Война 2020. На западном направлении - Владислав Морозов Страница 5

Тем более что у капитана Спейда и его людей все шло неплохо и даже где-то рутинно, вплоть до вчерашнего дня…

И вот теперь перед ним сидела эта проверяющая фурия, дама из числа тех, что словно специально созданы для давления на психику военным мужам. Обезличенная пластическими хирургами и дантистами крашеная блондинка с не очень длинными волосами, собранными в затейливый пучок на затылке. Вроде бы женщина, но такое впечатление, что абсолютно без пола и возраста. Хотя, если присмотреться внимательно, можно было понять, что этой мадам явно не меньше полтинника. Наряжена она была в темный брючный костюм, вроде бы неброский, но явно дорогой. Как это во все времена принято у чинуш высокого ранга. На прицепленной на лацкан ее жакета закатанной в пластик карточке-пропуске эта баба, которую звали «Полковник Э. Клингман», была сфотографирована в форменном армейском кителе с изрядным «фруктовым салатом» из орденских планок на груди, видимо, чтобы никто не смел усомниться в ее высоком, карающем статусе. Капитан Спейд был сторонником патриархально-традиционных отношений между полами и, едва увидев эту тетку, еще до того, как она в первый раз открыла рот, заподозрил нехорошее. Ну явно же эта «Э. Клингман» была из числа тех лиц новой формации, которые в анкетах в графе «Родители» предпочитают указывать не «Мать» и «Отец», а «Родитель № 1» и «Родитель № 2». А если точнее, она больше всего напоминала Спейду самую что ни на есть активную лесбиянку – капитан в своей жизни несколько раз встречал подобных баб (а точнее – не совсем баб) и знал, как они выглядят. А раз так, коли уж в личном деле Спейда не значилось, что он гей или пассивный некрофил, ее злобно-неприязненный взгляд был более чем объясним. Этакая сексуально агрессивная «сильная женщина», привыкшая разговаривать с мужиками исключительно командным тоном на повышенных тонах, а иногда даже походя раздавать им тумаки и пощечины. И иди пойми – агрессивная форма феминизма это или уже таки BDSM?

– Это отвратительно, капитан, – сказала наконец «Э. Клингман», в очередной раз отрываясь от своего дорогущего планшетника. Неизвестно, что уж она там читала – материалы дела или подбирала себе партнершу для плотских утех на ближайшую ночь. – Банальный, но случившийся крайне не вовремя вопиющий случай халатности, – продолжила вещать заезжая полковник. – Из-за которой я лично была вынуждена лететь сюда из Брюсселя. Так как это случилось?

Скажите, какая важная персона, подумал Спейд, видите ли, мы имели наглость ее от важных брюссельских дел оторвать…

– Мэм, в материалах дела все изложено, – ответил капитан, продолжая старательно прикидываться тупым.

– Дела как такового еще нет, – скорчила недовольную гримасу на своем малоподвижном от подтяжек лице полковник. – И вообще это все муть. Какой-то детский лепет. Видите ли, никто ничего не видел, никто ничего не знает и никто ни в чем не виноват. Мы здесь не на пикнике, мы с вами, капитан, если вы помните, представляем здесь величайшую державу мира. Это вы, надеюсь, понимаете?

– Так точно, мэм. Но это не лепет. Все действительно случилось неожиданно…

– «Неожиданно». Хватит мне здесь сказки рассказывать, капитан. Ведь едва вы прибыли сюда, как тут же обнаружили этих чертовых местных русских с плакатами типа «Янки гоу хоум!». И наблюдали их провокационные акции чуть ли не ежедневно. Или нет?

– Наблюдали, мэм.

– Чудесно. И вы должны были понимать, как никто другой, что в любой момент эти недочеловеки могут совершить провокацию против вас, а значит, и против США. Они очень хитрые, эти местные русские. Вы не отдавали себе в этом отчет?

– Отдавал, мэм. Но борьба с демонстрантами и прочей, как ее здесь называют, «гибридной войной русских» целиком лежит на местных. Ведь у нас даже военной полиции нет…

– Вот только не надо искать себе оправданий, капитан. Так как все произошло?

