Войти в тень - Ольга Волоцкая Страница 5

К некоторым вещам тяжело приспособиться тому, кто вырос среди людей. И даже внесенные со временем изменения не всегда помогают, когда вновь и вновь твои воспоминания задевают тебя. Никому из паранормов, я знал, не хочется вспоминать моменты становления Дара. Это всегда шок, это всегда маленький шажок рядом со смертью – не важно, физической или духовной, – это всегда болезненный момент, о котором хочется забыть, и никогда это не получается. Эмоции в пике своей активности – это основа любого Дара.

* * *

…Во время взрыва обвалился потолок в одном из ближайших ко мне переходов, и люди, быстро – не без моей помощи – сообразив, что к чему, полезли выяснять, что же там такое. «Такое» оказался, конечно же, я, свернувшийся калачиком за два поворота от огромной дыры в потолке, проделанной взрывом. Я примерно рассчитал расстояние, где меня не заденет взрывная волна. И только увидев над собой встревоженное лицо с горящими любопытством глазами, я разрешил себе отключиться.

Люди уже знали, что три дня назад из замка пропал мальчишка, и потому им не составило труда сообразить, что к чему, и сообщить моему отцу о своей находке.

Из-под замка, как потом выяснилось, мне удалось уйти довольно далеко. Видимо, это был один из тех ходов на случай бегства, вырытый еще в незапамятные времена и обновленный в XX или начале XXI века.

Целый месяц потом меня заставили лежать в клинике. Вылечить подхваченную простуду потребовалась всего неделя, но вот все остальное заняло гораздо больше времени. Меня только что не разобрали и не собрали по запчастям, отец не хотел ни единого возможного упущения в здоровье своего пока единственного генофонда, и я получил свой первый осознанный опыт обращения с Даром. Это если не считать того, что, чтобы выйти из моего подземелья, мне пришлось изрядно покопаться в чужих мозгах, собирая информацию.

Добрый доктор «Франкенштейн», как раз пишущий диссертацию по отклонениям детской психики вследствие стресса, был очень настроен со мной пообщаться, и не только потому, что ему хорошо платили, но и потому, что действительно заинтересовался моим случаем. Я даже чуть ему не проболтался про свои видения, и разноцветные клубки, и как можно их настроить по своему желанию. Но стоило мне чуть заикнуться об этом, как я сразу уловил волну нездоровой радости и неприятного любопытства. На этом наши откровения закончились. Он задавал вопросы, а я просто отвечал так, как было надо, для того чтобы меня побыстрее выпустили. Угадать нужные ответы не составляло труда, и этот первый опыт впоследствии также оказался очень полезен.

Доктор посоветовал моему отцу отправить меня куда-нибудь на отдых. Для смены обстановки, как он выразился, которая должна помочь хрупкой детской психике забыть шоковые ощущения.

Но моей хрупкой психике было уже настолько понятно, кто, что и зачем от меня чего-то хотел, что на едва уловимый намек на возможность ссылки я устроил настоящий дебош с вцеплянием в бабкино кресло, умоляющими взглядами на отца и полноценной атакой на их сознание. Мне никак нельзя было уезжать. Неизвестно было, чем меня будут пичкать и какой у меня останется доступ к информации. То, что всякие успокаивающие таблетки действуют на меня крайне плохо, я понял еще в клинике. Голова становилась тяжелая, и вялые мысли никак не хотели строиться рядами для выполнения своих задач.

Меня оставили в замке. И я продолжил разбираться в своем Даре.

Я перерыл всю нашу огромную библиотеку, выбирая близкие, по моему мнению, тематики для чтения. Магия, психология, медицина – все, что хоть как-то могло объяснить нечеловеческие способности. Я добрался даже до книг, напечатанных на бумаге. Узнав о моих интересах, отец, немало удивленный – потому что в нашем роду никогда не было медиков, – немного осторожно заметил мне, что в любом случае основной моей специальностью в университете будет юриспруденция. Мне было все равно, и я успокоил его, что ничего не имею против этого.

Бабка была не так доверчива, и почти каждый вечер зазывала меня к себе для задушевного, как она это называла, разговора. Я эти выматывающие своим однообразием беседы таковыми не считал, но, зная, какое влияние имеет она на отца, старался быть пай-мальчиком, чтобы и без того узкие рамки фамильных традиций не стали для меня еще уже.

От младшего компаньона пришлось отказаться. С ним оказалось невыносимо скучно. Его мысли можно было читать по его лицу, даже не особо углубляясь в сознание по цветным нитям.

Я как-то стремительно и бесповоротно повзрослел после своего приключения. Хотя и старался, чтобы это было не очень заметно. Пока у меня неплохо получалось.

Моя семья прекрасно могла научить лгать, лицемерить и проводить интриги любой степени жесткости, если они шли на пользу личному благополучию.

…Я усмехнулся, разжимая затекшие пальцы, вцепившиеся в покрывало. Кажется, начинало отпускать. Все-таки советы психологов не всегда бывают бесполезны для паранормов. Даже если психологи не знают, кому и зачем они это говорят.

Очень хотелось курить, поэтому я выпутался из покрывала и спустил ноги с кровати. Пол среагировал на нагрузку, и автомат, мелодично прозвенев, нежным голосом сообщил: «Три часа сорок пять минут». Я вздрогнул и зашипел сквозь зубы, ругая себя за то, что опять не перенастроил систему номера под свой режим. Впрочем, было уже поздно.

Первым делом я нашарил свою одежду, брошенную вечером на кресло возле кровати. В кармане рубашки должны были быть сигареты. Включать доставку сейчас не хотелось, к тому же я сомневался, что у них есть моя марка. Слава богу, пачка была, и даже не почти пустая, как обычно. Я забрал сигареты вместе с рубашкой.

Мне хотелось курить, мне нужно было успокоиться и разложить все по местам у себя в голове. Я знал, что все наше будущее происходит из прошлого, но также я был уверен, что ни одной ошибки, кроме той, что мне подарила природа в виде Дара, я не совершил. А последнее от меня и вовсе не зависело. Если в тебе есть Дар, он обязательно проснется так или иначе, вне зависимости от возраста. Ты можешь погибнуть или нет, это уже как сложатся обстоятельства, в которые ты попал при пробуждении, но отказаться ты все равно не сможешь.

И чем раньше случится пробуждение, тем лучше для тебя.

И наставники в таких делах не помощники, их просто нет, в лучшем случае.

Я натянул рубашку и взгромоздился на широкий подоконник в моей маленькой спальне. За звуконепроницаемым пластиком россыпью огней блистал город. Гостиница находилась почти в его центре, но это ничего не гарантировало и ничего не значило.

Я закурил и продолжил вспоминать.

* * *

В пятнадцать лет отец, решив, что я достаточно готов к жизни вне дома, подписал контракт на мое обучение с одним из ведущих университетов Баварии.

Осень, аккуратные кучки листьев под деревьями, запах сухой травы и пустынные утренние аллеи. Мне незачем было прощаться с родным гнездом навеки, но все же я это сделал. Как потом выяснилось, мой Дар иногда дает и смежные возможности – например, предчувствие событий. Так и случилось. Больше родные пенаты меня не видели. С бабкой и новой отцовской женой, уже беременной моим будущим младшим братом, я попрощался еще за ужином, приготовленным специально в мою честь. Отец тоже там был, но старался не вмешиваться в наставления женской половины семьи, и только иногда с улыбкой посматривал в мою сторону.