Игры шестого круга - Евгений Гуляковский Страница 5

Хлопок ускорителя застал Олега врасплох. Он едва успел ухватиться за верхний ремень и поддержать свою спутницу.

Рука невольно задержалась на ее талии, но она тут же высвободилась и опустилась на сиденье.

Короткая полупрозрачная юбочка обнажила ее белые колени и высокие точеные бедра. Они невольно притягивали взгляд Олега, точно магнитом, и чтобы избавиться от этого наваждения, пришлось сесть с нею рядом. Несколько обиженный ее холодным отстранением, он теперь соблюдал дистанцию и сел так, чтобы случайно не коснуться ее. Наверно она это заметила, потому что посмотрела на него внимательно и сказала:

— Если хочешь, можешь переночевать у меня. Там они тебя искать не станут.

Возражать он, естественно, не стал. Даже не поинтересовался, почему она считает безопасным собственный дом. В конце концов, ему некуда было идти, кроме гостиничного номера. Расставаться же с ней сейчас, в самом начале знакомства, ему совсем не хотелось.

Минут через пятнадцать она сказала, что пора выходить.

Спиральная лестница эскалатора понесла их вниз внутри огромной прозрачной трубы. Непривычный водоворот городских огней слегка кружил Олегу голову, но, возможно, чувство легкого опьянения, не покидавшее его с того момента, как он увидел девушку в кафе, имело под собой совершенно другую почву.

Довольно строгие правила школьного интерната да еще, пожалуй, обостренное чувство собственной необычности мешали ему приобрести опыт общения с женщинами. Только теперь он наконец догадался спросить, как ее зовут.

— Илей. А тебя?

— Олег. — И, усмехнувшись про себя, добавил: — Олег Бирсов. — Он всегда внутренне усмехался, когда вспоминал свою фамилию. Изучая библиотечные архивы еще в колледже первой ступени, он установил бесспорную связь своей фамилии с танновским баком. Латинская буква серии сопровождала каждую новую группу отправляемых на Марс Таннов.

Недолго они там пробыли. Стараясь замять разгоравшийся скандал и подальше спрятать концы этой неприглядной истории, правительство в конце концов выделило им какую-то почти не исследованную окраинную планету, переправило их туда и закрыло планету для полета всех кораблей.

В сопроводительном письме, написанном директору интерната собственноручно Конором, фамилия Олега еще значилась как «Бисов». Позже ее торопливо перечеркнули и сверху написали «Бирсов».

Квартира Илен чем-то напомнила Олегу конфетную коробку, украшенную цветным целлофаном. В углу, очевидно в том месте, где в неглубокой стенной нише скрывалась кровать, стояла забавная вазочка с искусственными цветами на толстеньких, почти поросячьих ножках.

Девушка сумела немногими совсем недорогими вещицами, незаметными в отдельности мелочами придать стандартному типовому блоку индивидуальность и едва уловимый, как тонкий аромат духов, уют.

Квартира была совсем крохотной. Олег все никак не мог привыкнуть к столичным стандартам жилой площади — из-за огромной скученности (в Ланке жило более сорока миллионов) каждому жителю разрешалось занимать не более пятнадцати квадратных метров площади.

Еще в дороге Илен спросила его, зачем он приехал в столицу, и, услышав ответ, не удивилась его выбору, хотя и не одобрила его.

— Многие хотели бы сбежать отсюда куда глаза глядят.

До сих пор он не думал о своем желании уехать и лишь сейчас понял, что она права. Ему надоела регламентированная до последних мелочей жизнь гражданина Земной Федерации. Чем больше увеличивалась плотность населения, тем больше становилось законов и правил и тем строже следили власти за их выполнением рядовыми гражданами.

— Ты, наверное, голоден?

Вопрос застал его врасплох. Синтетическое дежурное блюдо, которое он наспех проглотил в кафе, не уменьшило его чувство голода. Но продукты в столице дороги, а судя по обстановке, зарабатывала она немного… Он отрицательно покачал головой, но Илен, не обратив на это внимания, уже гремела на кухне посудой.

Незаметно и естественно они перешли на «ты». Он чувствовал себя с этой девушкой легко и просто, словно она была его товарищем по классу. Лишь мысль о предстоящей ночи вдвоем в этой тесной комнате, где из стены выдвигалась одна-единственная кровать, несколько нарушала идиллический образ, созданный его воображением.

Происшествие в кафе не давало ему покоя, и, в конце концов, он не удержался от вопроса, хотя и понимал, что она вряд ли захочет на него ответить.

— Ты давно знаешь Костистого? У тебя с ним что-то было?

Ее глаза сузились и потемнели, казалось, вот-вот она ответит чем-нибудь резким, но, вспомнив, очевидно, как он вел себя в кафе, девушка решила, что он заслужил право на этот вопрос.

— Я работала в автовираме у Спирина.

— Что такое автовирама?

— Что-то вроде телевизионного театра для тех, кто берет напрокат кары. У меня был там собственный номер. Небольшой — но все же… Конечно, я не настоящая актриса, но моя работа мне нравилась. Потом банда Костистого взяла под свой контроль улицу, на которой находилась наша вирама. Видимо, я ему понравилась, потому что он предложил мне стать менеджером всей вирамы Спирина и отчислять ему пятьдесят процентов дохода.

К сожалению, ему было нужно не только это… Да и Спирин мне нравился, хороший старик, который посвятил созданию театра всю свою жизнь.

Костистый за один день разрушил и перетасовал сразу несколько чужих жизней. Мне все это не понравилось, и я отказалась. В результате я осталась без работы. И меня никуда не брали. Даже в соседних районах предпочитали не портить отношений с Костистым. Он решил, что надо просто подождать, пока я образумлюсь. Когда же ему ждать надоело — началась настоящая охота на меня.

— Ты ведь могла уехать.

— Могла. Но переезд стоит дорого, все мои сбережения ушли бы на дорогу. Пока я искала новое место работы, от них мало что осталось. На новом месте все пришлось бы начинать сначала, и рано или поздно там бы тоже появился свой Костистый.

Не знаю, как люди живут в провинции, но в больших городах за все приходится платить. Так что к тому моменту, когда ты появился, я уже готова была сдаться.

Чего-то она недоговаривала, чего-то очень важного. Он чувствовал это и знал, что при желании мог бы прикоснуться к ее сознанию и прочитать если не сами мысли — подобное ему никогда не удавалось — то хотя бы ее настроение, ее желания. Узнать, когда она говорит искренне, а может быть, даже и то, что она старалась от него скрыть.

Но природная порядочность не позволяла ему проделывать подобные эксперименты. Велика была и сила привычки, выработанной за долгие годы постоянной необходимости скрывать от окружающих свои способности. Не многие люди чувствовали его прикосновение к своему сознанию. Однако он знал, что такие встречались, и старался тщательно скрывать свои возможности. Постепенно это стало привычкой.