Мир жизни и смерти - Павел Пуничев Страница 50

Медное кольцо защиты от огня.

Защищает от всех разрушительных проявлений огня.

Урон от огня — 5%

Ограничения: уровень 10. Вы можете одновременно надеть не больше четырех таких колец.

Медный браслет защиты от огня.

защищает от всех разрушительных проявлений огня.

Урон от огня — 8%

Ограничения: уровень 10. Вы можете одновременно надеть не больше двух таких браслетов.

Серебряное кольцо змеи.

Ловкость +10.

Дополнительный урон ядом +2%.

Защита от яда 10%.

Ограничения: уровень 10. Вы можете одновременно надеть не больше четырех таких колец.

—Слышь, дед, беру по набору каждого, и вот еще,— я выложил на стол изумруды и два осколка от обычного и большого элементалей, рядом ссыпал всю не зачарованную бижутерию.— Твори, дед, но уговор, то, что получится мне продашь.

—Договор,— глаза деда загорелись от предвкушения любимого дела,— сделаю, не подведу.

—Ну, и отлично, а я побежал, дел полно.

Я рванул к таверне, уже на ходу услышав, как дед поймал первого игрока и начал ему втирать наказанное:

—Эй сынок, не проходи мимо, хочешь, чтобы хрен стоял как у моего бычка? Испей водицы, да Богине жизни помолись, и ты, молодка, что ж у тебя рожа така крива? Испей водицы и может у тебя вот с этим хлопцем, что и сложится…

Я только покачал головой и ускорился, ибо Снегирь меня уже замучил бомбить спамом.

Обоз остановился за оградой, выстроив телеги и кибитки кругом. Лошадей распрягли, отправив пастись, а сами обозники готовили еду на огне, болтали с местными жителями или вели неспешный торг. Около одного такого торговца я и увидел Снегиря. Тот махнул мне рукой, подзывая к себе.

—Здорово, Снегирь, а где Странник, не пришёл ещё?

—Да не, был он здесь, но как увидел кузнеца, пришедшего металл купить, слинял почему-то. Вот, знакомься, это Иннокентий, он торгует оружием и доспехами. Мы тут с ним уже поторговались малань, но он хочет увидеть весь товар. Давай выкладывай.

—Добрый день, Иннокентий, и до свиданья, мне срочно надо бежать, оставляю вам товар и этого прекрасного молодого человека,— я указал на Снегиря. Он будет вести наши с вами дела.

Я свалил весь лут к ногам рейнджера.

—Я оставляю себе все, что снял с лича, а это все ваше. Снег, у меня нет времени, предлагаю отпраздновать сделку сегодня вечером в таверне. Все пока, адьюс, чао, аривидерчи.

Я подстегнул Долли, и махнув на прощание ручкой, умотал обратно, направив свои стопы к тошниловке.

Найти в ней нужных субъектов труда не составило, там всего-то и было три стола и небольшой кусок грязного пола. Причем на полу посетителей оказалось больше, чем за столами. Мои клиенты, к счастью, оказались все же за столом. Один из них разлегшись на нем пускал пузыри в лужу разлитого пива, второй щуплый субъект, еще держался, сидел, клюя время от времени носом.

—Слышь, болезный, ты писарь?

—Что?

—Писарь, говорю, ты?

—Где?

—Очнись уже, писарь это ты?

—Что? Писарь? Я писарь, да.

—Пошли, помощь твоя нужна.

—Куда, зачем?

—Мужик, твою мать. Мне письмо надо написать. Ты же писарь?

—Да, да, я писарь.

—Ну так пошли писать, где тут у тебя контора?

—Контора?

—Мужик, ты меня достал уже. Дом или контора, где у тебя инструмент, где ты письма пишешь?

—А! Идем!— Тощий неуверенно поднялся, чтобы не упасть, хватаясь за мою руку,— только вынужден предупредить, что я меньше медной монеты за свои услуги не беру.

—Получишь три, если все как надо сделаешь.

Конура писаря, а по-другому назвать это жилище не получалось, находилась позади той же тошниловки рядом с загоном для свиней. В свете одинокого тусклого окошка, писарь уселся на колченогий табурет, около покосившегося стола, достал из потертой папки лист желтоватый бумаги, выбрал наименее растрепанное перо и уставился на меня в ожидании.

—Я поскреб подбородок, и начал диктовать:

—Значит так, пиши: «Если ты стар и уродлив…»

Диктовал я минут пять, и посмотрев на результат, остался не очень доволен.

—Так, я положил перед писарем медяк,— это аванс, пока я разговариваю с печником, здесь, здесь и здесь сделаешь завитушки, а в нижнем углу изобразишь герб какого-нибудь аристократического семейства. Кто у вас тут самый знатный?

—Так семейство Медичей, они в свое время на меди хорошо поднялись, а теперь под ними полгосударства…

—Вот их герб и изобрази.

—Так ведь…

Я достал серебрушку и потряс ей перед его носом.

—По-онял, все сделаю в лучшем виде.

—Отлично, если мне понравится, то у меня будет еще пара заказов.

—Да, господин.

—Ну, вот и хорошо. А печник, это тот, что за столом твоим лежал?

—Да, только вы его сейчас не добудитесь, он как выпьет, спит беспробудно.

—Ничего, с этим я как-нибудь разберусь. В ты пока отложи этот заказ и на отдельном листе мне императорский герб изобрази…

Писарь оказался прав, добудиться печника мне не удалось, пришлось взвалить его на плечо и отнести к ручью. Показалось или нет, но вроде вода в нем стала чище и не журчала, а буквально звенела, перекатываясь на камнях. Может это начали действовать молитвы, а может и нет, знаю одно точно, если опустить в его воды голову вусмерть пьяного человека, через минуту он уже будет сидеть рядом, пуча на тебя глаза и ругаясь отборным матом.

Я дождался конца матерной тирады и представился.

—И вам здрасте, я Бро, и мне нужна ваша помощь.

—Какого хрена? Ты кто такой? Кто позволил императорского фортификатора в лужу рожей тыкать?

—Не знаю, о чем вы говорите, я бережно окунул уважаемого печника в этот чистейший ручей, надеясь, что он примет от меня целую серебряную монету, в ответ любезно научив качественно класть кладку и снабдит набором кирпичей, раствора и нужного инструмента. Как вам такое предложение?

—За серебряк, козлина, я могу тебе на тапочки наблевать. Какого хрена ты меня отрезвил? Я разве для этого полдня надирался?

—Не знаю для чего вы надирались, могу добавить пару медяков, чтобы выпили за мое здоровье.

—За твое здоровье, разве что ослиной мочи выпить можно, чтоб тебя перекрутило с ног до головы, изверг!