Свита мертвого бога - Владислав Гончаров Страница 5

Свет колдовских шаров слепил всех находящихся на помосте, поэтому на появление противника они отреагировали с большим запозданием. Костер под ведьмой разгорался медленно – видимо, лаумарцам не пришло в голову пропитать поленья смолой. Так что Зеркалу не составило никакого труда перерезать ведьмины веревки парой точных движений, прежде чем на Джарвиса кинулись четыре черных латника с обнаженными мечами.

Джарвис усмехнулся бы, если б мог – на нем-то доспехов не было, так что он обладал куда большей свободой маневра, чем его противники. А тут еще и монахи сочли нужным лично броситься на святотатца, создав на помосте восхитительную неразбериху. Послышалась отборная брань. Это позволило левой руке Джарвиса подхватить девушку (довольно, кстати, тяжелую), в то время как меч Индессы в правой раздавал удары не глядя, как говорится, на кого ветром принесет. Таким образом ему удалось отступить к дальнему краю помоста – так, чтобы никто из врагов не оказался за спиной.

В этот момент жертва лаумарского Святого Дознания зашевелилась и проявила способность к самостоятельному передвижению. Более того, кинжал, обнаруженный ею на поясе принца, был воспринят с большим воодушевлением.

Тем временем двое латников одновременно ринулись в атаку. Однако традиционные лаумарские клинки оказались значительно короче Зеркала, а доспехи все так же сковывали движения. К тому же никакая броня смертных не была надежной защитой от меча, откованного в древней Меналии, так что через пару мгновений по помосту покатилась голова в черном шлеме, а рука второго латника оказалась отсечена у самого плеча.

Остальные противники начали растягиваться в цепь, охватывая Джарвиса и ведьму широким полукругом. Вдобавок – и это понравилось принцу меньше всего – архиепископ за спинами монахов и стражи воздел руки к небесам и затянул новую молитву, веющую мощной заклинательной властью.

Внезапно погасли колдовские огни на фасаде храма, и теперь поле битвы освещали лишь скудные сполохи так и не разгоревшегося по-настоящему костра. Если бы Джарвис сам вел этот бой, то решил бы, что вот он, шанс – существа его расы видели в темноте куда лучше простых смертных. Впрочем, меч Индессы явно пришел к аналогичному выводу, ибо, не дожидаясь нападения сразу со всех сторон, атаковал левый, наиболее слабый фланг противника, где столпились монахи. Из оружия у них были только два классических палаческих топора, извлеченных непонятно откуда, которыми они к тому же совершенно не умели орудовать. Джарвис прошел сквозь этих вояк, как нож сквозь масло, ужасаясь тому, какие разрушения оставляет за собой Зеркало. Да, не миновать ему в этом городке прозвания Меналийский Мясник…

Остальные противники кое-как перегруппировались – и к изумлению Джарвиса, бросились не на него, а на временно покинутую им ведьму. Секунда – и у нее выбили кинжал принца, еще секунда – один из мечей с какой-то небрежной вежливостью коснулся ее груди. Ведьма поднесла ладонь к лицу, словно пытаясь закрыться от неизбежного, и вдруг резко махнула ею в лицо противникам.

Оба оставшихся латника будто ослепли на миг – дернулись, отшатнулись и почти одновременно неловко взмахнули мечами. Клинки со звоном столкнулись. Один из латников попытался удержать равновесие, не смог и с оглушительным лязгом рухнул на помост. Второй латник споткнулся о первого и с еще более громким лязгом упал поверх. Джарвис только диву давался, глядя на эту кучу малу – слишком уж удачно для простого совпадения! Или ведьма в самом деле что-то умела?

Меч Индессы отвесил еще несколько ударов во все стороны и подтащил принца к девушке. Весьма вовремя – на поле боя образовался позиционный тупик, и у недосожженной ведьмы вместе с ее спасителем появилась возможность прикинуть, как быть дальше. Поверженные латники явно не могли встать самостоятельно и служили отличной естественной баррикадой. Однако в тылу противника происходила новая перегруппировка сил – от ворот храма торопился отряд солдат. До Джарвиса донеслись короткие деловые команды, и он понял, что следующая атака, не в пример всем прежним, будет организованной, и шансы выстоять против нее исчезающе малы.

«Ну и сволочь же ты, Зеркало! – подумал он в отчаянии. – Зачем только я отказался менять тебя на клинок Сонкайля в знак вечного побратимства!»

Необходимо было срочно изыскивать пути к отступлению. Собственно, вариант был только один – прыгать с помоста и сделать попытку прорваться через дверь в боковом приделе храма. Ступени у главных врат были забиты вооруженными людьми, а продираться сквозь разъяренную толпу, которая растерзает исчадия Хаоса в клочья, невзирая ни на какой меч… спаси и сохрани!

Ведьма словно прочитала его мысли, рванувшись в нужном направлении, и меч Индессы, словно поклявшись неотступно следовать за ней, повлек Джарвиса туда же. Противники, похоже, не ожидали ничего подобного, ибо, когда они сумели выстроиться, чтобы взять в кольцо безумную пару, было уже слишком поздно. Еще несколько ударов куда попало – и Джарвис осознал, что его тело группируется в воздухе, готовясь соприкоснуться с землей с наименьшими потерями. Он упал на булыжник, ощутил боль в ушибленном левом локте и неожиданно понял, что чужая воля исчезла – он снова стал хозяином своего тела. Но не успел он насладиться этим хотя бы миг, как с коротким проклятием на него обрушилась ведьма.

Внизу было почти темно – пока меч Индессы таскал своего хозяина туда-сюда по эшафоту, солнце село. Джарвис очень обрадовался этому – лично ему света хватало, а вот деятели с мечами явно не были способны разглядеть беглецов сверху. Вряд ли кто-то из них решится сигануть в неизвестность – может быть, прямо на острие Зеркала…

Принц по-прежнему не понимал, на кой ему сдалась эта женщина, но сделанного его своевольным мечом было уже не разделать. Теперь… только бы дверь бокового придела не оказалась запертой!!!

Ее преследовала ночью

Любовь к отеческим гробам…

(Сергей Калугин)

Джарвис еле сумел продрать глаза и долго силился понять, где находится. До сей поры ему ни разу не доводилось страдать похмельем – морская раса безболезненно переносила алкоголь в любых дозах. Но если верить рассказам Сонкайля и иных смертных, то происходящее с принцем в данный момент именно похмельем и являлось, причем тяжелейшим. Не иначе, реакция на те невозможные вещи, которые вчера пришлось вытворять своим телом по милости его дорогого меча!

Тихий плеск воды о борт, легкое покачивание поверхности, на которой покоилось тело Джарвиса, и всепроникающий запах копченого в конце концов прояснили память: он на неуправляемой барже, влекомой течением вниз по Таархе. Постепенно в разгорающееся сознание возвратились и иные подробности вчерашних безобразий…

…Дверь бокового придела, не запертая, но тяжелая, как смертный грех, с трудом отодвинутая в сторону при помощи ведьмы, которая оказалась достаточно крепкой девицей. Судорожные метания по комнатам, заставленным какой-то культовой утварью, крики стражи за спиной, крышка люка в полу, о которую он обязательно сломал бы любой меч, кроме Зеркала, и полная тьма, наступившая, когда эта крышка задвинулась вновь – уже над их с ведьмой головами.