Цена империи. Фактор нестабильности - Влад Тарханов Страница 5

—Я не буду ходить вокруг да около, дорогой друг, потому что знаю, как много ваше правительство сделало ради сближения позиций Швеции с Британией по многим вопросам.

Луи Герхард де Геер пропустил эту льстивую ложь мимо ушей, тем более, что он как раз сделал очень много ради сближения своей страны с Германией, в которой видел серьезный экономический потенциал. Так что мой первый выстрел ушел в пустоту. Но это так, прогревающий выстрел из главного калибра. Главное — впереди.

—Барон, я искал встречи с вами потому, что наш мир очень быстро изменился. И в этом мире ваше небольшое, но гордое государство находится перед серьезной угрозой.

Барон в ответ приподнял одну бровь, таким образом высказывая недоверие моим словам.

—Царь Михаил, с кем ведет переговоры Его Величество сейчас тут, в Висбю, очень агрессивный государь. И нам стало известно, что Швеция стала целью пристального изучения офицеров его Генерального штаба. Здесь данные допроса некоего капитана Михайловского, который весной посетил вашу страну с целью изучения состояния ее фортификационных сооружений. Нам попала копия его доклада. Я с удовольствием передам вам этот документ, думаю, ваши коллеги смогут его достойно оценить.

—Было неразумным просить о встрече со мной именно здесь,— буркнул в ответ барон.

—Обстоятельства выше нас. Мой друг, ваша позиция по перевооружению армии Швеции и реформах, связанных с улучшением ее состояния нам вполне понятна. Более того, мы были огорчены, когда ваши проекты не получили поддержки и вы вынуждены были уйти в отставку, уступив этому выскочке Арвиду Поссе. Правда, мы получили некоторые данные, которые вас весьма заинтересуют. Во-первых, тут динамика поставок зерна из Северной Америки. Как видите, в ближайшие несколько лет намечается падение цен на зерно, так что уже сейчас сельские производители в Швеции будут разорены, если не предпринять срочных мер. А их правительство Поссе не планирует. А вот тут данные про то, как прикрываясь экономией бюджета, Арвид и его команда запустили руку в казну государства. Почему нас это волнует? Потому что, став снова премьер-министром у вас просто не будет денег, чтобы провести необходимые реформы.

Наступила тишина. Мой «собеседник», не произнесший и двух десятков слов молча изучал предложенные документы.

—Зачем вам это?— де Геер по-прежнему краток. Даже слишком.

—У нас есть предположение, что Михаилу для поддержания своего строго режима вскоре понадобится новый враг. С Туркестаном он уверен, что справится более-менее быстро. А через два-три года он планирует вторжение в Швецию.

—Зачем?

—Шведское железо! У него гигантские планы по строительству железных дорог. И своего железа не хватает. В этом году из России не уйдет за границу ни одной тонны чугуна или стали. Зачем платить за железо, если можно взять его силой? Плюс — свободный выход в Северное море.

—Мне это не кажется,— барон сохраняет такое же каменное безразличие, как и в начале разговора.

—Давайте, барон, договоримся честно: когда вы станете снова премьер-министром, а данные о коррупции Поссе и его кабинета уже в руках независимой прессы, вы сможете настоять на своих реформах, мы вам опять немного поможем. Когда у нашей разведки появятся точные данные о подготовки России к вторжению, вы получите их первым. Мой человек передаст вам вот такую визитку.

Кусочек картона перекочевал в руки барона де Геера.

—Пообещайте мне только одно: когда этот человек появится у вас — вы его выслушаете.

Я был доволен: Луи Герхард коротко кивнул головой. Начало Большой игры на Севере было положено.

Одно дело — рассуждать о необходимости сделать первый шаг, и совсем другое — по-настоящему шагнуть в неизвестность.

Санкт-Петербург. 26 августа 1880 года.

