Цепной пес самодержавия - Виктор Тюрин Страница 5

– Интересное сравнение. Правда, несколько жесткое, на мой взгляд, но я думаю, что соглашусь с таким определением, – наконец прервал молчание Мартынов. – Мне только вот что интересно: вам, поручику – артиллеристу в отставке, чем все эти партии насолили?

– Александр Павлович, я поинтересовался каким-то государственным секретом? – ответил я ему вопросом на вопрос.

Полковник только открыл рот для ответа, как вмешался Пашутин:

– Если я правильно его понял, Саша, то эти разъяснения ему нужны для государя.

– Господа, надеюсь, это не шутка? Я люблю розыгрыши, но только не те, что касаются моих служебных дел.

– Я похож на шутника?

– На шутника вы не похожи, но при этом у меня в голове просто не укладывается… Вы, политический сыск и император. Согласитесь, весьма странное сочетание, я бы даже сказал, весьма необычное, по своей сути. Сергей Александрович, позвольте вас спросить, кем при дворе государя…

– Саша, это не тот вопрос, который следует задавать! – перебил его Пашутин. – Уж мне поверь: Богуславский просто так ничего не говорит.

Жандарм с каким-то внимательным удивлением теперь посмотрел на своего приятеля, словно увидел в нем что-то новое для себя.

– Знаешь, Саша, – снова заговорил Пашутин, видя удивление своего приятеля. – Я вот давно знаю Богуславского, а он все равно находит, чем меня удивить! Что уж про тебя тогда говорить!

Следующую наступившую паузу прервал уже я:

– Если вы ждете от меня объяснений, Александр Павлович, то их не будет, а теперь давайте вернемся к моему вопросу.

– Не знаю, что и думать. Подполковник Пашутин сказал, что хорошо вас знает, а я привык доверять его мнению. Пусть так, но тогда позвольте вам кое-что рассказать, и вы поймете, почему именно этот разговор вызвал мое недоверие и недоумение, – полковник выдержал паузу, а потом продолжил: – Недавно, господа, я подал срочный рапорт по начальству о намечающемся заговоре членов Думы против монархии. В нем были указаны конкретные люди и даже наброски планов заговорщиков. И что же? Прошло уже восемь дней, как моя бумага ушла в Департамент полиции и никакого ответа. Вот теперь приехал по делам, а заодно думаю узнать о судьбе моей докладной записки, которая, почему-то мне так кажется, никого, кроме меня самого, не интересует. Кстати, у меня здесь с собой есть копия показаний одного тайного агента. Покажу вам только один лист. Думаю, ничего страшного не будет, если вы его прочитаете.

Полковник достал из портфеля папку. Раскрыл, пошелестел бумагами, а затем вынул листок и протянул мне:

– Извольте, господа.

На листе был записан отрывок беседы нескольких человек. Рядом, против отдельных фраз стояли фамилии, записанные карандашом. Пробежал глазами. Судя по записи, группа людей, собравшихся в доме графини Ностиц, среди которых были Гучков и французский посол, которые обсуждали свержение Николая II. Гучков авторитетно утверждал, что готовится переворот, но главная работа, по его словам, шла в армии. К генералитету примкнули представители московского дворянства и богатое купечество. Я пробежал глазами по фамилиям купцов. Высоцкий, Морозов, Попов.

«Все они, как один, хотят иметь нового конституционного монарха… Хм! В лице великого князя Николая Николаевича. Ну-ну».

Прочитав до конца, я передал бумагу Пашутину, который быстро пробежал ее глазами, осуждающе покрутил головой, но, ничего не сказав, отдал ее полковнику. Тот аккуратно спрятал ее в папку, затем только спросил:

– Что вы на это скажете, господа?

– Подобное отношение к таким срочным и неотложным вопросам мне и хотелось бы исправить, Александр Павлович, – ответил я ему.

Мартынов снова окинул меня настороженно-внимательным взглядом, потом, не отводя глаз, спросил:

– Почему именно сейчас, Сергей Александрович?! Почему не два года тому назад, когда я подавал докладную записку на высочайшее имя?!

– Видно, время пришло, Александр Павлович. Ты, Миша, тоже поедешь завтра с нами.

– К государю? Я-то там зачем? – с явным удивлением спросил меня Пашутин. – Идите с Мартыновым. Он в этом деле дока!

– Ты нужен, Миша.

После нескольких секунд раздумья на лице Пашутина появилась хитрая улыбочка.

– Неужели меня освободят от курсов?!

– Вполне возможно, господин подполковник.

– Радость-то какая! Вот за это, господа, не грех и выпить!

Назавтра, все втроем, мы предстали перед императором. Мартынов, так до конца и не поверивший моим словам, пребывал все время в легком изумлении, когда нас без излишних проволочек проводили в кабинет государя. Император, если и удивился приходу трех человек, то никак не дал это понять. После официального представления царь поинтересовался делами у обоих офицеров, после чего попросил начальника московской охранки обрисовать политическую обстановку в Москве, что тот и сделал, затем разговор перешел на докладную записку, а потом плавно – к обсуждению возможной реорганизации МВД и отдельного корпуса жандармов. Император не только задавал дельные вопросы, но и умело поддерживал беседу. После того, как я высказал свои соображения, кое-что добавил Пашутин, до этого не принимавший участия в разговоре. Закончили мы нашу беседу в тот самый миг, когда настенные часы стали отбивать одиннадцать часов вечера. Итогом беседы стало нахмуренное лицо императора и неопределенность сказанной им фразы:

– Значит, вот как у нас в Российской империи обстоят дела.

Николай II встал, следом мы вскочили со своих мест и вытянулись, словно на параде. Обойдя стол, император остановился перед нами:

– Господа, благодарю вас всех за службу! Не скрою, что услышал от вас многое такое, что мне было неприятно слышать. Все сказанное вами, господа офицеры, будет проверено и доложено лично мне. Полковник Мартынов, вы упомянули в разговоре, что отсылали записки о рассмотрении изменений и дополнений в организации работы корпуса жандармов. Вы не смогли бы снова прислать мне ваши записи?

– Будет сделано, ваше императорское величество, вот только попаду я в Москву не ранее пятницы. За субботу и воскресение у меня будет время их подправить, а в понедельник с утра вышлю их вам специальным курьером.

– Больше не смею вас задерживать, господа, а вас, Сергей Александрович, на несколько минут попрошу остаться.

Как только за ними закрылась дверь, император сказал:

– О полковнике Мартынове мне доводилось слышать как о дельном, думающем офицере. Странно, но вы вчера не упомянули о его приходе.

– Извините, ваше императорское величество. Мы только вчера вечером с ним познакомились, и я понял, что он тот, кто нужен.

– Даже так? Гм. Я так понял, что он не знает ничего лишнего, кроме того, о чем говорил сегодня.

– Да, ваше императорское величество. Ему дал хорошую характеристику подполковник Пашутин. Если его записки окажутся дельными, то почему бы ему самому не воплотить их в жизнь.