Тень рока - Михаил Таран Страница 5

— Тогда нам нужно идти назад, — предложил Томми, задумчиво накручивая на палец усы.

— Так-то оно так, но есть нюанс, — рывком поправив висящую на плече винтовку, продолжил толстяк. — Что бы идти назад, нужно дождаться пока заткнётся их артиллерия.

— Это случится только тогда, когда Сигилиус даст команду к отступлению, — догадались сидящий на гранитной скамейке солдаты.

— Всё верно. Выходит сейчас всё зависит от того, сколь быстро здравый смысл возьмёт верх над самолюбием хаупт-командора. — щуря от терпкого дыма глаза, согласился толстяк.

— Что за бред! Мы что, ради этого сюда прорывались? Столько солдат погибло, ради того что бы мы сейчас побежали назад? — Вскакивая на ноги, воскликнул Эзекиль.

Боль в рёбрах сковала всё тело, от чего капрал невольно ссутулился и схватился за бок.

— Мнение господ мы не спрашивали. Ты пока ещё не офицер, что бы читать нам нотации, — сурово ответил толстяк, притаптывая окурок сапогом.

— Ваше благородие, нас слишком мало, что бы что-то противопоставить дикарям, — несколько растерянно произнёс усатый Томми.

— И что? Я видел, как несколько солдат прорвались в соседние траншеи. Нам тоже следовало бы продолжить наступление, а не сидеть здесь в ожидание чуда! — не унимался взволнованный капрал.

— Хочешь продолжить наступление? Валяй, тебя никто не держит! А мы подождём пока стемнеет и пойдём назад, к руинам мёртвой столицы, — грубым и уверенным голосом произнёс толстяк, направляясь обратно к скамейке.

— Это глупость! Снова идти через мины? — голос Эзекили дрожал от волнения.

Он совсем не хотел возвращаться назад, так как помнил, какой кошмар ему пришлось пережить на этом пути. Ему совершенно точно казалось, что наступление вглубь траншейного комплекса, гораздо менее опасное предприятие, нежели отступление назад.

— Гораздо большая глупость в одиночку ломиться в траншеи дикарей, — возмущённо бормотал один из сидящих рядом с толстяком солдат.

— Мы дождёмся ночи, Ваше благородие. Ночью идти назад будет спокойнее. А по поводу мин волноваться не стоит. Я запомнил то место, где мы шли в прошлый раз, — успокоил Томми, убедительно кивнув.

Длинная шея усатого Томми, заканчивалась вытянутой головой с нахлобученной на неё каской. Каска была явно не по размеру и постоянно ёрзала, от чего Томми то и дело её поправлял.

— Безумие какое-то, — выдохнул Монг, вновь усевшись на пыльный пол.

Томми неспешно поковылял к нему и уселся рядом.

Следующие пол часа прошли в напряжённом молчание. Тишину нарушали лишь отдалённые взрывы артиллерии и треск висящих на стенах факелов.

Немыслимое чувство обречённости усиливалось с каждой минутой. Время тянулось слишком медленно. Создавалось впечатление, словно они ждут своей казни, коротая время в сырой камере подземелья.

— Что у Вас с рукой? — тихо спросил Томми, уставившись на сочащийся кровью порез.

— Царапина. Дикарь угостил ножом, — быстро ответил Эзекиль, отмахиваясь от усатого солдата.

— Дай взгляну! — Усатый Томми быстрым движением разорвал порезанную, пропитанную кровью форму.

— Что ты делаешь? Я же сказал, что всё нормально! — возмущенно завопил Монг, недовольный вниманием со стороны усатого солдата.

— Ну не скажите. Рана требует обработки. — Заключил Томми, разглядывая порез.

Ранение оказалось глубоким, но крупные артерии были не задеты. Рассечённая кожа оголяла спрятанный под ней жир и мышцы. Кровь сочилась непрерывно, но не интенсивно.

— Артерии целые, кровь венозная. Я конечно не медик, но мне кажется, что ничего критического нет, — заключил Томми, доставая из рюкзака аптечку.

— Отлично, а это тогда зачем? — насторожился Монг, уставившись на полевую аптечку.

Томми ничего не ответил. Открыв аптечку, он достал из неё пакет с бинтом. Затем достал какую-то коричневую банку с непонятным порошком. Откупорив крышку, он быстрым движением высыпал содержимое банки в рану.

— Твою мать! — воскликнул Эзекиль, стискивая зубы от боли. — Что это за дрянь?

Капрал попытался отдёрнуть руку, но Томми крепко в неё вцепился, словно голодный волк в добычу.

— Я не знаю что это, но нас инструктировали, что при поверхностном ранение нужно засыпать порошок в рану, — монотонно бормотал Томми, зубами распаковывая пакет с бинтом.

— Поверхностном? С чего ты взял, что оно поверхностное? — не унимался побледневший Монг.

Белый порошок, что попал в рану, превратился в шипящую, пузырящуюся жижу, вызывающую невообразимую боль и жжение.

— Много вопросов, Ваше благородие. У меня три класса образования, я не очень грамотен в таких делах, — ответил Томми.

Размашистыми, ловкими и быстрыми движениями он туго забинтовывал рану капрала, от чего складывалось впечатление, что этим он занимается не в первый раз.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — выдохнул Монг, жмуря глаза.

— Уверяю Вас, я в этом ни черта не смыслю, — успокоил Томми, доставая из аптечки какую-то красную пилюлю и протягивая капралу.

— Что это? — не понял Монг, разглядывая пилюлю.

— Анальгетик, — уверенно ответил Томми.

Эзекиль взял таблетку и закинул её в рот. Через десять минут боль и правда притихла, хотя полностью и не прошла. Захотелось спать. Усталость и запредельное переутомление, вместе с красной пилюлей, затянули капрала вязкое болото дремоты.

Поспать удалось не долго, полчаса, не больше. Пилюля быстро прекратила своё действие и порезанное плечё вновь начало аккомпанировать раздробленным рёбрам. Проснувшись, наглая боль поспешила разбудить и своего капрала. Всё остальное время, до самого вечера, Эзекиль молча смотрел на танцующее пламя висящего на стене факела. Искр много, а света мало. Желто-оранжевые языки огня дрожали, порождая тем самым причудливые тени. Тени бегали по всему бункеру, словно живые. На секунду Монг почувствовал себя средневековым рыцарем прошлой эпохи. Он представлял, что сидит в древнем замке, где вот-вот начнётся бал. Представлял, как открывается дверь и в окутанный полумраком зал входят гости. Прекрасные дамы в пышных платьях, сопровождаемые статными кавалерами. Воображая, что он тоже танцует и кружится в вальсе с одной из этих дам, капрал мечтательно закрыл глаза.

Но потворствующую разыгравшейся фантазии тишину, нарушил грозный голос толстяка:

— Слышите? По-моему всё.

Сидящие рядом с ним солдаты взволнованно переглянулись. На их лицах появилась тревога, словно кто-то отдал приказ к наступлению. Возившийся со своими вонючими портянками Томми, задумчиво задрал голову. Все жадно вслушивались в тишину. И правда, звуки взрывов, что грохотали всё утро и весь день, наконец-то утихли. Утихли, словно их и не было вовсе.