ЕИВ Михаил Николаевич

Один из первых моих указов был возвращение Морскому училищу наименования Морского Кадетского корпуса. И Сандро с успехом сдал все вступительные экзамены для того, чтобы быть зачисленным в это элитное учебное заведение. В нем было шесть классов — три младших и три старших (специальных), при этом уделялось много внимания и практическим занятиям, тем более, что выпускники корпуса (гардемарины) должны были пройти годичную практику на флоте, после чего только получали офицерский чин. Больше всего я переживал за Закон Божий, но Академик успешно сдал все экзамены, причем показал уровень знаний, восхитивший многих преподавателей. Вообще-то Коняев всегда уважал математику и очень ловко использовал в научных работах различные статистические методы, в этом я был ему учеником, да еще и не самым лучшим. Ну не мое математика, точнее, не совсем мое. Конечно, преподаватели знали, чей сын поступает в их корпус, но снисхождения на экзаменах не было. Может быть, отношение было чуть более доброжелательное, чем к иным претендентам, ну так… Тем более, что было решено увеличить набор — я посчитал, что 50 человек в наборе маловато и пока что увеличил набор до семидесяти. В ту же Николаевскую академию Генерального штаба набор был увеличен ровно вдвое. А даже такое скромное увеличение влекло и увеличение должностных окладов, это начальство корпуса понимало прекрасно!

За все это время до того, как отбыть в корпус Сандро (он же Коняев Михаил Николаевич) трудился как раб на галерах. В моем сейфе хранились две дюжины тетрадей, исписанных чуть корявым детским почерком, точнее, почерком подростка. Большинство из них были зашифрованы весьма простым, но надежным шифром. Не зная, какую сетку надо было применить для расшифровки, нечего было и надеяться его разгадать. Без компьютерной техники…

Но один из летних дней оказался весьма неожиданным и столь же плодотворным. В этот день я успел устать с самого утра. Блин, как меня достала эта каторга! И как это надо справляться с этим даже не ворохом, а лавиной бумаг, которые нужно не только пробежать глазами, но изучить, вникнуть и лишь затем начертать свою резолюцию. Эти мысли постоянно распирали мою бедную «царскую» голову и, каждый раз, когда Витте приносил очередной ворох бумаг на подпись, вспоминались слова Поэта: «Ох, тяжела ты, шапка Мономаха». Хорошо еще, что скоро должен подойти Сандро и по легенде отчитаться перед строгим родителем об усвоении пройденного курса наук. А реально, «сынок» должен помочь подготовить материалы к запланированному на завтра совещанию, посвященному делам подводным. Академик и в прошлой жизни был не прочь съехидничать в адрес своих аспирантов и докторантов, но после попадания в тушку юноши, его язвительность приобрела несколько большие масштабы. Вот и вчера, когда оговаривали повестку, этот наглый старикан в обличье подростка, невинно хлопая глазками, к месту процитировал А. С. Пушкина: «Не хочу быть вольною царицей, хочу быть владычицей морскою». Но после шлепка по затылку, нанесённого тяжелой отеческой дланью, чуток присмирел и потирая ушибленное место заверил в полном понимании ответственности вопроса и обещал подготовить парочку идей. Вообще — то мы с ним обсуждали эту проблему на протяжении всего мая и к началу лета сформировали список персоналий, без присутствия коих не стоило надеяться на позитивный результат. Слава Богу, что я в детстве зачитывался книгами о подводных лодках Перли и Шапиро, а уж «Мастера потаенных судов» Быховского содержал подробный перечень имён, дат и фактов. Но без Коняева я бы не справился. Его память, отточенная специальными тренировками немногим уступала компьютеру и в результате коллективных усилий на стол моего секретаря Витте лег перечень фамилий с указанием: найти и пригласить ко мне на понедельник, 14-го июня ровно в полдень. Последним штрихом стал подписанный Указ о производстве и урегулирование некоторых формальностей с Капитулом императорских орденов и с одним из банков столицы.