Firefly. Чертов герой  - Джеймс Лавгроув Страница 5

– Обожаю твою шапку! В ней ты такой милый! – визжала женщина с флажком.

Самая блондинистая из них несколько раз подпрыгнула, пытаясь дотянуться до оранжевого помпона. Джейн улыбался во все тридцать два зуба, наслаждаясь вниманием. Мэл и Зои молча пошли дальше.

– Подождите! – крикнул Джейн. Девушки отцепились от него и, смеясь, нетвердой походкой пошли прочь.

Джейн подошел к Мэлу и Зои, по-прежнему ощущая себя объектом поклонения. Он поправил на голове шапку и недавно появившееся на ней украшение. Не в силах сдерживаться, Мэл выдернул из шапки ненавистный символ, бросил его на мостовую и растоптал каблуком.

Джейн не стал нагибаться за флажком. Для него, похоже, весь этот эпизод уже остался в прошлом.

– Когда закончим с делами, может, останемся на ночь в порту? – спросил он. – Тут столько вечеринок…

– А у нас – целый трюм химикатов, от которых я хочу поскорее избавиться, – ответил Мэл.

– А, точно. Они же могут взорваться. – Джейн неприятно улыбнулся, а точнее – оскалился. – Честное слово, работа, которой мы занимаемся…

Мэл повернулся к нему.

– Какая, Джейн? Рискованная? Опасная? По-твоему, мы уже пробили дно?

– Ну да. Зачем нам всё это?

– Только такая работа позволяет нам не светиться. Благодаря ей мы летаем, а не сидим в тюрьме и не болтаемся на виселице.

– Остынь, Мэл, – отмахнулся от него Джейн. – Что ты на меня наехал? Я же не виноват, что ты проиграл эту войну.

Зои шагнула между ними, встала перед Джейном и устремила свой стальной взгляд прямо на него.

– Заткнись, Джейн, или я сама тебя заткну.

Это была серьезная угроза, и Джейн отреагировал на нее соответственно.

– Да не хотел я никого обидеть, – буркнул он и покраснел, на этот раз – от стыда. Джейн ненавидел давать задний ход. – Вы двое живете прошлым, вот и всё. Бэджер верно сказал – война закончилась. И притом давно. Можно, наверное, извлечь пользу из мирной жизни.

Зои открыла рот, но потом, похоже, спохватилась. Она долго, изучающе окинула взглядом Джейна.

– А что? – запротестовал он. – Это же чистая правда. Война в самом деле закончилась. И проиграть – не так уж и плохо. Это же не конец света. Я тысячу раз проигрывал, я тоже что-то терял – деньги, награбленное добро, лошадь, свою девственность… – Джейн бросил взгляд на флажок, который Мэл втоптал в грязь, и глаза его расширились. – О нет! – застонал он, наклоняясь к порванному флажку. Он поднял его и обвиняюще выставил его перед Мэлом. – Она написала на нем код своей волны. Видишь? А теперь я не могу его прочитать, ты стер половину.

– Терять – не так уж и плохо, – отозвался Мэл. – Кроме того, девчонка так себе.

– С чего ты так решил? – спросил Джейн.

– Ей понравилась твоя шапка.

Джейн вытянулся во весь свой немалый рост.

– Эту шапку связала моя мама. Ты просто завидуешь.

– Почаще себе это повторяй, – парировал Мэл.

Что-то бормоча себе под нос, Джейн попытался сложить флажок из частей, но через несколько секунд сдался и разочарованно подбросил обрывки в воздух.

* * *

– Так, послушайте меня, – сказал Мэл, когда они подошли к бару Таггарта. – Встреча с Хантером Ковингтоном назначена ровно на шесть. Мы выясняем, честно ли он играет. Если да, то мы забираем у него груз и идем за Кейли. Она проверяет, всё ли в порядке с нашим шаттлом. Я плачу за ремонт, мы возвращаем арендованный шаттл, а Уош тем временем готовится к взлету.

