Отряд - Алексей Евтушенко Страница 5

- Господин Первый министр, - начал он, - вам хорошо должно быть известно, что не так давно мы наткнулись на интереснейшую планету в четвертом секторе Галактики. Планету, населенную разумными существами. Причем обитатели ее не просто очень похожи на нас, сварогов, но практически нам идентичны. Случай, прямо скажем, уникальный в нашей практике космических исследований.

- А, вы о Бейте? Третья, кажется, в системе желтого карлика...

- Да, господин Первый министр, я именно о ней. Примечательно то, что там сейчас идет крупная война. Люди - так они себя называют - считают эту войну мировой, то есть глобальной. По их понятиям, разумеется. - Карсс позволил себе чуть снисходительно усмехнуться.

- Так, - не принял усмешки секретаря Первый министр. - Ну и что?

- Э-э... собственно, я предлагаю вспомнить и возродить забытые традиции древних "южан" и "северян". На Бейте - война, случай удобный...

- Что конкретно вы имеете в виду? - приподнял седую бровь Первый министр. - О каких традициях речь?

- В некоторых наших легендах, - заторопился Карсс, - говорится, что древние Владыки сварогов иногда, в особо затруднительных случаях, нанимали неких горцев...

- Да, - перебил Первый министр. - Припоминаю. Всегда нейтральные племена горцев. По-видимому, кстати, их отдаленные потомки и живут сейчас здесь, на Пейане. Как, впрочем, где-то здесь должно быть спрятано и Милосердие Бога... А вы как полагаете?

- Я?! - растерялся Карсс.

- Да, именно вы.

- Я полагаю, - осторожно потер подбородок Карсс, - что Милосердие Бога это скорее всего только очень красивая легенда, хотя, конечно...

- Напрасно, напрасно, молодой человек, - добродушно пророкотал Первый министр, настроение которого по необъяснимым причинам внезапно улучшилось. - Я вот хоть и старик, но верю, что оно существовало на самом деле. Ведь то, что мы, "северные" и "южные" свароги, не всегда противостояли друг другу, исторический факт.

- М-мда... вероятно, господин Первый министр, вы правы, - промямлил Карсс, не решившись поправить ошибку начальства в знании истории.

- Прав... - недовольно проворчал Первый. - В ваши годы, Карсс, я был более романтичен.

- Извините?

- Да нет, это я так. Продолжайте.

- Так вот, - откашлялся Карсс. - Древние Владыки нанимали отряды этих самых горцев. Каждый Владыка - свой. И они сражались между собой (я имею в виду отряды). Чей отряд побеждал, в пользу того и решался спорный вопрос. К сожалению, я не нашел точных сведений о том, как именно Владыкам удавалось заставить или уговорить отряды сражаться друг с другом - скорее всего при помощи денег, - но я подумал: что, если эту идею предложить "южанам"? Боевые отряды людей возьмем с Бейты. Там, среди воюющих, силы примерно равны. Каждому из отрядов мы пообещаем, что в случае его победы над противником сторона, которую он представляет на Бейте, получит с нашей, разумеется, помощью решающее преимущество в их мировой войне.

- Хм-м... - Первый министр с интересом оглядел своего младшего секретаря. - А если они откажутся?

- С какой стати? Ведь они так и так враги. Ну а если и природная вражда не поможет, мы, в случае их отказа, пообещаем им смерть. Под страхом смерти, знаете ли...

- Та-ак. А что получит в случае победы каждый конкретный отряд?

- Жизнь, - пожал плечами Карсс. - Жизнь и, конечно, возвращение домой оставшихся в живых. Ну, можно еще что-нибудь пообещать... золота, например...

- Да, да... - в задумчивости покивал Первый министр. - А вы серьезно полагаете, что нам нужно будет оказать помощь в их мировой войне тем, кто победит?

- Ну что вы, господин Первый министр! Пусть сами разбираются, мне кажется. Если бы мы, конечно, хотели вмешаться в их развитие... но, по-моему, Бейта лежит пока в стороне от наших стратегических интересов, да и от интересов "южан" тоже, так что...

- Не вам, молодой человек, рассуждать о стратегических интересах Империи! - назидательно поднял вверх палец Первый министр. - Не доросли еще, извините. Раса, столь похожая на нас, сварогов, не может быть вне сферы наших интересов, будь они стратегические или любые иные. Тут дело в другом...

- Я только...

- Помолчите! - отмахнулся Первый министр и погрузился в раздумья.

