Анабиоз. Новая Сибирь - Юрий Бурносов Страница 51

— Теперь аккуратнее, — сказал Ярослав, вновь обретший офицерские нотки.

— Зачем? — осведомился Фрэнсис. — Если верить Кире, вас только на КПП начали пасти.

— Затем, — отрезал Ярослав. — Откуда я знаю, что тут с прошлого раза случилось?

Камерунец не нашелся с ответом, снял с плеча лук, наложил стрелу и пошел чуть сбоку, внимательно повертывая головою.

— С первой стрелы снимешь йети? — не удержался Антон.

Негр испепелил его взглядом и сплюнул с досады.

Вдали показался бетонный забор аэродрома и накренившаяся, как и говорил Киря, коробочка КПП.

— Вроде всё как и раньше, — пробормотал Ярик.

— А ты думал, йети тебе свой флаг вывесит? — опять съехидничал Антон.

— Достал ты, дядя, — вздохнул Ярик.

Бетонка аэродрома выглядела не в пример лучше заброшенных шоссе. Все же покрытие клали на славу, профессионально — ни деревца не проросло, только волдыри да трещины. Чуть дальше, в самом деле, на полосе стояли маленькие грязно-белые самолеты и пара вертолетов тоже явно не боевого вида. Большие ангары с металлическими крышами и железобетонными стенами выглядели внушительно, время на них почти не отразилось.

— Вон там череп лежал с костями, — указал Ярослав. — А вон башня диспетчерская.

— В башню нам не надо, а вот в ангаре, ты говорил, ящики, — сказал Фрэнсис.

— Ну, идемте.

Странно, но никакого «скрадывания», о котором говорил Киря, Антон не ощутил. Просто неприятное чувство заброшенного огромного комплекса, построенного людьми.

Двери ангара были открыты, внутри стоял еще один самолет. Полуразобранный, как и говорил Киря: капот двигателя открыт, пропеллера нет, одно крыло и то снято. У стен громоздились ящики.

— По-моему, не этот ангар, — наморщив лоб, сказала Лариса. — Но давайте посмотрим.

В ящиках оказались какие-то детали с маркировкой «Як».

— Не то, — заявила Лариса.

— А вот тут череп лежал, — повторил Ярослав, когда они подошли ко второму ангару. — Внутрь мы уже не ходили, только диспетчерскую обыскали.

— Сейчас черепа нет, — довольно глупо заметил Антон.

Фрэнсис осторожно подошел к ангару, посмотрел на запоры.

— Открыто, — сказал он.

— Надо бы кого-то оставить на страже, — наконец-то заволновался Ярослав.

— Ну так и оставайся, — сказала Лариса.

В ангаре номер два стояли только ящики и коробки. Самый большой ящик имел яркую маркировку Honda R&D America.

— Вот! — завопила Лариса, в буквальном смысле подскакивая на месте и тыча пальцем в ящик. — Вот оно! Это станция! Зарядная станция!

— Не ори, Лара, — велел Фрэнсис. — Сейчас не только йети, но и те сюда сбегутся.

— Не, ну это правда зарядная станция!

— Лар, — примирительно сказал Антон, — станция — это хорошо, но без дирижабля как-то бессмысленно.

— А дирижабль должен быть в третьем ангаре, — убежденно заявила Лариса, сверкая глазами.

Черт побери, там-то он и оказался. Более того, почти собранный. Гондола на колесах стояла посередине помещения, немного запылившаяся, но все равно какая-то… какая-то первозданная. Антон просто не нашел другого слова. Белоснежная, обтекаемая, явно не гнилая.

Лариса тем временем бросилась к ящикам и контейнерам, стоявшим у стены, как и в первом ангаре.

— Оно! Здесь баллоны! — закричала девушка, стукнув кулаком по фанере.

— Да не ори же ты! — попытался опять урезонить ее Фрэнсис.

— Двигатель ищи, — напомнил Антон.

— Вот он, двигатель, — Лариса метнулась от ящиков к гондоле, провернула изящную лопасть винта. — Вот! Блин…

— Что? — напрягся Антон, уже понимая, что услышит в ответ.

— Газотурбинный.

В этот момент оставшийся снаружи Ярик дико закричал.

Слушай же упрек, ясно различимый в каждом дуновении ветерка; горе тому, кто не способен его услышать. Стоит только тронуть струну или изменить лад — и гармоническая мораль поражает наш слух. Немало назойливого шума на отдалении становится музыкой, великолепной сатирой на нашу жалкую жизнь.

Генри Дэвид Торо «Уолден, или Жизнь в лесу»

— Ну и как тебя зовут, боец? — спросил Матрос, отхлебывая из чашки. Судя по далеко распространявшемуся аромату, там был вовсе не спирт, а липовый чай с медом.

— Антон, — сказал Антон.

— Антон… — словно перекатывая слово на языке, произнес Матрос.

Они беседовали в маленькой, но уютной комнатке в Мокрушино. Раньше здесь было что-то вроде администрации. Наверное, сидел какой-то здешний начальник мелкого пошиба. На стене до сих пор криво болтался портрет последнего президента.

«Где-то ты теперь, старина, — с горечью подумал Антон. — Сидишь в бункере, в лучшем случае, а я тут, как последняя сволочь, сдаю своих…»

— И что ты, Антон, умеешь? Откуда ты, Антон, к нам пришел? Что ты, Антон, от нас хочешь?

Примерно такие вопросы и ожидал Антон после того, как вернулся из печальной экспедиции к аэродрому, перемахнул стену у кузни Леонидыча, где сделать это было легче всего, и подошел к блокпосту на шоссе у Мокрушино.

— Умею я мало, — честно сказал Антон. — Из Новосиба. Убил пару человек и волка. Сам я, если чего, клоун.

— Хто? — Матрос аж привстал в автомобильном кресле, откуда-то скоммунизженном и поставленным на четыре деревянные ноги.

— Клоун. Точнее, учился на артиста, даже в театре играл, в Новосибирске. В «Глобусе». Играл, кстати, и классику. Меркуцио, Вожеватов в «Бесприданнице», Тузенбах в «Трех сестрах». Мне режиссер, между прочим, будущее большое предрекал… — говорил Антон, ощущая явное дежавю.

— Клоун, — Матрос сел, отхлебнул из чашки. — Так зачем пришел-то?

— Ты звал, — сказал Антон.

— Так ты ж не хотел.

— Передумал.

— Передумал… — повторил Матрос и пожевал губами.

Сидевший в углу на табуретке Золотой — Антон уже знал, что это Золотой — сказал:

— Фокус покажи, если кловун.

— А что это докажет? — спросил Антон.

— Ты не звезди, ты фокус покажи, — резонно заметил Матрос.

— Хорошо. Дайте пару монеток…

— Я тебе банк? Откуда у меня монетки? Куда я их засовывать буду?

— Хорошо, — поправился Антон, — давайте карты.

— Во, — оживился Золотой, — карты есть.

Он вынул из кармана куртки колоду, встал и бросил на стол: