Тень рока - Михаил Таран Страница 52

Всё началось в тот злополучный день, когда к нам домой явились солдаты О.С.С.Ч. и забрали меня. В этот день выяснилось, что безумный пропойца Фальтус решил возродить орден. Сейчас же орден возрождён, как он того и хотел, но это уже совсем не то великое общество каким было раньше.

Идеалы „Искариот“ втоптаны в грязь, как и мечты о величии человечества. Фальтус ведёт какую-то свою, ведомою лишь ему одному, игру. И эта игра мне всё меньше нравится. Но я уже ввязан в это безумие и вырваться пока не в силах.

Однако, дорогая Элизабет, я клятвенно спешу заверить тебя в том, что это моё последнее дело и я больше не буду принимать участия в жизни ордена. Я уйду в отставку, если смогу пережить последнюю миссию. Уйду в отставку и больше никогда не покину тебя и нашу милую малышку Сару.

С любовью, твой Николай.

Дата: 06.08.2371»

Написанные строки затронули угрюмого агента за живое. Смахнув скупую слезу, Николай аккуратно свернул письмо пополам, а затем поместил в заранее подготовленный конверт. Со скрипом он открыл ящик стола, где хранилась всякая письменная утварь, и достал одну из сургучных свечей. Багрового цвета свеча с причудливыми узорами по бокам. Вынув из кармана коробок спичек, Николай достал одну из них и незамедлительно чиркнул, раздобыв огонь. Маленькое, вытянутое куда-то вверх пламя причудливо танцевало, облизывая почерневший фитилёк. Николай терпеливо ждал, пока танцующее пламя растопит сургуч. В этот момент он поймал себя на мысли, что извивающиеся, дрожащие языки жёлтого огонька всё больше и больше походят на змею. Хитрую, скользкую змею, постоянно перемещающую свое мерзкое вытянутое тельце. Эти мысли вызвали в душе усталого агента какую-то необъяснимую неприязнь, вскоре сменившуюся явственным страхом. Сургуч достиг нужной консистенции и Николай осторожно наклонил свечу над конвертом. Багровая клякса растеклась по почтовой бумаге неровным пятном. Сделав дело, Николай поспешил затушить пламя свечи, что бы пугающие мысли о зловещих змеях поскорее улетучились. Осторожно сняв с пальца фамильный перстень-печатку, с изображением родового герба, Николай незамедлительно вдавил его в багровую кляксу, придавая конверту законченный вид.

Оставалось лишь указать адрес получателя и дело сделано. Николай вновь взялся за серебряную ручку и принялся выводить на конверте адрес своего дома. Странно, но в этот момент он ещё сильнее стал скучать по семье. Ещё острее чувствовалась печаль, а сердце сжимала необъяснимая меланхолия.

Отложив письмо, Николай встал из-за стола и направился к окну. Отодвинув плотную, тяжёлую штору, он начал вглядываться в зачаровывающий пейзаж спящего города. Рядом с окном, в углу, стоял большой глиняный горшок с землей, из которого торчали безжизненные, высохшие останки какого-то растения. Николай достал из пачки сигарету и прикурил, не отрывая взгляда от горшка. «Видимо некогда это было раскидистой пальмой или пышным фикусом» — подумал Николай, делая быстрые затяжки.

Он не особо-то хорошо разбирался в растениях, поэтому не мог с уверенностью ручаться за то, чем именно раньше были эти высохшие стебли.

— Фальтус, сукин ты сын. Что за игру ты задумал? — задумчиво бормотал Николай, стряхивая пепел в горшок.