Прикрыв глаза морщинистыми веками, он откинулся в кресле и надолго замолчал. Шли минуты. В какой-то момент у Карсса мелькнула крамольная мысль, что старик задремал, но тут Первый открыл глаза, и взгляд его выразил решимость и энергию.

- Что ж, - объявил он, - мы это попробуем! И если "южане" согласятся, то ответственность за исполнение операции с нашей стороны я возложу на вас, молодой человек. Покажете, на что вы способны.

- Я готов, - тихо, но твердо ответил Карсс, облизнув пересохшие от волнения губы.

Пулеметчик второго отделения разведвзвода первого батальона 121-го пехотного полка 48-й стрелковой дивизии Рудольф Майер очнулся и некоторое время безучастно разглядывал ровный серый потолок над своей головой.

"Потолок, - подумал он отрешенно. - Постой, почему потолок? Я в госпитале?"

Он прислушался к своему телу. Никакой боли. Правда, ощущался легкий голод, но это, конечно, могло и подождать. Шевелиться, однако, было почему-то страшно.

"Погоди, - сказал он себе. - Погоди, Руди, не торопись. Хороший разведчик всегда должен знать, когда нужно спешить, а когда можно и спокойно обдумать создавшееся положение. Сдается мне, что это именно тот случай, когда время терпит. Итак, что ты помнишь последнее?"...

Он закрыл глаза и стал вспоминать.

Ночь. Теплая летняя ночь и крупные звезды в небе, с которыми ненадолго пытаются посоперничать сигнальные ракеты над передним краем. Полной тишины, конечно, нет. Вот где-то застучал пулемет, в ответ тявкнула сорокапятимиллиметровая пушка, затрещали автоматы... все стихло... ухнул филин, и снова одинокий винтовочный выстрел обозначил место и время: Россия, лето сорок третьего, война.

Их взвод гуськом бесшумно движется опушкой редкого леса по направлению к холму с полуразрушенной церквушкой и уцелевшей колокольней - отличное место для устройства пункта корректировки артиллерийского огня, если, конечно, русские их не опередили. Тяжелый "МГ-42" привычно давит на плечо, тело послушно движется сквозь опасную ночь, нервы напряжены, и душу постепенно охватывает знакомое опустошающе-сладкое чувство предстоящего боя, так что руки начинают слегка дрожать, а ноги слабеют. Сейчас это пройдет. Адреналин, впрыснутый в кровь, усвоится, и энергии хватит и на бой, и на долгое ожидание в засаде, и на победу, и, конечно же, на смерть... Вот и холм, и колокольня на нем, похожая на готовую к старту гигантскую ракету... Взвод рассыпался в цепь, и солдаты быстро и бесшумно преодолели подъем. Что было дальше? Да. Двух человек они оставили у колокольни, а сами вошли в деревню. Вернее, в то, что от нее осталось после недавних артобстрелов и бомбежек. "Гляди, сынок, что делает шрапнель", - совершенно непонятно откуда у него в голове возникла эта строчка из совершенно незнакомого (или забытого? или ненаписанного?) стихотворения, если, конечно, это были стихи. Во всяком случае, она, эта строчка, неотступно вертелась в мозгу, пока он, стараясь не хрустеть разным мусором под сапогами, осторожно шел к перекрестку, окруженный своими товарищами, такими же настороженными и готовыми открыть огонь в любую минуту, как и он. Мимо безобразных и почерневших остатков сожженных изб, казавшихся чернее самой ночи... Да, помнится, они дошли до перекрестка, но вот что было потом... Русские! Ну конечно! Русские вынырнули из-за угла почти целого двухэтажного кирпичного здания со своими "ППШ" наперевес - десяток ловких парней с характерными "кошачьими" движениями опытных разведчиков. Помнится, мелькнула мысль о встречном бое, и на душе сразу стало нехорошо, - он терпеть не мог встречного боя за его полную неразбериху и непредсказуемость. Но ведь боя-то как раз и не было! Или был? Нет, точно, не было. А почему? Он отчетливо помнил изумленное скуластое лицо русского автоматчика, который, казалось, вырос прямо перед ним в каком-то десятке метров, не больше... Стоп. Как он смог разглядеть его лицо, если было совершенно темно? Саму фигуру еще куда ни шло, но лицо... Свет! Да! Какой-то нереальный ослепительный зеленоватый свет, бьющий прямо с неба и не дающий тени. А потом... Он выхватил из кобуры "вальтер", но выстрелить почему-то не смог. Что-то помешало, и русский тоже не стрелял... Но что? Почему? Нет, дальше он ничего не помнил.