Малой кровью на своей территории. 1941 - Своих не бросаем - Иван Байбаков Страница 5

Вспомнил Сергей и еще один итог героической, но слабо подготовленной в результате «ошибок и просчетов командования» Обороны Сталинграда… Огромные, поистине ужасающие потери – более 600 тысяч только бойцов и командиров Красной армии. И плюс к этому страшные, да еще и бессмысленные для военных целей, жертвы среди мирного населения, которое высокомерные и высоколетающие фашистские ублюдки (они же арийские сверхчеловеки) преспокойно бомбили на общих основаниях, абсолютно не заморачиваясь ни правилами ведения войны, ни всякими глупыми, по их мнению, конвенциями, запрещающими уничтожение мирного населения…

Вспомнил и с мстительным удовлетворением подумал о том, что теперь, в этом варианте истории, Сталинград, ставший для них ужасом в той реальности, может, пожалуй, начаться для этих расслабленных арийских сверхчеловеков уже совсем скоро и прямо здесь, в Белоруссии. Начаться в Минске, в Могилеве, в Витебске, в Смоленске… и далее со всеми остановками, в каждом городе, куда попробуют засунуть свое похабное рыло немецко-фашистские захватчики на их пути к завоеванию сначала «нового жизненного пространства» для своей «исключительной» нации, а потом и к последующему мировому господству.

– Ну, и здесь, в окрестностях Белостока, мы тоже, того… Чем сможем – поможем немчикам как можно быстрее преодолеть легкую эйфорию двухлетней победоносной войны в Европе и осознать, что воевать дальше для них будет очень больно, очень обидно и очень-очень смертельно… – сказал Сергей сам себе.

Придя от таких позитивно-оптимистических мыслей в приподнятое настроение, он быстро закончил с материалами по уличным боям, а потом в темпе накидал еще несколько мыслей и идей, которые пришли ему в голову по ходу работы и могли помочь в организации обороны, причем не только Павлову в Минске, но и Хацкилевичу здесь, в Белостоке.

На этом, казалось бы, все его обещания генерал-майору Хацкилевичу на сегодня были выполнены и даже перевыполнены. Но оставался еще один вопрос – очень важный вопрос, который Сергей поставил сам себе и который считал настолько приоритетным, что без колебаний принял решение задержать отъезд генерала, пока не подготовит и не передаст тому все материалы еще и по этому вопросу, а именно – по организации производства мобильных зенитных средств ПВО. Поскольку Сергей не только был твердо уверен, но еще и абсолютно точно знал, и в теории, и на практике, что без организации эффективной и мобильной системы ПВО построение мощной и действенной обороны в условиях применения противником авиации практически невозможно. Да еще и здесь, под Белостоком, где в скором времени, вдобавок к господству в воздухе немецкой авиации, ожидаются и бои в условиях ограниченного маневра в результате охвата оборонительных рубежей превосходящими силами немецких войск.

Вот только уверенности в том, что представители местного «верховного командования» в лице генерал-майора Хацкилевича и дивизионного комиссара Титова поняли его правильно и также убеждены в необходимости первоочередного построения системы ПВО, причем именно мобильной ПВО, у Сергея сейчас не было. Почему? Да потому, что еще во время утреннего совещания, рассказывая о путях и способах организации мобильной ПВО путем переделки отдельных образцов бронетехники – даже не танков, а всего лишь танкеток, к настоящему времени уже сильно устаревших и непригодных для использования на поле боя в своем основном качестве, он ощутимо почувствовал, что эта идея особого энтузиазма ни у Хацкилевича, ни у Титова не вызвала. Скорее всего, потому, что оба они, что называется, «настоящие танкисты» – любая бронетехника для них вершина развития боевой техники и основное средство достижения победы на поле боя. Поэтому мысль переделывать их обожаемые гусеничные бронированные машины во что-то другое для них… скажем так, является очень необычной и трудно усваиваемой. Инерция мышления, однако… даже после того, как они совсем недавно, в ходе попытки контрудара под Гродно, собственными глазами видели, что без ПВО эти их танки при встрече с немецкими пикировщиками очень быстро превращаются из грозной боевой техники в бесполезный металлолом, не годный даже на запчасти.

Сергея такая инерция мышления не устраивала категорически. В первую очередь потому, что вот здесь, под Белостоком, учитывая подавляющее превосходство немецкой армии в авиации, сейчас никакая оборона без ПВО долго не продержится. Причем именно без мобильной и маневренной ПВО, способной быстро перемещаться по театру военных действий и концентрироваться в местах текущей активности вражеской авиации. И эту инерцию мышления необходимо преодолеть, иначе все благие начинания по организации оборонительного укрепрайона пойдут прахом.

– Отсюда вытекает что? – бормотал себе под нос Сергей, не отрываясь от работы. – Отсюда вытекает необходимость и обязательность убедить этих упрямых танкистов в том, что их обожаемые танки, будучи переделанными в мобильные зенитные средства, по существу так танками и останутся, только вооружение у них поменяется, причем это совсем не обязательно ухудшит их боевые качества и изначальное предназначение.

Причем именно танки – по зрелом размышлении Сергей решил не «оттягивать мучительно конец» и не «рубить хвост по кусочкам», а сразу решать вопрос с выбором базы для зениток наиболее оптимальным способом. Танкеткам найдется и более подходящее для них применение, а мобильные зенитные средства нужно сразу делать на базе легких танков Т-26.

Ведь тот же легкий пушечный танк Т-26 – он изначально кем был? Если совсем изначально это был английский «Виккерс 6-тонный», легкий танк сопровождения и поддержки пехоты, пулеметный, двухбашенный. В таком виде он и начал производиться у нас – именно как легкий пехотный танк огневой поддержки пехоты с двумя башнями и противопульным бронированием. Это уже потом наши отечественные теоретики и практики танкостроения принялись мудрствовать над его конструкцией, последовательно усиливая броню и вооружение, устанавливая в одну из башен малокалиберную пушку Гочкиса, а потом и вовсе меняя две малые пулеметные башни на одну большую, с 45-миллиметровой пушкой в ней. Пытались превратить легкий пехотный пулеметный танк во что-то универсальное, способное уничтожать и пехоту, и бронетехнику, и защищенные огневые точки (идеи универсализма в те годы еще прочно сидели в головах у многих, причем не только у «высоколобых интеллектуалов-теоретиков военного дела», но и у конструкторов, в том числе весьма одаренных). В результате закономерно получилась перетяжеленная и малоэффективная машина со слабым бронированием и недостаточной для новых задач огневой мощью, да еще и с постоянно ломающейся в результате запредельных перегрузок трансмиссией и ходовой частью.

– Ну, а мы этот танк вернем немного назад, к его изначальному пулеметному варианту. Но вернем назад не полностью. Точнее, в полном соответствии с утверждениями классиков марксизма о развитии всего и вся по спирали, назад-то мы его вернем, но вернем на качественно новом уровне, – продолжал размышлять он вслух. – Пушечную башню вместе с подбашенным броневым листом и винтовым поворотным механизмом долой. Этот узел можно потом будет либо устанавливать прямо в сборе на другие танки вместо поврежденных башен, либо также в сборе устанавливать во вновь построенные бетонные доты оборонительных узлов, либо просто – на запчасти. Подбашенный броневой короб, да и вообще всю верхнюю броню совмещенного боевого отделения и отделения управления тоже снять, оставить только бронирование моторного отделения сзади и трансмиссионного спереди.