Проект "Повелитель" - Игорь Денисенко Страница 50

– Почему тебя? Я же спер?

– Да потому, – скрипнул зубами Рус, – что я ушел, а книжица пропала. Ежу понятно, кто украл! Ты вернешься, а я нет. Значит, на меня думать будут!

– А кто тебе сказал, что я вернусь?

– Ты дурака не валяй, через год имя получишь и женишься. Заживешь как все.

– На ком? На Настьке? И даром не нать. Я все обдумал, Рус, у меня шансов нет, с тобой иду.

– Ты это серьезно?

– А ты? Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что невеста у нас одна. И пока ее староста не сбагрит кому-нибудь, других не предвидится. А остальные девки малы еще. Их ждать до седой бороды можно.

Руслан почесал короткую бородку. Такая очевидная мысль не приходила ему в голову. А значит, его женитьба на Насте была спланирована старостой заранее, и он сам дал ему повод. Отсюда следует, что кража рукописи не воровство, а наказание подлого старосты. Такой расклад Руслану понравился. Он повеселел и хотел в порыве чувств хлопнуть Лиса по плечу, но тот ожидал другого, поэтому отпрыгнул метра на два.

– Ты чего?

– Правильно, все правильно ты сказал и сделал. Надо было старосту наказать! Давай сюда книжицу, почитаю на досуге.

От такой перемены Лис опешил и, еще не вполне доверяя, опасливо протянул рукопись.

– Ты серьезно?

– А когда я шутил?

– И то верно, шутник из тебя, как из ежика птица.

– А разве ежи не летают?

– Ну это если пнешь, – рассмеялся Лис. – Куда подадимся-то?

– Людей искать, давай прямо до старой дороги. Она куда-нибудь да выведет.

Лис выразительно покрутил у виска.

– Кто на нее ступал, назад не возвращался.

– Так мы назад и не собираемся, – усмехнулся Руслан. – А что с людьми на ней происходит, там видно будет. Может, и ничего страшного. Как знать.

– Может, – пожал плечами Лис. – Да, вот еще, чуть не забыл, – сказал он, доставая хрустящий тонкий мешок, – это для книжицы. Он воду не пропускает.

– Знаю.

Руслан сунул рукопись в мешочек и, завернув, отправил за пазуху. И друзья неторопливо, но, постепенно наращивая ход, двинулись по лесу. Привычка двигаться почти бегом приобреталась с детства. Зверье от поселения людей уходило все дальше. И нужно было успеть дичь добыть и засветло вернуться. Редко кто из охотников отваживался ночевать не в своем доме. Спать привязанным к дереву не у всех получалось и не всегда спасало.

Не спасало это ни от топтыгина, ни от рыси. А большой змей так подкрадывался во тьме, что, проснувшись в его объятиях, и вскрикнуть не успевали. Он сдавливал, ломал кости, поломанные ребра протыкали легкие, и вместо крика человек пускал только кровавые пузыри.

* * *

Шустрый держал в руках то, что осталось от моего ботинка. Кожа лопнула по швам и лепестками держалась на подошве, тоже, между прочим, лопнувшей. Хаймович откашлялся.

– Печально я гляжу на наше поколение, его грядущее иль пусто, иль темно… Что теперь с тобой, босоногим, делать? – спросил он у меня.

Ввиду отсутствия ответа, я пожал плечами. Ногам было зябко, и они подмерзали. Сбитый ноготь на большом пальце правой ноги кровил, теперь там у меня билось сердце. Другой обувки не было и не предвиделось. Расклад выходил грустный, как теперь шлепать по грязи? Не скажу, что ноги у меня нежные и холеные. Об пятки впору было ножик править. Однако к холоду они непривычные.

– Ну вот что, предлагаю пошарить по дачным домикам. Дачники – народ запасливый. Какие-никакие сапоги найти можно.

Не теряя времени, мы двинули по ближайшим подворьям. Обуви оказалось валом. Дырявые кроссовки, резиновые шлепанцы, которые Хаймович именовал сланцами, были и простые тапочки со стоптанными пятками. Я присмотрел себе пару таких, тесноватых и спадающих с ног. Если дырки проделать и на шнурки взять, продержаться можно. Как вдруг Косой издал окающий возглас и извлек на свет божий некие говнодавы необъятных размеров. Говнодавы были целиком резиновые, черные и доставали выше колена.

– Замечательная обувка рыбака и охотника! – обрадовался старый. – Ну-ка, Максим. Примерь на ногу!

– Чего мерить, и так видно, что большие.

– Это и хорошо, в другой раз, может, не порвутся.

– Другого раза не будет.

– Ой! Не зарекайся! Эта твоя новая способность очень для выживания полезная. Ты же теперь с Мухой почти наравне. Тоже можешь присоски отрастить.

– Дед, ты же, помню, говорил, что не было у Мухи никаких присосок?

– Каждому знанию свое время, – вздохнул дед, – скажи я тебе тогда, что он на самом деле мог, разве ты поверил бы? А если и поверил, то опять-таки начал бы ненужные вопросы задавать.

– Ненужных вопросов не бывает, – ответил за меня Федор, – лучше знать раньше, чем позже.

Но его выпад старый проигнорировал и продолжил:

– А теперь, Максим, давай я тебя поучу портянки мотать. Вот и обрывки твоих штанов пригодятся.

Пока дед пеленал мне ногу, как младенца, закололо в висках. Быстро и пронзительно, словно Розина швейная машинка иголкой застучала. Я зажмурил глаза и увидел красные точки, приближающиеся со всех сторон.

– Они возвращаются…

Все разом оглянулись. Еще одной встречи нам не пережить.

– Быстро в дом! – скомандовал Хаймович.

Мы и без его команды влетели в домик, в котором Косой нашел болотные сапоги. Вторую ногу я наспех сунул в сапог и мельком глянул на дом. Домик был добротный, из серого силикатного кирпича, крытый железной черепицей. Не было бы в нем окон, цены б ему не было. Но вот мы уже внутри и переворачиваем кровать. Матрац падает на пол, мыши разбегаются из него врассыпную, с писком и возмущением. Два пинка – и спинки отлетают, прислоняем панцирной сеткой к окну. Древний кухонный стол подпирает сооружение. Остается еще одно окно и кровать поменьше. Но, немного подумав, решили ее не трогать. Правда, есть еще веранда с длинным стеклянным окном, там нам не продержаться. Поэтому отступили мы сразу во вторую комнату. Нас шестеро, а комнатка явно на двоих. Тесно. Мы бестолково топчемся.

Ревет Максим-младший. Вот досталось пацану с детства. Никакого покоя. Луиза затравленно оглядывается в поисках безопасного места. Я сметаю половик с пола. Нога задевает за большое металлическое кольцо. Крышку на себя. Так и есть! Погреб. Черная яма дохнула на нас застарелым гнильем и мышиным пометом. Покрытые белой плесенью мохнатые ступеньки.

– Роза, Луиза, давайте вниз!

– Шустрый! Ты с ними, – махнул головой Федор. Сережка не успел взъерепениться, как я схватил его за плечи и, шепнув на ухо: «Ты последний защитник, если что…» – отправил его следом. Обеденный стол перевернули и прикрыли крышку погреба. Вот и готовы. Хаймович притулился спиной к панцирной сетке, прикрывающей оконный проем. В его руках появилась тонкая сигаретка, которую он покрутил в пальцах и наконец прикурил.