Офицерский мятеж - Леонид Смирнов Страница 51

По лицу его было видно: по плану беседы озвучивать эти имена он не собирался.

— Кавторанг Кабаев, первый заместитель командира астроматки «Виргиния», — продолжал Порфирий Петрович, — генерал-майор Вяземский, начальник криминальной полиции Московской агломерации, кавторанг Бычков, начальник БЧ-два линкора «Висконсин», колонель Кургузин, начальник береговой обороны на Каледонии.

Должности и чины были не слишком высоки, но Сухов понимал: если эти господа, несмотря на все препоны, смогли достичь «русского потолка», им под силу вершить дела куда масштабнее. Каждый военмор мог бы командовать эскадрой, морпех — экспедиционным корпусом, а береговой артиллерист — обороной целого сектора. Начальник полиции вполне справился бы с управлением всеми силовиками Старой Земли — дай только волю.

На шестой фамилии Ригерт замолк. Промокнул платком лоб, повертел головой, словно удостоверяясь, что в кабинете отсутствуют ненужные свидетели. Свидетелей не было, бесконтрольной прослушки — тоже. Но контрразведчику все равно хотелось поскорей замолчать.

— Я назвал тех, кого можете знать по службе или сообщениям в СМИ. И довольно… Ежели вас арестуют, то вытрясут все имена до единого.

— А этих военморов вам не жалко?

— Мне всех жалко. Но вы же вцепились в меня как клещ.

— Сейчас вы напоите меня химическим чаем, и я напрочь забуду все, о чем здесь говорилось.

— Может, и так. — Пожал плечами Ригерт. — Но одно вы будете помнить наверняка — свой ответ на главный вопрос.

— Мы все время говорим о второстепенных вещах, — задумчиво произнес Сухов. — И пока ни слова не сказали о самом важном: есть ли у нас шансы на успех? Чем и как ответят русским Объединенные Нации?

Порфирий Петрович поежился и нервно зевнул.

— Начнись восстание до войны с хаарцами, шансов не было бы вовсе. А сейчас надо выбрать самый подходящий момент. Военно-политическая ситуация меняется каждый день.

— И каковы наши шансы в самом лучшем случае? Двадцать, тридцать?

— От силы десять-двенадцать.

Петр покивал и снова уселся на стул. Он мысленно поймал из воздуха число двенадцать, подбросил пару раз на ладони: почти невесомо. Затем положил его на язык и попробовал на вкус: горчило, но слегка.

— Я — человек военный и привык опираться на факты. Вам как оракулу у меня веры нет. Давайте я уж сам посчитаю расклады, — предложил Сухов.

— Я не против, — с готовностью ответил колонель Ригерт.

— В военном отношении у юнитов изначально будет тридцатикратное превосходство в силах. Конечно, даже в мирное время собрать в одном секторе весь флот — дело нереальное. Во время войны — тем более. Но ведь хватит двух эскадр, чтобы слопать нас со всеми потрохами. Такие силы Адмиралтейство высвободит без труда. Если только не начнется генеральное наступление хаарцев. У вас есть надежные контакты в генштабе Великого Хаара? Насколько достоверны ваши разведданные о начале их решительного наступления?

— Издеваетесь, Петр Иванович? Дальняя разведка вообще не располагает агентами. А зонды обеспечивают нас лишь косвенными данными.

— Что удалось собрать кибермухам? Вы ждете это чертово наступление? Если нет, то и говорить не о чем.

— Наступление будет. Но не сейчас. Конкретную дату мы определим по концентрации хаарских флотов.

— Предположим, я вам поверил. И будем считать, что вы меня успокоили. Тогда я иду дальше по списку вопросов. Номер два — пропаганда… Не сомневаюсь: юнитская пропаганда будет работать на полную катушку. И далеко не все аргументы ей придется высасывать из пальца. Какие серьезные козыри против нас? Мы разделяем Флот перед лицом инопланетной агрессии, а значит, заведомо ослабляем Звездное Человечество.

Порфирий Петрович Ригерт слушал Сухова, откинувшись на спинку кресла.

— Хуже того: мы отвлекаем часть юнитского флота на подавление мятежа, — продолжал военмор. — По сути, мы играем на руку врагу. Это предательство интересов человеческой расы, прямая измена.

— Непременно скажут, что у нас сговор с хаарцами, — добавил контрразведчик. — Что подлый враг обещал нам тридцать сребреников. Враг обманет, конечно, но мы, дурачки, верим посулам инопланетных монстров.

— Но это же бред!

— Вспомните Геббельса, Петр Иванович: «Чем чудовищнее ложь, тем легче верят в нее массы».

Спорить с профессионалом Геббельсом было глупо. Капитан второго ранга кашлянул в кулак и продолжил:

— Теперь — экономическая сторона. Сможет ли Старая Земля выжить без стратегических материалов, без военных верфей и при остром дефиците энергии? Так называемое прогрессивное человечество сбежало отсюда не просто так — по исчерпанию жизненных ресурсов. А мы на старом пепелище собираемся строить Четвертый Рим?

— На этот вопрос ответить просто: Российская империя должна включать в себя десятки планет. Рудники, промышленные комплексы, верфи, военные базы. Иначе у нас ничего не выйдет.

— Хорошее слово: «должна». Кто нам отдаст эти планеты? Даже при наилучшем раскладе, если мы выдержим первый натиск и война с ООН затянется, как долго мы сможем воевать, не имея собственных ресурсов? Пиратствовать начнем? Будем захватывать сухогрузы и контейнеровозы? И русскими пиратами будут пугать детей по всей Галактике?

Контрразведчик заложил руки за голову.

— А почему бы и нет? — произнес он мечтательно. — Ничего страшного не вижу, если какое-то время мы будем пробавляться пиратством. Захваченное добро принадлежат нам по праву — это наша доля… — ненадолго задумался, подбирая подходящие слова, — в разграблении недр Галактики.

«Чем дальше в лес, тем больше дров», — подумал Сухов, почесав в затылке. Ригерт не переставал удивлять. Вопиющий рационал и отъявленный циник на поверку оказался кабинетным мечтателем. И нет ничего хуже для судеб мира, чем власть, попавшая в тонкие, ухоженные руки такого вот фанатика идеи. Были у нас уже и Ленин, и Хайрулла, и Мендес.

— Вы меня разыгрываете, — с укоризной произнес военмор. — Или…

— Я еще никогда не был так серьезен, — снова усмехнулся Ригерт. К краям его губ и углам глаз как будто приклеилась кривая улыбка. — Ведь нам некуда отступать.

— Дело зашло так далеко?

— При множестве участников предотвратить утечку информации невозможно. Как говорят юниты: то, что знают двое, знает свинья. Меня уже вызывал второй зам начальника контрразведки Флота. Исключительно по старой дружбе он дал послушать в записи заявления троих военморов. Эти трое сдали всех, с кем были в контакте. Под угрозой расстрела или по идейным соображениям — уж не знаю. И пришлось мне на ходу сочинять байку, дескать, мы осведомлены о заговоре и нащупываем ниточки, ведущие к его сердцу. Пока не сообщали наверх, опасаясь предательства в центральном аппарате. Я доложил, что нам, хоть и не с первой попытки, удалось внедрить своих людей в ряды заговорщиков.