Вектор: Жизнь и смерть - Никита Чирков Страница 52

И вот этот человек, открывший ей новую жизнь, где она впервые смогла поверить в заслуженное счастье, ставший ее первым мужчиной, потом мужем, а после – закономерно отцом ее ребенка, этот человек, который был оптимистом и весельчаком, пусть и простеньким на ум, но с которым ей никогда не было скучно или страшно, грустно или одиноко, – этот человек остался у нее за спиной точно так же, как сейчас она оставляет своих, можно сказать, друзей. Объединяет это все невообразимое одиночество, родившееся из-за какой-то невероятной безвыходности. В тот раз все было страшнее, с этим невозможно спорить: потеря первого и единственного ребенка сломала всю ее картину мира. Такие трагедии либо объединяют людей до конца, либо они расходятся навсегда. Она пыталась вернуться в норму, потихоньку становившуюся вновь чем-то далеким, правда, пыталась – напоминает Света себе каждый раз, когда возвращается к этой теме. Прошло время, и чем больше восстанавливался он, тем больше отдалялась она, ведь не могла позволить себе поверить в возвращение сказки, которую обычные люди даже не замечают, потому что всегда были в ней. Успевшую привыкнуть к несколько опьяняющему чувству спокойствия, любви и заботы, где не было критики и никому не надо было ничего доказывать, ее вновь кинуло в то состояние, где нельзя допускать чувства: ведь она, словно и в первые двадцать лет, была на войне. Так Света и ушла, не найдя в себе сил и способа начать все сначала, что, собственно, было ожидаемо: ведь в бесконечных ссорах легко стать эгоистом, вспомнив все защитные механизмы, выработанные еще с детства, отточенные годами. Хоть и с ощущением существования той самой общей и уникальной любви, но по итогу все зашло в такой тупик, какой лишает каждое слово своего значения, ведь произнесены уже были все и по многу раз. Дойдя до безвыходности, она ушла, прекрасно понимая, что все закончилось уже давно. И даже тогда она надеялась, как и любой человек, она так хотела, чтобы он догнал ее, чтобы обнял, ведь вдруг еще есть шанс на новое будущее… Но с каждым шагом все более она топила чувства, прекрасно зная, что все кончено.

Света остановилась, готовая вот-вот поддаться слезам и выпустить все скопившиеся эмоции. Но, встряхнув головой, с трудом обуздав эти теплые и прекрасные воспоминания, обжигающие своей уникальностью, она снова дает себе отчет, что боится их больше, чем любого монстра, даже больше, чем собственной смерти. Вернуться туда и вновь погрузиться в любовь и заботу, уют и безопасность – это значит напомнить себе о собственной слабости и неудаче, ведь Света не смогла это сохранить, а значит, не заслужила второго шанса.

Поступил звонок от Альберта, краткие щелчки прогремели у нее в ухе, что удивило, ведь обычно звук не был таким громким. Видимо, она настолько погрузилась в воды самокопания, что попросту лишилась слуха.

– Надеюсь, у тебя хорошие новости? – все еще находясь там, в своих воспоминаниях, приносящих равнозначное боли счастье, Света спросила быстро, даже недовольно.

– Я нигде его не нашел. Прежде чем ты начнешь психовать, хочу уточнить, что здесь половина камер не работает, так что неизвестно, прошмыгнул он в слепой зоне или еще где-то неподалеку.

– Что будем делать?

– У нас есть приказ, его надо выполнить.

Света надеялась на этот ответ, ведь сейчас ей лучше что-то делать по указу, нежели самой принимать решения, сомневаться в которых она будет каждую секунду.

– Какой статус у Питера и Остина?

– Питер еще жив, Остин ищет лекарство. Ему, кажется, уже плевать, что с ним будет, сомневаюсь, что он просто так захочет вернуться, пока у Питера есть хотя бы шанс. Что узнал ты?

– Ничего важного. Все архивы пусты, как и большинство жестких дисков из удаленного сервера, их явно кто-то изъял, как минимум из тех, которые я нашел здесь. Остается надежда на резервные серверы, для этого тебе нужно подключиться к общей системе. В каком-то смысле снятие блокировки связи не дало бы полных возможностей, потому что львиная доля находится на физическом носителе, нахождение которого неизвестно.

