Казаки в космосе. Атаман Альтаира - Алексей Ракитин Страница 5

Стало быть, ни на Зухрияр, ни на Эрципод…

Что же остается? Кишащий бандитами Тунис и радиоактивный Нерон? Хорошие самодостаточные планеты с мощными индустриальными базами и – главное! – не члены Земной Цивилизационной Лиги! Там мне запросто поставят новые башмаки и не спросят, где же я потерял старые. Но когда идущая по моему следу Служба Экономической Безопасности начнет наводить справки, никто меня там не покроет. Просто потому, что никто не захочет из-за обычного «донца» (или необычного, что даже хуже) ссориться с могущественными бойцами невидимого фронта.

Что ж, получается, я не лечу ни на Дивклептос, ни на Зухрияр, ни на Тунис…

Когда пришло время давать целеуказание Навигатору, я уверенно ткнул пальцем в противоположную оконечность галактики Аль-Дагор. Там, на самом кончике спирали, среди редких старых остывших красных звезд двигался по хаотической траектории Авиценна, громадная искусственная планета, более известная как Корабль дураков. Название сие надлежит понимать буквально: три столетия назад планету эту собрали в межзвездном космосе именно с целью отселить туда бионегативный контингент цивилизованного сообщества. Отселить-то отселили – тысяч шестьдесят поэтов, гениев, харизматических лидеров, революционеров, копрофилов и прочих олигофренов там, говорят, накопилось. Но через десяток-другой условных земных лет какие-то конспирологи-революционеры сумели провести в среде истериков и шизофреников организационную работу и заварили нехилый бунт. Короче, тамошние герои упразднили охрану, обслугу и начальство. Не знаю даже, просто убили или все же съели, но власть в дурдоме оказалась в руках самих же сумасшедших. И вот тут-то, надо думать, началась потеха.

Теперь Корабль дураков известен во всех концах обитаемой Вселенной как место самого радикального релакса и экстремального отдыха. Там можно купить женщину, ребенка или мужчину для сексуальных надругательств, в пищу или для разборки на органы. Область современной медицины, именуемая «компонентным модифицированием тела», ныне запрещена в большинстве обитаемых и более-менее цивилизованных миров. Однако продолжает оставаться чрезвычайно популярным среди, так сказать, индивидуальных пользователей. «Распилить» человека на органы много проще, дешевле и быстрее, нежели клонировать себя самого, поэтому толстосумы и негодяи со всех концов обитаемого мира валом валят на Корабль дураков.

Я там бывал и, возможно, кто-то из тамошних обитателей меня даже помнит. Это мне могло пойти на пользу – я был уверен, что спецслужбы цивилизаторов не осмелятся залезть в такой гадюшник. Что ж, значит, мне туда дорога!..

Послушный команде Навигатора хронотипический двигатель выбросил «Фунт изюма» всего в ста пятидесяти миллионах километров от красного гиганта Уцуропед С-112. Это был тихий, безрадостный, пустой мир. В ходе своей эволюции раздувшийся красный гигант поглотил собственную же планетную систему, оставшись в гордом одиночестве на расстоянии в добрых три десятка парсек во все стороны. О существовании планетной системы вокруг Уцуропеда С-112 напоминал лишь реденький пояс астероидов, имевший громадный эксцентриситет, из-за чего подлетавшие к звезде слишком близко обломки самой дальней планеты, разрушенной приливными силами с десяток миллионов лет назад, с завидной регулярностью врезались в фотосферу красного гиганта.

Именно здесь и висел Корабль дураков. Впрочем, висел – слишком почтительно сказано. Он хаотично вращался, ибо его система ориентации уже давным-давно не функционировала. Это создавало известные сложности для причаливавших кораблей, самих же обитателей сумасшедшего дома данное обстоятельство волновало мало. Если быть совсем точным, они просто не подозревали об оном.

