Облако - Семен Лопато Страница 5

– Остановиться здесь, я так понимаю, не получится.

– Ну, возможность остановиться всегда есть, – с готовностью заметил собеседник. – Вопрос в том, готов ли сам человек сделать такую остановку.

– Я имею в виду, снять номер на несколько дней, – кротко сказал Вадим.

Лицо собеседника выразило сожаление.

– Извини, брат. Закрываемся, нет постояльцев. Ничем не могу помочь.

Еще раздумывая, Вадим бросил взгляд на завернутую в пластик хрустальную люстру в углу.

– А другие гостиницы в городе есть?

Потянувшись к стоявшему в изголовье раскрытому ноутбуку, собеседник некоторое время просматривал интернет-страницы. Подойдя, Вадим покорно ждал своей участи. Вздохнув, человек захлопнул ноутбук.

– Извини, брат. Похоже, ни одна не дышит. Что делать, кризис.

– Харе Кришна, – сказал Вадим.

Секунду они смотрели друг на друга.

– Если бы мы были на аэродроме, – внезапно сказал собеседник, – мы бы обнялись и расцеловались.

Оценивая сказанное, Вадим невольно усмехнулся. Уходя, он бросил взгляд на лежавшую страницами вниз раскрытую книжку. Это была «Симуляция бессознательного в дискурсе экономики деривативов» Бодрийара. Аккуратно придержав стеклянные двери, он вышел на улицу.

Черная, черная ночь. Влажный, чуть тепловатый ветер порывами стлался вдоль улицы – одиночные прохожие вдали и редкие, мутно мерцающие вывески. А я ведь знаю все это, внезапно подумал он. Тронутый неожиданно сильным чувством, на мгновенье он остановился. Откуда-то из детства все это вдруг вновь встало перед ним – спальный район на окраине, стылые дома без витрин и прохожие, бредущие бесконечными зимними вечерами по продуваемым ветром улицам неизвестно куда, темный волнистый лед под ногами и изморозь на голых ветках, тусклые неоновые вывески с погасшими буквами и черные стекла окон – все это было почти таким же, и это было перед ним.

Встряхнувшись, Вадим медленно пошел по улице. В моем детстве всегда зима, усмехнувшись, подумал он. Мимо с шумом пронеслась машина. Да, это похоже, похоже, очень похоже, не совсем так, но все-таки похоже, только… – он, вздохнув, оглянулся – только здесь теплее.

Еще раз вздохнув, он пошел дальше. Внезапно он вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня. Потом найду какую-нибудь гостиницу, подумал он. Не может быть, чтобы ни одной не было, – частный сектор, в конце концов, или что там еще. А сейчас поесть. Привлеченный огнями вывески в узком, идущем вниз переулке, он бездумно свернул туда.

Заведение называлось Gothic-Doom Cafe. В очередной раз подивившись своеобразию местных условий, Вадим толкнул дощатую, окованную железом дверь; спустившись по деревянной скрипучей лестнице, он оказался в темном сводчатом зале. Обстановка внутри была примерно такой, как он ожидал – дубовые столы и скамейки, ржавые секиры на стенах, постеры металлических групп в средневековых облачениях, немного странной выглядела только одна из стен и площадка перед ней, выстланные алым бархатом, словно приготовленные для некого действа. Увидев в дальнем углу стол, окруженный не скамейками, как остальные, а дубовыми креслами, Вадим пробрался туда.

Народу в заведении было неожиданно много, приглядевшись, он с удивлением отметил отсутствие пивных кружек на столах, перед посетителями стояли только бокалы с вином, в воздухе шелестели тихие разговоры, все как будто чего-то ждали. Едва он успел сделать заказ, как помещение наполнил звук органа, разом потускнели светильники, и в площадку, выстланную алым бархатом, ударили скрещенные световые конусы прожекторов. Площадку озарила вспышка, породившая облако дыма, из клубов которого мгновенье спустя показались три фигуры в черных балахонах с остроконечными капюшонами, из-под сводов разнеслось «Veni omnipotent aeterne diabolus», наплывом воздуха откуда-то сбоку дым отнесло в сторону, и все три фигуры, одна за другой, сделали шаг вперед.

Стоявший посередине человек более всего привлекал внимание. Высокий, с длинными русыми волосами и резкими чертами бледного аскетичного лица, на котором выделялись горевшие ровным спокойным светом глаза, он на мгновенье склонил голову, словно в задумчивости, или, быть может, прислушиваясь к какому-то ему одному слышному звуку, стоявшие по обе стороны от него девушки так же, словно в смирении, потупили глаза, меж слегка разошедшихся пол их балахонов стали видны их обнаженные тела.

Человек между тем решительно поднял голову, одновременно призывающим жестом чуть вскинув руку, внимание всех сидевших в зале, впрочем, и так уже было приковано к нему, мгновенье – и в помещении зазвучал его мгновенно завораживающий, какой-то всепроникающий голос.

– Отложите яства, отодвиньте кубки.

Не ждите от Посланца слов благих, ибо в мире нет благости.

Не для того я пришел к вам, чтоб призывать к вере, ведь верующие лишь рабы пустоты.

И не хочу я ни строить, ни разрушать иллюзий – что сами построили, то и разрушите.

Говорящий откинул капюшон, луч прожектора высветил твердый прищур его глаз и жесткую складку губ.

– Нет заслуги в том, чтобы любить то, что прекрасно. И жалок тот, кто бодр духом в надежде на обещанное спасение.

Но славен тот, чей дух тверд там, где нет ни спасения, ни совершенства.

Нет и не будет их, так внемлите же, ибо ничтожен всякий отвернувшийся от правды.

Счастье недостижимо, конфликты неразрешимы, надежды обречены, усилия тщетны. Смерть и тьма ждут нас всех, они подбираются, они почти уже здесь. С ними невозможно договориться и нельзя победить. Но капитуляции не будет.

Падая и оступаясь, теряя и обретая, истлевая и восставая, идет человек на штурм неба.

Найдя – не загораживайся, увидев – не отшатывайся, познав – не обманывайся.

А потому вот послание книги вечной.

О терпении и твердости слово ее.

Его и запечатлейте в сердцах.

Свободным всевидящим движением говорящий поднял голову.

– Не оказывай непрошеной помощи, ибо этим оскорбишь гордого.

Не давай непрошеных советов, ибо уподобишься глупцам.

Сторонись боящихся ответственности, ибо от них идет предательство.

Не презирай блудниц, ибо только они честны.

Не делись тяготами с близкими, ибо только хорошим надлежит делиться с любимыми.

Не проси у друзей бесплатной помощи, ибо лучше обогатить друга, чем постороннего.

Никогда никому не угрожай. Уж лучше сразу сделай. Ибо угроз боятся лишь трусливые, а их нет там, где вершатся великие дела. Угрожая – предупреждаешь, предупреждая – вооружаешь, зачем же вооружать врага своего?

Слушай лишь первые слова, верь лишь словам, что срываются с кончика языка, ибо все поправки, дополнения, уточнения – суть ложь.

Убей в себе страх – первопричину всех бед, и очистится взор твой.