– Вчера утром, примерно в 10.00 местного, я с четырьмя танками М1, тремя «Страйкерами» и двумя «Хамви» следовал из расположения в район Елгавы, где должна была пройти очередная демонстрация возможностей нашей техники перед местными военными. Трейлеров для перевозки тяжелой техники здешняя армия не нашла, и мы следовали своим ходом. Нас сопровождала всего одна машина с двумя местными полицейскими. Во время нашего передвижения по шоссе проезжую часть на одном из перекрестков перегородили протестующие из числа так называемых «русскоговорящих».

– Так. И что было дальше?

– Местные полицейские вызвали по рации подкрепление. Приехала еще одна машина с тремя полицейскими. Но после того как три дня назад несколько их коллег были сильно избиты при разгоне очередной демонстрации в Юрмале, полицейские вели себя крайне пассивно. Они ограничились обращением к толпе с требованием разойтись, и ничего более. К тому же полицейских было слишком мало, всего пятеро. А демонстрантов – около сотни.

– Н-да, эти местные скоты действительно ведут себя омерзительно. Только и могут, что требовать от нас денег по любому поводу. Но какой с них спрос? Ведь это вы, а не они имеют честь служить в великой армии США. И что было дальше?

– Мы с командирами танков оценили обстановку и решили, что все-таки сможем проехать. Мы несколько раз выстрелили в воздух…

– Боевыми?

– Боже упаси, мэм. Мы же помним категорический приказ не поддаваться на провокации. Разумеется, холостыми. Но после того как головной танк двинулся, толпа, вместо того чтобы испугаться, поступила с точностью до наоборот и полезла под гусеницы…

– Это тоже вполне понятно. Но вы-то должны были знать, что здесь не Ирак или Афганистан. Народ здесь не пуганный, к тому же уверенный, что вы не будете в них стрелять. И кто конкретно виноват?

– Механик-водитель головного танка, капрал Кофиньо. Едва демонстранты полезли под гусеницы, я отдал приказ командиру танка сержанту Вооду остановиться и сдать назад, но…

– Что «но»?

– Мэм, по-видимому, у Кофиньо была неисправна радиогарнитура в шлемофоне. Когда я, а затем командир танка скомандовали ему остановиться после того, как эти бабы с детьми полезли под гусеницы, он почему-то не отреагировал.

– Хорошенькое дело. То есть из-за дурацких неисправных наушников вы переехали гусеницами танка «Абрамс» беременную женщину и ребенка пяти лет и покалечили еще шесть женщин и детей?

– Получается, что так, мэм…

– Вы последствия ваших действий себе представляете, капитан? Они же все это снимали, и уже через пару часов все это оказалось в Мировой паутине.

– Да, мэм. Представляю.

– А вот я думаю, что нет. Явно или неявно, но ваши действия уже вызвали ответную реакцию. Массовые протесты сейчас идут не только в Латвии, но они уже охватили Эстонию и Литву. Мало того, за последние сутки убиты двое наших военнослужащих. В Литве, возле авиабазы Зокняй, этой ночью смертельно ранен холодным оружием сержант ВВС США, а в Тукумсе застрелили лейтенанта Бундесвера. Конечно, они сами виноваты, что напились до скотского состояния и шлялись в одиночку в темноте по окраинам местных так называемых городов. Что с вас, мужиков, взять, если вы такие предсказуемые… Разумеется, официально пока объявлено, что это самая обычная «бытовуха». Но это просто пыль в глаза. Уже выяснилось, что оба убийства были тщательно спланированы – у местной полиции нет никаких улик и зацепок, подозреваемые слишком грамотно ушли с мест преступления. К тому же оба раза преступления снимались на видео, и эти кадры уже выложены в Сеть. Причем, судя по тому, что их пока не удается ни удалить, ни заблокировать, работают профессионалы. А комментарии, которыми снабжены эти записи, не оставляют сомнений в том, что первопричина убийств – ваши действия, капитан. Что скажете на это?