– Я знаю, где все жесткие диски. Когда Портер спас меня, то привел к себе, в запасной центр связи, там еще огромное смотровое окно наружу, где-то в минутах пятнадцати от того места, куда ты свалился.

– Ты уверена, что это были они?

– Абсолютно. Целая гора, в четыре руки не утащить. Он же работал журналистом, делал то, что умеет, собирал информацию, а потом отправлял на удаленный спутник.

– Почему никто не знал про это? Как он вообще смог наладить связь? Если он все рассекретил, то…

– Да я знаю, знаю, – перебила он его, – что-то, видимо, случилось, но дальше станции это не ушло, иначе мы бы знали. Да какое там, весь мир бы знал о Векторе. Плевать, может, система передачи не работала, может быть, люди, которым он доверился, поняли, какой груз они получили, ну и приняли иное решение, нежели ожидал от них Портер. Кстати, может, сходишь туда, раз тебе делать нечего, заодно проверишь, там ли наш бегун, а то пока я не увижу опровержения его иммунитета, не успокоюсь.

– Согласен. А ты пока настрой связь, и будем думать, что делать с Остином и Питером.

– Не уверена, что у нас будет много вариантов. Ты сталкивался с таким?

– Уточни.

– Когда жизнь становилась важнее приказа, причем настолько, что даже на свою становится плевать.

– Это еще терпимо. Куда хуже, когда перестаешь замечать разницу в приказах, совершенно не видя каких-либо изменений, словно ничто и никогда не меняется. Даже когда, казалось, ты сделал что-то стоящее, например спас людей, то потом окажется, что, пока ты спасал одних, где-то погибали другие. Остин устал, а как врачу, смерть ему ближе, чем любому из нас, и я бы больше удивился, если бы ему было плевать. Не все могут годами жить и не ломаться, рано или поздно большинство на нашей работе не выдерживают. Большинство людей вообще по грани ходят. Потому что когда тебе становится все равно, сколько погибло, а сколько спасено, то вот тогда уже обратного пути нет.

– Я боюсь, как бы он ради спасения одной жизни не начал все границы перешагивать.

– Смотря что считать границей. В нашей работе это очень абстрактная материя. Особенно на Векторе: в подобных местах легко потеряться не только времени, но и самому себе, ведь ничего дальше стен, иногда кажется, и не существует вовсе. Поэтому одна жизнь здесь начинает казаться важнее остальных там. А они далеко, словно их и нет вовсе.

– Как же я ненавижу это место! – чуть ли не под нос себе проговорила Света.

– Это я могу понять.

– Только не убивай Портера, когда встретишь его, хорошо?

– Ты думаешь, он к себе убежал? Туда, где ты сможешь его найти?

– А где ему еще быть, если только нет второго места обитания, хотя меня не было минут пять, странно, что он так быстро свалил.

– Разберемся. Как только наладишь контакт с базой, дай знать.

Альберт отключил связь, но Света не стала идти дальше, как поступила бы раньше. После неожиданного возвращения в свое прошлое, выбраться из которого всегда давалось с трудом, особенно благодаря тому, насколько там лучше, чем здесь, Света словно перезагрузилась, чуть трезвее начав смотреть на уже известные события. Возможно, конечно, дело было в том, как много времени она провела здесь, отчего ум начинает подстраиваться. Вспоминая маячащую безысходность, перебирая в голове все составляющие, она словно с легкой руки нашла вариант отгадки, позволивший наконец расставить все на свои места. Такой безумный, на первый взгляд, но стоит эту идею прокрутить еще раз, внимательно сопоставляя все улики причастности, как неожиданно все собралось в идеальную схему, где сразу ясно, что произошло. Она знает, где Портер, как и знает, как теперь поступить. Ведь мотивы так просты, что сам Альберт произнес их без особого преподношения, поскольку все было настолько предсказуемо, насколько она не могла разглядеть прямо перед собой, ведь так и не смогла отпустить страсть к поискам двойного дна.