– А этот Ковингтон сообщил, чтó мы должны везти? – спросил Джейн.

– Он сказал, что предпочел бы обсудить это лично, а не по волне, – ответил Мэл.

Хантер Ковингтон был тем, что нравилось Мэлу меньше всего – неизвестным фактором. Он запросил расценки на перевозку «маленького предмета» в находящуюся неподалеку точку, которая будет названа позже. Мэл не любил неопределенность, не любил вести дела с незнакомыми людьми, но всё-таки договорился о встрече в баре Таггарта, раз уж они всё равно на Персефоне. От оплачиваемой работы отказываются только богачи и болваны. Мэл точно не принадлежал к первой категории и надеялся, что его нельзя отнести и ко второй.

– Важный момент, – добавил он. – Ни слова о том, что мы можем взорваться раньше, чем доставим его груз. Ясно?

– Очень умно, – отозвался Джейн.

Они прошли мимо магазина, где не так давно Мэл покупал похожее на торт розовое платье с оборками, которое Кейли надела на бал. Сегодня живые манекены были одеты в цвета Альянса; они держали в руках флаги и приветствовали зевак. Прохожие с радостным криком махали им в ответ.

Чуть дальше находился ломбард, который также был магазином старьевщика. Мэл и Кейли часто торговались с его владельцем о цене деталей для «Серенити». Напротив него располагалась продовольственная лавка, где экипаж обычно покупал протеиновые блоки для камбуза. Чёрт побери, сегодня каждый магазин вывесил флаг в честь присоединения Персефоны к Альянсу. А может для того, чтобы лоялисты не внесли их в черный список. Мэл мог лишь надеяться на то, что в душе их владельцы так же разъярены, как и он.

Троица свернула в узкий переулок, который стал еще у́же благодаря лавинам кирпичей, сходящим с его трехэтажных зданий. В небе гудела и трещала транспортная баржа; она медленно набирала высоту, оставляя за собой дымный след.

Повернув направо на соседнюю улицу, Мэл, Зои и Джейн столкнулись с еще одной компанией пьяных девушек в накидках и шляпах в цветах Альянса.

– Хочешь мой код волны, милый? – спросила одна из девушек у Мэла, когда они проходили мимо.

Джейн зарычал.

На основании этого Мэл сделал вывод, что его еще не простили. Но Джейн никогда не точил на кого-то зуб. И дело было не в благородстве его души, а в том, что он мог удержать в голове лишь небольшое число мыслей, да и те – недолго.

Чем дальше они шли, тем более обшарпанными становились магазины; между ними стали попадаться заколоченные, лишенные крыш промышленные здания, населенные немногочисленными скваттерами. Дым здесь был гуще; от него у Мэла запершило в горле. Судя по запаху, местные жители жгли сухой навоз. На тротуаре, скрестив ноги, сидел нищий и протягивал прохожим ладонь, покрытую засохшей грязью.

Они шли дальше, в еще более заброшенную и обезлюдевшую часть города – в одно из еще не закрывшихся питейных заведений на этой улице. Над его входом висела чуть покосившаяся, нарисованная вручную вывеска: «Бар и салон Таггарта». С тем же успехом на ней можно было бы написать: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Именно в таких местах Мэлу приходилось заключать сделки в последнее время.

Грохот музыки и крики были слышны за полквартала. Переднюю стену приземистого здания из шлакобетонных блоков когда-то побелили, однако теперь на ней красовалась полоса граффити – от тротуара до высоты вытянутой руки. Многочисленные слои граффити покрывали всё, за исключением нескольких белых островков. Зеленые металлические двери салуна потрескались и проржавели. Голографическая витрина гудела и то включалась, то выключалась в хаотичном, раздражающем ритме. Под витриной на мостовой в тусклом свете поблескивало что-то лиловое и липкое. Возможно, кровь.