.

– Ты говоришь совсем как Кассий, а тебе всего чуть больше одного века.

Одного века бесконечных странствий, войн и сражений. Хаджар сражался на своем одном веку больше, чем иные адепты за десять.

– Иногда, когда засыпаю, я вижу их лица, – Хаджар снова посмотрел на звезды. – Их и других.

– Других?

Войны Северных Королевств. Тот город, который Хаджар взял хитростью.

“У тебя нет чести!”

Предсмертный крик женщины-генерала тем самым эхом из колодца доносился до его слуха.

– Однажды я убил человека, – внезапно, даже для самого себя, произнес Хаджар. – он хотел уничтожить всех слабых, чтобы в мире остались лишь сильные. И тогда, если каждый силен, не было бы никаких притеснений. Не было бы войн. Лишь покой. Ведь сильный и сильный, это…

– Взаимное уничтожение, – закончила за Хаджара принцесса. – Звучит жутко, но… логично.

Хаджар кивнул. Солнцеликий действительно звучал логично.

– Но он был не прав.

– Почему?

Хаджар посмотрел на Лэтэю, а затем снова на Ронг’Жа.

– На каждого сильного всегда найдется тот, кто сильнее.

– Значит, ты хочешь предложить, чтобы все стали слабыми?

– Не знаю, – снова пожал плечами Хаджар. – Я просто не хотел, чтобы тебе тоже снились лица людей, которые погибли из-за тех решений, что приняла ты или приняли за тебя.

Они снова замолчали.

Этот день.

В этот день, несколько десятилетий назад, Хаджар, про приказу Императора Моргана, уничтожил Лунную секту.

– Ты хоть иногда про них забываешь? – спросила Лэтэя.

Вместо ответа Хаджар продолжил перебирать струны.

Может, когда-нибудь, он найдет ответ на этот вопрос. На этот и на предыдущий. Про сильных и слабых.

Но не сегодня.

Сегодня он просто играл на Ронг’Жа. Смотрел на костер. И сидел рядом с другом, которого, казалось, знал всю свою жизнь.

Город Звездного Дождя встретил своих воинов, как и положено встречать победителей. Люди высыпали на улицы. Они кидали под ноги идущим лепестки цветов. Что-то кричали. Размахивали платками. Девушки и матери, пробиваясь через толпу, пытались увидеть есть ли на центральном проспекте, среди раненных, их родные.

Хаджар, насколько успел заметить, чем дальше по пути развития, тем меньше, среди самых могущественных адептов, оказывалось женщин.

Когда-то, будучи в Лунной Армии, он мог с легкостью заверить, что треть его армии состояла из женщин.

Теперь же, в чужих землях, на десять тысяч бойцов насчитывалась едва сотня представительниц прекрасного пола. Наверное это обуславливалось какими-то объективными причинами, но Хаджару было не до них.

— К такому можно и привыкнуть, — Густаф ловил лепестки пальцами и отпускал обратно гулять по ветру.

Иногда он пересекался взглядом с кем-нибудь из девушек, обмениваясь с ними молчаливыми фразами о самом насущном. Жизнь воина, не важно – адепт он или смертный, всегда проста. Либо война, либо любовь и лишь великим мудрецам ведомом, что из этих двух состояний убивает воина быстрее.

Перед ногами Хаджара, отказавшегося взбираться на “лошадь”, упал алый лепесток.

Судя по тем историям и судьбам, что встретил на своем пути Безумный Генерал, убивала, все же, быстрее вовсе не война…

— Вон у нас – привыкший, – Абрахам, использовав седло “по-бедуински”, потрепал гриву шестиного коня. – Достопочтенный Безумный Генерал, вы чего такой поникший?