Человеку с буйной фантазией, чтобы представить себе Корабль дураков, надлежит сначала вообразить дырку от бублика, а вокруг нее – сам бублик. Человеку же, лишенному дара пространственного моделирования, достаточно вообразить один только бублик – именно такова форма космического дурдома. Сделанный из пенобетона тор диаметром полтора километра делился на бесчисленное количество секций и отсеков. В каждом из них главенствовал местный бандит, самый сильный и наглый придурок, насиловавший, убивавший и поедавший проживавших на его территории немощных идиотов, кретинов, олигофренов и просто несчастных людей. Над рядовыми бандитами главенствовали подонки посильнее – они носили почетные прозвища капо да тутти капо и капо капитале. Влиятельность этих ублюдков объяснялась не только их физической силой, но и тем, что каждый из них контролировал в своем секторе какой-либо важный ресурс – воду, воздух, электроэнергию. На особом положении находились капо капитале, управлявшие каким-либо причальным терминалом станции. Всего на Корабле дураков таких терминалов существовало четыре, располагались они диаметрально противоположно. К каждому могли швартоваться до трех кораблей одновременно. Нетрудно догадаться, что владевшие терминалами бандиты фактически держали в своих руках все связи с внешним миром.

В течение пяти часов, неуклонно сбрасывая субсветовую скорость, я подводил «Фунт изюма» к терминалу с литерой «С». Мне уже не раз доводилось бывать на станции, и хозяина этого терминала я знал достаточно хорошо. Он всегда просил называть его Юпсом и, будучи осведомленным о моих русских корнях, утверждал, будто Юпс – аббревиатура от «Юрий Петрович Савельев». Признаюсь, я не очень-то верил в принадлежность Юпса к русской нации потому, что тот, во-первых, не был православным, а во-вторых, являлся негром.

Пока я причаливал, от Корабля дураков одна за другой отвалили две громадные посудины. Судя по изощренной конструкции и длинным прозрачным галереям, это были трансгалактические яхты. Однако отсутствие огней, даже габаритных, а также глухое молчание систем автоматического опознавания наводили на мысль, что обе красавицы-яхты принадлежали пиратам. Последних в этом секторе галактики Аль-Дагор хватало всегда.

Причалил я, как и положено донскому казаку, резво и жестко, боднув шток тормозного буфера на скорости, заметно превышавшей допустимую. Даже испугался, не сломал ли часом причальный тормоз. Испуг, впрочем, быстро прошел; оказалось, что тормоз был сломан задолго до меня, лет эдак за сто пятьдесят.

Перед выходом из корабля я некоторое время потратил на соответствующий визиту туалет. На Корабле дураков приезжих жаловали и почти не обижали – всем местным дуроплясам было ясно, что залетные гости являются становым хребтом местной экономики. Тем не менее, никогда не следовало исключать возможность случайных эксцессов. По личному опыту, когда существует возможность развития событий в негативном направлении, такая возможность обязательно реализуется. Даже когда такой возможности нет, все равно события имеют тенденцию к развитию с наихудшим вектором. Данный постулат можно считать законом равномерного распределения вероятности.

Я облачился в селенитовое сари – чрезвычайно прочное на разрыв. Лучшей защиты от колюще-режущего оружия во всей Вселенной просто не существовало. В широких рукавах сари я спрятал термокинетический пистолет и фризер. Первый выстреливал низкоскоростной пулей, разогревавшейся в полете до полутора тысяч градусов по Кельвину; второй – поражал цель струей летучей жидкости, которая, попадая на любую поверхность, мгновенно испарялась, приводя к стремительному охлаждению объекта. Скорость охлаждения – шестьсот градусов в секунду. Керамические доспехи после использования фризера трещали и рассыпались на куски, а любая органика мертвела моментально и безвозвратно. Оба вида оружия идеально подходили для применения в ограниченном пространстве космической станции, где использование огнестрельного или лучевого оружия с высокими кинетическими и энергетическими характеристиками просто невозможно.