Осколки вечности - Вячеслав Седов Страница 5

– Я - «ловец удачи», - ответил Карнаж, переводя дух после фивландского пива.

– Да мы тут все ловим удачу, а еще приключений на свою задницу! - загоготал кто-то сзади.

– Завались там! - одернул наемника Тард, - Парнишка не так прост. Чую, ему есть чем похвастать. Так как тебя кличут, остроухий? Имя мне твое без надобности, а вот прозвище имеешь?

– Феникс. Может, слышал? - полукровка приготовился к еще одной порции острот и сомнений.

– Закуси лучше! Пиво в башку ударило что ли? Какой ты к чертям собачьим Феникс!? Сдох же он в Подводных Пещерах.

– Рано хоронишь, борода, - Карнаж, следуя совету гнома, взял пучок укропа и оторвал от него зубами значительную часть, - Я еще так поживу, что, глядишь, много кого и помрет!

– Не хорохорься, - Тард пребывал в некотором замешательстве, - Докажи лучше, что ты в самом деле Феникс.

«Ловец удачи» не без труда поднялся, повернулся перед всеми кругом, одернув куртку и демонстрируя перья одноименной птицы, вшитые на спине, так как мало кому хватало смелости на такое украшение, красноречиво сообщающее всем о жестокости его обладателя, не говоря уже о мести поклоняющихся культу этих, почти мифических, птиц.

– Ну да, выдрал из петушиного хвоста и чего? - осклабился Бритва.

Гном открыл рот, собираясь, очевидно, добавить к своему вопросу нечто еще не очень вежливое, но в стол перед ним вонзился Vlos'Velve. Кто-то из подручных убийцы драконов подскочил к Карнажу и тут же отлетел назад с разбитым в кровь лицом. Удар сопроводил резкий крик на выдохе. Феникс среагировал мгновенно и его застывший в воздухе кулак еще содрогался от напряжения мышц, пока феларец валялся на полу и стонал, зажимая разбитый нос.

На Тарда бросили безумный взгляд огромные черные глаза:

– Теперь веришь?! - рука Карнажа вернула темноэльфийский кинжал в ножны.

– Кинжал знакомый и удар тоже. Киракава учил? Не брешешь, значит, так как последний ты из его учеников. Всех, что на острове Палец Демона остались, уже поубивали.

Феникс немало удивился осведомленности гнома. Однако, основная задача, впрочем, состояла лишь в том, чтобы узнать, что Киракава был единственным из тех, кто обучал технике рукопашного боя не только островитян. Если Бритва был знаком с особенностями островитянского боя, то без труда мог признать в Карнаже воспитанника старого мастера.

– Ты знал моего учителя?

– Конечно! Вместе в одной каталажке сидели у этих бешеных князьков, что на том острове воюют. Да ты садись и говори какой у тебя разговор к драконам, - Тард кивнул на стул и обернулся к валяющемуся на полу феларцу, - А ты чего там ноешь? Сам виноват, все сразу смекнули что за клинок. Зачем полез?

– Да я… Ох! Голова… - простонал побитый.

– В пустой башке болеть нечему! Уберите его отсюда, чего расселись!?

Карнаж вытащил из-под шнуровки у горла мешочек с пеплом и показал Бритве. Тот нахмурил брови и глухо спросил:

– Кто?

– Мать.

– Хм, по фивландскому обычаю значит. А у меня таких целая гирлянда. По одному на каждую драконью голову. Вот теперь пойдешь с нами! Но запомни, если, как до дела дойдет, вместо того, чтобы в драконью харю мечом тыкать, будешь раз в портки раз мимо - лично прибью!

– Заметано! - от сомнений гнома во взгляде Феникса полыхнули две молнии.

– И не зыркай тут! У меня и мать, и отец, и все братья одним костровищем остались за Плотиной Ксена. Я уже осыта насмотрелся, как некоторые «мстители» спиной в Пепельных Пустошах поворачивались к горам, и назад, на побережье, сбегали, когда мы там лошадей доедали да за собак принимались. Так что обидеть тебя не хотел, но предупредил. А уж как пасть драконью вместе разорвем, будем и руки пожимать. Ну, а пока, довольствуйся тем, что из одного котелка в дороге с нами жрать будешь, да у костров намерзнемся еще. Зима на севере злая будет…

Тард отодвинул миску полную костей и, схватив кружку пива, в один заход осушил ее, не торопясь и пощелкивая пальцами свободной руки от удовольствия. Все вокруг замерли, словно ожидая чего-то. Громко крякнув, убийца драконов подхватил оставленную его приятелем волынку и принялся играть. Надо признать, выходило это у него куда лучше чем у прежнего исполнителя. Мелодия звучала задорно и весело. Ее быстро подхватили бубны и флейты. Послышались одобрительные крики и лязг отставляемых в стороны ножен с оружием. Казалось, все только этого и ждали.

Хозяйка таверны вышла с кухни и всплеснула руками. Раздвинув столы, под треск досок пола, гомон, смех и дружное хлопанье в ладоши наемники отплясывали свои дикие танцы. В движениях не было ни изящества, ни ритма, ни грации, но пьяные воины отплясывали от души нечто, что выражало их радость этой жизни. Тому, что они сейчас вместе, тому, что меч не подвел в последний раз, тому, что просто голова, руки и ноги на месте. Даже калека в углу, сидевший все это время тихо, принялся отбивать такт костылем по полу, улыбаясь во всю ширь своего беззубого рта, и простужено орал: «Хэй, братцы, давай-давай!»

Усердно сдавливая кожаные мехи, Тард подмигнул изумленному Карнажу и почти крикнул, перекрывая шум и гам:

– Видишь!? Не бывает слишком страшных драконов - просто иногда бывает мало пива!

И гном продолжил играть во всю силу своих могучих легких.

Фивландский был довольно грубым языком по своему звучанию, однако хорошо подходил для того, чтобы горланить песни под то, что здесь называли музыкой. Конечно, спьяну все играли кто в лес кто по дрова, но не это было главное. Пусть песни перетекали в несвязные выкрики, пусть мелодия была неясной, зато и то и другое громко сотрясало стены трактира.

Карнаж откинулся назад, взвалил ноги на стол и тоже хлопал в ладоши, подбадривая одного малого, который был изрядно навеселе, но выкидывал такие коленца, что окружающие умирали со смеху. Молодой парень, со съехавшим на глаза кожаным подшлемником, что оказался ему слишком велик, не жалел себя, задирая колени до ушей, и рявкал всякий раз, когда вгонял каблук сапога в пол, раскидывая руки в стороны.

Шумели до самого утра, не давая никому в вольнице спать, хотя таковых нашлось немного. Повод для гуляния всегда мог найтись, взять хотя бы праздники сбора урожая, что скоро обещали прокатиться по всему Фелару, встречая путников хлебом и солью. В каждой деревне радовались, ведь год выдался плодородным. Но у обитателей вольниц хватало и своих поводов для веселья, ведь осенью и весной, когда погода становилась скверной и до больших дел, где могли бы понадобиться такие как они, было совсем недолго, стоило приехать в такое место, в вольницу. Туда же направлялись те, кто искал себе работников, наемников, убийц, и мог предложить что-нибудь стоящее.

Повстречать старых приятелей, помянуть тех, кто больше никогда не придет, порассказать историй и баек о храбрецах, кому в этом году повезло больше остальных. Так появлялись новые легенды и угасали старые среди тех, у кого не было своей страны, не было своего угла, не говоря о родовом гербе с поместьем в придачу. Но была, покамест, своя голова на плечах, и брюхо с голодухи подводило далеко не всегда.