Суховей - Игорь Стенли Страница 51

– Я скучаю, люблю тебя… – только и вымолвил я, нехорошее предчувствие развеялось.

– Я тоже люблю тебя, возвращайся скорее, – прошептала она.

Разговор закончился, а меня ещё ждали многие десятки миль вдоль по унылой холмистой саванне.

В какой-то небольшой деревушке остановились, чтобы подобрать проводника и утолить естественные потребности в еде и прочем. Правда, находиться вне кондиционированного салона было некомфортно – ветер нёс мелкий песок, справа на горизонте поднимался столб песчаной бури. Сразу после лёгкой разминки все снова заняли свои места и двинулись дальше.

Спать больше не пришлось, но моё бдение вознаградилось неожиданно скорым приездом к месту первой большой остановки. Проводник, очевидно, знал своё дело.

Мы остановились в метрах двухстах от реки, в развалинах неизвестных сооружений. Фил принялся налаживать аппаратуру, а Гобер с двумя парнями решил выдвинуться к самому берегу для оценки диспозиции. Я отправился с ними, и мне даже показалось, что командир в какой-то степени мне доверяет, раз без лишних слов согласился взять с собой фактически на разведку.

Русло Нигера разделялась здесь на множество рукавов, которые извивались, образовывая острова, полуострова и заводи. Прибрежная часть была абсолютно пологой, но переходила в мелководье, заросшее различными растениями. В эту реку я не решился бы зайти даже по щиколотку: воображение рисовало всякого рода хищников, паразитов и инфекции, кишащие в мутной воде.

Солнце ещё висело над горизонтом, когда после неудачных попыток ближней связи с лабораторией командир принял решение форсировать реку.

Память возвращалась болезненными отголосками в черепе. Картинки, увиденные до и после потери сознания, вспыхивали и переплетались между собой. Накатывал отходняк после погони, где я был добычей стаи заражённых модифицированным бешенством местных жителей. Дыхание сбилось почему-то только сейчас, когда я уже лежал на разогретой за день жестяной кровле и хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

Сильнейший удар, сопровождаемый грохотом и скрежетом металла, вывел меня из ступора. Хлипкий сарайчик, крыша которого служила мне временным пристанищем, пошатнулся и, казалось, накренился. Существо, бывшее когда-то человеком, без тени сомнения на полном ходу впечаталось в пусть и тонкую, но металлическую стену. Когда его примеру последовали остальные заражённые преследователи, я понял, что долго моё укрытие не продержится. Кроме того, я взобрался сюда довольно легко, по ящику с какими-то сельскохозяйственными инструментами, и ничто не мешало тварям последовать моему примеру.

Я аккуратно повернул голову в потенциально опасном направлении, и лишь тогда вспомнил об инстинктивно зажатом в правой руке трофее. То был неизвестный мне автомат цвета хаки, который я сперва принял за американскую винтовку М16. Беглый осмотр показал, что в руках я держал немецкий Heckler & Koch модели 416, сейчас абсолютно бесполезный, о чём свидетельствовало уныло черневшее открытое окно затвора. Не веря в очевидное, я всё же отсоединил магазин – и окончательно убедился в отсутствии патронов. Без них эта лёгкая, словно игрушечная винтовка не годилась даже в качестве холодного оружия. Сейчас я бы не задумываясь поменял её на одну из тех лопат, по которым карабкался на крышу.

Беспокойные аборигены всё не унимались, царапая металл и рыча где-то внизу, это побуждало быстрее искать хоть какое-то решение. Запах от них исходил такой, что я с трудом сдерживал рвотные позывы и так давно пустого желудка. Но больше всего я боялся снова встретиться взглядом с жуткими тварями. В их красных от вздувшихся сосудов глазах кипела животная бессмысленная ярость, направленная против меня одного. Этот взгляд не оставлял мне ни единого шанса на спасение, он ел меня живьём, и я одинаково боялся как шевелиться, так и дальше лежать на шатком строении.

Я осмотрелся, немного приподнявшись. Учёл, что замес начался, когда кто-то с берега открыл огонь по нашей лодке. Следовательно, опасаться стоило не только заражённых. Путь был один – на крышу соседнего дома, от которой меня отделял неширокий проход между постройками. Казалось бы, рукой подать, но дом был выше сарая, и требовался уверенный толчок для преодоления расстояния одним прыжком.

Времени на дальнейшие размышления мне не дали: две пары чёрных рук вцепились в край жестяного настила и стали шарить в поисках добычи. Я отложил бесполезную винтовку, приподнялся в позе бегуна на старте, сделал пару шагов и оторвался от крыши сарая.

Пожалуй, я не рассчитал своего веса, увеличенного бронежилетом и рюкзаком: левая нога не нашла опоры. Зато правая, напротив, соскочила с узкого парапета на спасительную твердь; это и спасло меня от падения на землю, пока я карабкался и переваливался через бортик крыши. Ценой тому были содранная кожа на руке и опасно подвёрнутая нога.

Мой манёвр не остался без внимания. Дикий вой понёсся по округе, в то время как я корчился на шершавой поверхности крыши от пульсирующей боли, осознавая безысходность положения. Пока я жив, но это даже чудом не назовёшь: банальное дурное везение, лимит которого мог быть исчерпан в любую секунду. И что дальше? Я один посреди чужих враждебных земель, без оружия, без поддержки.

На том берегу, у машин остались двое охранников. Может, стоило вернуться вплавь. Всё же риск быть растерзанным обитателями реки явно ниже, чем обитателями деревни, а любое инфекционное заболевание лечится с большим успехом, нежели последствия съедения заживо.

Однако я не мог мыслить рационально тогда, очнувшись на берегу, усеянном трупами, и поняв, что сейчас стану одним из них. Ноги сами понесли меня. Включился тот механизм, который в подобных случаях растягивает время, отключает эмоции и обостряет чутьё. И потом, кто знает, как поступили парни, услышав заполошную перестрелку, после которой никто из команды не вышел на связь? Возможно, снялись с места, поскольку переправиться вслед за нами у них уже не было возможности. Следовательно, мой заплыв мог оказаться бессмысленным.

Я взглянул в синевшее небо и вспомнил про своего «ангела». Осознал, что я никак не готовился к тому, что механизм Судного Дня окажется активированным. Да, я знал, куда ехал и что мог там найти, но мозг не хотел принимать худший вариант как что-то реальное. Даже теперь, получив доказательства, я думал лишь о том, как бы скорее сообщить информацию в центр, а не о Конце Света и его последствиях.

Сняв рюкзак и подложив его под голову, я извлёк коммуникатор и с надеждой утопил кнопку включения. Экран засветился и продемонстрировал цепочку сообщений, помеченных красным цветом как очень важные. Даша упорно вызывала меня на протяжении получаса, и среди стандартных для подобной ситуации «Как обстановка?», «Что случилось?», «Ответь!» я обнаружил более содержательное послание. Даша писала: «Внимание, Сергей! Наша спутниковая связь взломана. Пишу через резервный сателлит (только текст), но он уходит из зоны твоего приёма. Следующее окно завтра, в районе шести утра. Вся срочная связь через командира охраны. Подтверди».