Странно, на сейчас это мёртвое растение, что корявыми палками торчала из земли, напоминало ему орден «Искариот». Да, сейчас их орден выглядел именно так. Сейчас он был лишь тенью того величия, что десятилетиями внушало трепет всем и каждому как в самом Доминионе, так и за его приделами. А что же теперь? А теперь остался лишь корявый стебель, по которому остаётся только гадать, каким же он был раньше пышным фикусом или же раскидистой пальмой. «Искариот» уничтожены и то наследие, что передавалось из поколения в поколение на протяжение долгих веков, теперь превратилось в высохший стебель, жутковато торчащий из горшка с землёй. Бесспорно тому виной их бестолковый и недальновидный лидер, решивший заключать союзы с теми, кого орден испокон веков считал врагами.

Может быть недуг, что одолел сердце Фальтуса это знак судьбы? Может это шанс на спасение утерянных и позабытых идеалов? Возможно, Фальтусу пора умереть, что бы дать выжить ордену.

Размышления Николая прервал странный звук со стороны входной двери. Кто-то поворачивал ручку. Затушив сигарету о стену, агент бросил окурок в горшок и настороженно уставился на дверь, которая вскоре открылась.

В комнату вошла Мария. Та самая безумная блондинка, которую Николай возненавидел с самого первого их знакомства. Но чего ей тут нужно? Экспедиция начнётся только завтра, а других поводов для визита он, как ни старался, но придумать не мог.

Безумные глаза наглой блондинки источали синеватое свечение, что само по себе нагоняло жути, даже не беря в расчет её неадекватность. Девушка грациозно вышагивала, неспешно приближаясь к угрюмому Николаю. На ней было лёгкое, блестящее платье из чёрного шёлка на тонких бретельках. Глубокое декольте, простиралось практически до пупка, что делало её образ неимоверно вульгарным и броским. В руках она держала початую бутылку шампанского и два пустых бокала.

— Скучал по мне, обезьянка? — нетрезвым голосом прошептала блондинка, разместив бокалы на письменном столе.

Она была пьяна, это очевидно. Но сколько же ангелу нужно выпить алкоголя, что бы достичь такой интоксикации. Ангелу, чей метаболизм, иммунитет и регенерация совершенны. Николай этого не знал, да и не особо-то хотел узнавать. Сейчас она пугала его ещё больше чем в тот день, когда заявилась в департамент с гранатой в руках.

— Молчишь. Но я знаю, о чём ты сейчас думаешь, — продолжила свой несвязный монолог Мария, разливая шампанское по бокалам.

Её белокурые волосы уложены в прекрасную прическу. Утончённое, пусть и безумное, лицо было прекрасно. Совершенный идеал красоты, который можно было встретить лишь среди ангелов. Большие, нетрезвые глаза часто хлопали неимоверно длинными и густыми ресницами. Накрашенные ярко-красной помадой губы улыбались своей неизменно дикой, вызывающей волнение улыбкой.

Наполнив оба бокала и оставив бутылку стоять на столе, безумная блондинка направилась к окну, где в немом негодование замер Николай. Она двигалась изящно и грациозно, бесшумно переставляя свои босые стопы по грязному полу убогого номера. Приблизившись к побледневшему и оцепеневшему от страха человеку, Мария медленно протянула ему бокал.

— Выпьешь со мной? — томным голосом прошептала девушка.

Николай взглянул на протянутый ему бокал. Вытянутая стекляшка на тонкой ножке, скорее всего стоящая каких-то невменяемых денег. По запотевшей стенке бокала стекала одинокая капелька конденсата, что свидетельствовало о низкой температуре налитого в него напитка. Шампанское чуть слышно шипело и пузырилось.

— Я не пью перед работой, — с напряжением в голосе, отказал Николай.

— Какой серьёзный и ответственный, не то что твой дружок. Тот-то наверняка уже в стельку, — промурлыкала Мария и разом осушила сначала один, затем и второй бокал.

Послышался звук разбитого стекла. Оба бокала разлетелись на мелкие стекляшки и рассыпались по всему полу. Безумная блондинка сделала ещё один шаг навстречу растерянному Николаю, после чего тот попытался отступить. Но отступать было некуда, позади было то самое злополучное окно. Оставалось разве что прыгнуть в него, но этого Николаю делать совсем не хотелось.