Они среди нас - Дмитрий Федотов Страница 5

— Так я могу рассчитывать на вас? — сказал он это мне, но обращался при этом явно к Леночке.

— Непременно, шеф! — снова поспешил заверить его я. — Будет сделано, шеф! Уже в пути, шеф!

Гриша судорожно вздохнул, с тоской посмотрел на свой «предмет любови тайной» и мигом выкатился из кабинета.

— Да, миледи, — подмигнул я Леночке, — когда-нибудь его хватит инфаркт, и придется вам остаток жизни провести у постели больного, иначе вы испортите свою кристально чистую до сего дня карму.

— Ну, что вы, мон шер, — проворковала чертовка, — я настолько порочна, что мою карму не исправить никаким потомкам! — она протянула мне приглашение и добавила со страстным выдохом: — Разрешите подготовиться к рандеву-у?

— Иди уж, стервочка, — пробурчал я, чувствуя, что и на меня начинают действовать чары этой красавицы.

Леночка хихикнула, подхватила сумочку и исчезла за дверью. А я тут же схватился за телефон.

Берест, против ожидания, оказался на месте и даже принял меня без проволочек.

— Злоупотребляешь приятельскими отношениями?

— Пользуюсь проверенными источниками! — отпарировал я, усаживаясь в знакомое продавленное кресло под линялым фикусом. — Колись, Коля! И пресса всегда вас поддержит.

— А не в чем! — хмыкнул он и развел руками. — Еще один «глухарь». Медкарта у этого бугая стерильная! Даже ОРЗ не болел. Хоть сейчас — в космонавты.

— Так не бывает…

— Сам знаю! — Николай вскочил и забегал по кабинету, чего я раньше никогда не видел. — Я, б-брат, всякое повидал, а тут черт знает что! — он снова начал заикаться, как всегда, от волнения. — Если бы осмотр д-делал не Иваныч, не п-поверил бы! — Берест метнул мне через стол новенькую папку с делом.

Я раскрыл ее. Там было всего несколько страниц, и сверху лежал листок с актом предварительного осмотра тела, заполненный хорошо знакомым мне мелким убористым почерком главного судмедэксперта управления. Не читая скучное казенное описание, способное вызвать у кого-нибудь более впечатлительного, чем я, острое несварение желудка или спазмы кишечника, взглянул на последний абзац.

«…исходя из вышеизложенного, можно сделать предварительный вывод о том, что смерть, вероятно, наступила в результате острой надпочечниковой недостаточности, повлекшей за собой катастрофическое снижение артериального давления, приведшее к острой гипоксии центральной и периферической нервной системы, вызвавшей паралич сосудодвигательного и дыхательного центров, послужившего непосредственной причиной смерти…»

М-да! Я остро чувствовал приближение каких-то ба-альших неприятностей, только никак не мог определить, с какой стороны они нагрянут. Организм требовал действий, а идей для этого пока что не было. Я покосился на Николая. Берест застыл по ту сторону стола в весьма странной позе, наклонившись вперед с растопыренными руками, будто собирался обхватить нечто большое и невидимое и вдруг понял, что перед ним пустота. Вместе с тем он буквально сверлил меня взглядом, в котором смешались в немыслимом сочетании надежда, ярость и растерянность. Нужно было срочно выдать дельную мысль, и я добросовестно напрягся, физически ощущая шевеление под черепом. Но ничего путного не получилось.

— Слушай, Коля, а когда вскрытие? — это было единственное, что пришло мне в голову.

— А?.. — Берест будто очнулся от транса и принялся перекладывать бумаги на столе. — Вскрытие?.. Да на кой оно нужно?!.. Вскрытие… Вот сам съезди и узнай! Я не могу до Клокова дозвониться, вечно кто-то на телефоне сидит.

Я хотел было возразить в том смысле, что, вообще-то, работаю в другом учреждении и у меня свои обязанности, но в этот момент ожил селектор на столе, в динамике захрипело, засвистело, послышался чей-то отборный мат, и Николай тут же забыл о моем присутствии. Ничего не оставалось, как тихо удалиться восвояси.

Лишь выйдя на улицу и окунувшись в полуденное пекло, горячим студнем заполнившее все открытое пространство, я снова вспомнил о предложении Береста посетить самому печальные пенаты Афанасия Ивановича Клокова и пришел к выводу, что это действительно разумное решение. В конце концов, можно ведь и провести собственное независимое расследование, и вполне возможно, что из этого получится неплохой материал.

Ободренный собственным умозаключением, я развернул свои стопы в сторону ближайшей остановки троллейбуса, ибо перспектива путешествия по раскаленной улице показалась очень уж непривлекательной.

Центральный морг управления встретил меня божественной прохладной тишиной, если только такое определение применимо по отношению к подобному заведению. Пройдя по пустому гулкому коридору, озаренному равнодушным светом газовых ламп, совершенно не дающих тени, я толкнул тяжелую дверь в конце и очутился в святая святых судмедэкспертизы — главном патологоанатомическом зале. Здесь тоже было безлюдно, если не считать длинного ряда усопших на одинаковых никелированных столах под одинаковыми, серыми простынями. В дальнем углу за обычным столом с нормальным желтоватым освещением сидел тощий парень в зеленом халате сомнительной свежести и сосредоточенно играл в электронный тетрис. Моего появления он не заметил, пока я не кашлянул ему прямо в ухо. Парень оказался незнакомым, и я счел за лучшее предъявить ему свое журналистское удостоверение, которое, впрочем, не произвело на служителя Аидова царства никакого впечатления. В ответ на мою просьбу указать настоящее местонахождение Афанасия Ивановича Клокова он молча ткнул волосатой рукой мне за спину и снова выпал из реальности в свой тетрис.

Двинувшись в указанном направлении, я вскоре обнаружил еще одну дверь, а за ней — лестницу на второй этаж, приведшую меня к началу сразу двух коридоров. Я трезво рассудил, что кричать в таком скорбном учреждении как-то неприлично, и, вздохнув, пустился на поиски «главного по трупам» по правилам лабиринта — слева направо. Ожидание меня не обмануло, и через пару минут я обнаружил кабинет, отделанный в евростиле искусственными дубовыми панелями с кондиционером в основании большого светлого окна и обставленный строгой черно-серой офисной мебелью с полным набором органайзера и средств связи. Посреди этого официоза за почти пустым столом восседал сам Афанасий Иванович — главный судмедэксперт и живая легенда губернского управления внутренних дел.

Злые языки поговаривали, что Клоков подался в «судебку» с горя, когда его сняли с должности начальника экспертной службы Сибирского федерального округа якобы за «превышение служебных полномочий», и стало ясно, что карьера его на этом закончена. Не знаю, судя по характеру Афанасия Ивановича, могло быть и так, но вот то, что студенты и стажеры табуном валили в морг поприсутствовать на вскрытиях, проводимых «мэтром Клоковым», и почитали за счастье попасть к нему в ассистенты или на практику, являлось непреложным фактом. Лично я не испытывал никакого восторга от разглядывания сине-зеленых или красно-фиолетовых внутренностей всяких «жмуриков», «поплавков» и «подснежников», хотя и имел в юности прямое отношение к медицине, окончив соответствующий вуз и даже отработав по специальности несколько лет на «скорой помощи».