Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев Страница 52

– Чего-то ты сегодня рано, Мальцева.

– Просто время свободное появилось.

– Тебе как обычно?

– Да, давайте «ТТ» и пару коробок.

– Вот. Расписывайся.

– А Михалыч где?

– Не знаю, не пришел что-то сегодня. Может, заболел? Я пока один тут.

– И не звонил?

– У него телефона нет дома. Если так и не придет, вечером с работы пойду, загляну к нему, проведаю. А то мало ли что.

– Понятно. А вчера он вроде здоровый был. Мы с ним чай в каптерке пили.

– Я видел.

– Сегодня как, много народу будет?

– Дык вроде как обычно. Минут через двадцать молодежь со второй группы прийти должна. У них занятия сегодня. Да они тебе не помешают. Иди, стреляй.

– Угу, спасибо.

Но не успел я расстрелять и половины коробки, как ко мне подбежал взволнованный, запыхавшийся Кузьмич.

– Мальцева, выручай! – кричит он.

– Чего случилось?

– Галка моя в метро упала, расшиблась сильно! Мне из больницы звонили.

– Что с ней?

– Не знаю, там толком ничего не сказали. Руку вроде сломала.

– Я могу помочь чем?

– Так и я про то. Выручай, Наташ! Михалыч, черт старый, не пришел, а мне к Галке надо. А на кого ж я тир-то оставлю? Тут же оружие! А сейчас пацаны со второй группы придут.

– Подменить, что ли?

– Ну! Ты ж все тут знаешь. А я быстро, туда и назад. Узнаю только, как там Галка моя. Ох, беда так беда!

– Ладно, подменю. Мне не трудно. Беги, Кузьмич.

– Спасибо, Наташ! Выручила! Только смотри, записывай все. И чтобы каждый расписался и за оружие, и за патроны.

– Да знаю, знаю. Не первый раз же!..

– Все, держи ключи от оружейки. А я побег!

– Удачи! И жене передай от меня, чтоб выздоравливала!

– Спасибо!..

И Кузьмич убежал. Рад, что Галина Сергеевна ушиблась не до смерти. С Михалычем же ничего страшного не случилось. Просто он вчера немного переел слабительного. Еще жаловался мне, что чай у него горчит малость, да все сахар себе в стакан подкладывал. А как ему не горчить? Я же по два пакетика в каждый стакан ему сыпал.

Немного повертев в своих пальцах связку ключей, я с пистолетом и коробками патронов в руках неспешно направился в сторону оружейной комнаты…

Весна. Солнышко. Птички поют. Еще март месяц, а уже так тепло. Мне в расстегнутом плаще совсем не холодно. Или мне не холодно от страха? Я боюсь. Боюсь, что у меня не получится. Сегодня все решится. Решится, пойдет ли История по известному мне печальному варианту либо…

Четыре месяца назад умер Брежнев. Мне жаль его. В сущности, он был неплохим человеком. Хотя пять звезд, конечно, перебор.

За пару недель до смерти Ильич снова вызывал меня к себе в Кремль. Вероятно, чувствовал и хотел попрощаться со мной. Он был уже совсем плох, едва сидел. И снова он принимал меня в уже знакомом мне кабинете со стеклянной пепельницей и лампой с зеленым абажуром на столе.

Меня опять угостили чаем, причем сам Ильич пить не стал. Поболтали. Брежнев даже поинтересовался моим мнением по Афганистану. Спросил, одобряю ли лично я ввод туда войск. А еще спросил, что он может для меня сделать, пока он еще…

На этот раз я не стал разыгрывать из себя скромницу и говорить, что мне совсем ничего не надо. Потому что время уже поджимало, а я все еще не придумал способа. Даже то, что я после окончания института все же перешел работать секретарем в московский горком ВЛКСМ и курировал там вопросы развития молодежного спорта в Москве, даже это не помогало мне. А вот Брежнев помочь пока еще вполне мог. И я озвучил ему свою просьбу. Ильич до крайности удивился такой моей просьбе, но обещал подумать и что-нибудь решить. Причем спокойно воспринял то, что я отказался говорить ему, для чего мне это понадобилось.

И то, что сегодня я в расстегнутом плаще и в своей самой длинной юбке с каждым шагом приближаюсь к Московскому Кремлю, является прямым следствием той давней моей просьбы. По-видимому, Брежнев оставил что-то вроде завещания. Или какое-то отложенное распоряжение отдал. Потому что две недели назад мне в рабочий кабинет позвонили из секретариата Верховного Совета СССР и попросили подойти к ним по вопросу оформления на меня временного пропуска. А через два дня мне домой курьер принес и отдал под роспись пакет. Меня приглашали на очередное совместное заседание обеих палат Верховного Совета, где я должен буду делать доклад. Тема доклада – развитие молодежного спорта в СССР.

Ну, вот и он. Кремль. Над крышей Большого Кремлевского дворца гордо реет на ветру красный флаг СССР. И от моих сегодняшних действий во многом будет зависеть, сменится ли он через несколько лет на трехцветный флаг РФ, а потом и на черно-желтый флаг Республики Московия, как было в моей прошлой жизни. Все, успокоились! Не дрожать! Сейчас для меня главное – пройти проверку на входе…

Какие доверчивые люди охраняют сейчас Кремль. Похоже, покушение на Брежнева ничему их не научило. Мои документы, пропуск и приглашение они изучали чуть ли не с микроскопом. А вот личного досмотра не было. Совсем. Может быть, потому, что охрана узнала меня? Все-таки я был довольно популярной в стране личностью. Меня многие знали в лицо. Да и не было на контроле ни одной женщины. А если бы меня попытался обыскать мужик… ох, какую бы я тут им знатную истерику закатил!

И вот я почти у цели. Сижу в зале заседаний в специальном загончике для приглашенных. На коленях у меня небольшая красная папка с моим докладом. Кстати, доклад там действительно лежит. Правда, поскольку читать его я все равно не собирался, то написана там полная фигня. Только для того, чтобы меня не поймали на том, что я явился на доклад в Верховный Совет без текста самого доклада.

Что ж, моя Цель близка, как никогда. Все двадцать два года своей новой жизни я шел сюда, к этому мгновению и к этому месту. Вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы сегодня оказаться тут. Остался последний рывок. Я уже вижу финиш.

Тем временем зал заполнили члены Верховного Совета. Вижу несколько знакомых лиц, причем кое-кого я знаю еще по своей прошлой жизни. А вот и президиум. Под предводительством самого Андропова высшие иерархи Страны Советов неторопливо рассаживаются по своим креслам. Зал стоя приветствует их бурными аплодисментами. Я тоже на всякий случай встаю и, зажав свою папку под мышкой, хлопаю в ладоши.

Потом минут десять какого-то копошения, перекладывания бумажек в президиуме. Наконец, Андропов объявляет заседание открытым, после чего доводит до всех повестку дня. Мой доклад – четвертый по порядку, сразу перед перерывом. Хорошо, я подожду.

И вот мой звездный час! Андропов приглашает на трибуну всем хорошо известную «студентку, комсомолку, спортсменку и, наконец, просто красавицу» Наталью Петровну Мальцеву. Из зала слышны подхалимские смешки. Аплодисменты.