Элиты Эдема - Джоуи Грасеффа Страница 5

– Школьный Праздник снега – такая нудятина. По-моему, нам стоит поискать занятие поинтереснее.

На устах Перл вспыхивает кошачья улыбка: кажется, я прошла смертельное испытание. Ее одобрение не так-то легко заслужить, но когда это происходит, то похоже на благословение.

– Так и думала, что тебе понравится, – говорит она. – Рада, потому что без тебя у нас ничего не получится.

Я нужна ей! Меня распирает гордость, хотя по спине поползли мурашки страха. Нам не впервой впутываться в безрассудные проделки, но эта обещает быть куда более рискованной, чем все прежние.

– Ярроу, да не волнуйся ты так! – успокаивает она меня. – Школа поднимает большой шум из-за отлучек, но это только для вида. Ты что, всерьез веришь, что нас исключат? Весь престиж школы держится на том, что в ней учатся такие люди, как мы. Мы создаем ей имя. Если нас поймают, тогда родители задним числом напишут пропуск… в который завернут кругленькую сумму. Ничего страшного не случится.

Наверное, она права. В смысле, что именно для этого и нужны деньги и власть – прикрывать нас, если возникнут затруднения. До сих пор никаких затруднений у меня не было. И не будет. Я улыбаюсь Перл, ощутив себя в безопасности, отчасти из-за особых сестринских чувств, которые, уверена, сохранятся до конца жизни.

– С тобой – куда угодно, – заверяю я ее.

Линкс, слегка разочарованная тем, что все прошло слишком гладко, уже готова присоединиться к нам.

– Отличная мысль, Перл! Но как мы выберемся?

– Предоставь это мне. Вернее, предоставь это Ярроу.

Внутри меня все сжимается, когда Перл выкладывает свой план. Мне не трудно это сделать. Совсем не трудно. Но вот…

Я перевожу дыхание и через силу заставляю себя улыбнуться.

– Без проблем.

Пока они обсуждают детали плана, я отстраняюсь и обвожу глазами убранство своей комнаты. Каждые пару недель я меняю дизайн: никак не могу подобрать тот, что подойдет мне. Прямо сейчас кажется, что мы внутри психоделической пещеры или в центре вращения звездной галактики: стены украшены мерцающими огоньками, похожими на пурпурные и розовые топазы. Сейчас они выключены, но по ночам я могу лежать в кровати и представлять, что я плыву в самом сердце туманности. Даже с закрытыми глазами я вижу силуэты окружающего меня звездного сияния, как будто они выгравированы на внутренней стороне век. Разноцветные хрусталики света, окружающие меня, кажутся такими знакомыми, надежными.

Наконец Перл раскрывает основной замысел и вырывает меня из пелены грез.

– Мы выскользнем через Храм.

Школьный кампус примыкает к Храму. Это должно напоминать нам, элите, о нашей особой миссии на Земле. Естественно, что такие замечательные детки, как мы, могут посещать Храм в любое время, чтобы молить о прощении грехов наших предков. Можно подумать, это мы разрушили Землю. В течение дня Храм открыт для внешнего мира. (Честно говоря, в это время и убегать-то не хочется. Днем не тянет на безумства. Что нам, прибиться к жителям окраин? Побывать в заводском сборочном цехе? Нет уж, вот ночью – другое дело.) Но ночью Храм закрыт.

Когда Перл предлагает сбежать через Храм, я смотрю на нее, как на ненормальную. Линкс украдкой хитро улыбается. Она уже видит, как меня хватают, исключают, видит, как она занимает свое прежнее место, рядом с Перл.

– Но у выхода будет стоять служитель Храма, – напоминаю я Перл.

– Точно, но там есть и другие двери.

– Но к ним же…

– Надо идти мимо Звездного зала, через кельи жрецов. Куда, помимо жрецов и жриц, вход строго запрещен кому бы то ни было. Это может крайне плохо кончиться.

Несмотря на смятение, я обнаруживаю, что с нетерпением жду вечера. Это будет увлекательное испытание. Внезапно меня охватывает приступ клаустрофобии, словно «Дубы» сжимаются вокруг меня. Чушь. Кампус огромен. Хотя он и окружен высокой стеной, но нет поводов чувствовать себя здесь пленницей.

Но вслух я произношу:

– Тогда мне лучше надеть кроссовки. Думаю, что шпильки не подходят для такого дела.

В предложении Перл есть доля риска. Меня это тревожит. Но, конечно же, я сделаю это. Еще и с улыбкой.

В этот вечер мы собираемся и одеваемся, как и положено на праздник. Нам нужно показаться на глаза, иначе директор заподозрит неладное. Школа у нас небольшая, и если самые примечательные, известные персоны не придут, это будет заметно, и пойдут разговоры. Так или иначе, суть плана состоит в том, чтобы нас всенепременно заметили.

Я направляюсь к комнате Перл, но, едва берусь за ручку двери, как слышу, что она с кем-то разговаривает. Наверное, это Линкс плетет свои интриги против меня, думаю я, замирая и прислушиваясь. Беседа оживленная, но голоса слишком тихие, чтобы можно было разобрать слова. В одном из них я слышу резкий командный тон и понимаю, что это не Линкс.

Это мама.

Что она делает в кампусе, черт возьми? И почему она с Перл? Я прижимаюсь ухом к двери, но она не заперта, и я нечаянно приоткрываю ее. Голоса внутри резко обрываются. Секунду спустя Перл распахивает дверь.

– Какого чер!.. А, это ты. Рановато.

Я смотрю в глубь комнаты.

– Мама? Что ты здесь делаешь?

Она сидела на кровати Перл, положив ногу на ногу. Увидев меня, она распрямляет ноги и непринужденно поправляет свои светлые волосы.

– Конечно же, я пришла повидаться с тобой, милая, – ласково отвечает она.

– Да, но… почему…

– Впрочем, Перл напомнила мне, что сегодня вечеринка, посвященная Празднику снега, поэтому я приду в другой раз. Она встает, как всегда яркая и независимая.

– Хорошо, – говорю я, обхватив ее руками, когда она подходит, чтобы наскоро обняться; как обычно, мои объятья длятся чуть дольше, чем ее. У меня к ней еще куча вопросов, но она уже в дверях, прощально машет мне рукой. Бедная мамочка. У нее почти нет времени, чтобы встречаться со мной. Уработают они ее до смерти в этом Центре. Она работает не покладая рук. Наверное, ей приходится быть такой. Ее задача – не допускать мятежей и восстаний в Эдеме. Поскольку ни одного пока не случилось, видимо, она успешно справляется с этим.

Но все же мне хотелось бы побольше проводить с ней времени. Видеться чаще чем раз в неделю по пятницам. Для меня в мире нет ничего важнее мамы. Мама единственная, кого я люблю и кому доверяю, она мой кумир.

– Перл, – спрашиваю я, когда мама уходит. – О чем это вы двое болтали?

– Да просто о девичьих пустяках, – сказала она. – У твоей мамы отменный вкус. Я хотела надеть эти босоножки, но она сказала, что в серебряных лодочках мои ноги кажутся длиннее.

Она демонстрирует туфли, вытягивая свои стройные ножки, чтобы я повосхищалась.

– А еще она одолжила мне свои сережки. У тебя офигенная мама.