XVII. Грязь, кровь и вино! - Игорь Шенгальц Страница 53

Ну… уже хорошо, а могли опять в Бастилию отправить. Дома все-таки получше будет.

Принимать гостей мне не возбранялось, но сами гости что-то не спешили наносить визиты. Мадлена куда-то запропастилась. Падре Жозеф тоже о себе знать не собирался давать.

Я немного позлился, пообещал себе больше не спасать никаких королев и занялся привычным делом – чтением, а попутно набрасывал эскизы и чертежи разных кунштюков в моде и оружейном деле.

Саншо тоже на месте не сидел и, совершенно неожиданно для меня, все-таки нашел через своего брата информацию о том загадочном человеке, который руками мальчишек устроил диверсию на охоте.

И сразу у меня начала складываться догадка, пока смутная, но как рабочая версия вполне жизнеспособная.

Оказалось, почти со стопроцентной вероятностью – этот человек был неким Базеном де Барруа, по кличке «Граф».

Шанс на ошибку присутствовал, но был очень малым, потому что этот самый «Граф» обладал очень приметной внешностью.

Шрам на виске, в виде буквы «Z», на левой руке нет мизинца, взгляд пустой, словно у мертвеца, говорит с ярко выраженным бретонским акцентом – вряд ли в Париже найдется еще один человек с такими приметами.

И самое интересное, в Париже он появился недавно, всего за пару дней за моего прибытия в столицу Франции, причем квартировал вместе с Лео Бонартом, тем самым наемным бретером, которого пристрелил Саншо.

Интересное совпадение, не правда ли?

Хотя, пока ничего толком не понятно. Какую цель преследуют, причем здесь я, в общем, вопросов гораздо больше чем ответов. Одно ясно, вряд ли эта компания работает на фракцию заговорщиков против короля и кардинала. Может кто-то мутит из-за рубежа? Испания, к примеру? Вполне возможно, но для точных выводов маловато информации. Вот если бы взять этого «Графа» за горло, сразу стало бы понятней.

Но увы, на этом везение закончилось, перед самой охотой гребаный Базен де Барруа съехал из гостиницы и пропал.

– Ищут, – Саншо состроил озабоченную гримасу. – Но пока пусто. Исчез собака бретонская без следов. Как в воду канул. Я приказал искать, весь Париж перевернуть.

– Пусть ищут, – я отложил стопку листов бумаги, встал и подошел к окну.

– Ваша милость…

– Да, – я обернулся к баску.

– Тут такое дело… – Саншо смущенно потупился. – Мигель для вас в лепешку расшибется. Но… он просил похлопотать при случае. Что-то последнее время им стража досаждает. Того и гляди, похватают всех и на галеры. Перешел мой братик среди своих дорожку кому не надо. Как думаете, получится? Он будет верный до гроба! Тут ему я порука.

– Попробую, – коротко ответил я, сильно покривив душой. Какие, нахрен хлопоты, сам под пыточной камерой хожу. Того и гляди, снова в Бастилию отправят.

С последним словом к отелю подкатила запряженная четверкой лошадей черная карета, очень похожая на тюремную. На закорках стояли солдаты, да не простые, а гвардейцы роты его высокопреосвященства, судя по их плащам с золотым крестом на них.

– Приехали, – обреченно среагировал я.

Из кареты вышел тот самый лейтенант де Болон, который задерживал меня в «Серебряной башне», после чего в сопровождении гвардейцев прямым ходом отправился в отель.

– Монсьор! – горячо выдохнул Саншо. – Уходим, мы успеем! Тут до ворот всего ничего, прорвемся, а там ищи нас! Пробьемся!

Я немного поколебался, очень хотелось свалить куда подальше из этого змеиного кубла, но все-таки отрицательно качнул головой. Что-то подсказывало, что хоронить себя еще рано.

– Хочешь, уходи. Я останусь.

Баск зло нахмурился.

– Хватит обижать меня, ваша милость.

Я виновато улыбнулся.

– Прости, мой друг. Все будет хорошо. Я скоро вернусь…

Послышался приближающийся стук каблуков, после чего раздался тактичный стук в дверь.

– Ваша милость, – лейтенант почеркнуто уважительно поклонился мне. – Для начала, позвольте мне выразить вам свою признательность за вашу храбрость и доблесть…

– Ваша милость, – я тоже ответил поклоном. – Я принимаю вашу признательность.

– Увы, – де Болон извиняющеся пожал плечами, при этом еще раз поклонившись. – В любое другое время я счел бы за честь распить с вами десяток другой бутылок вина, но, я нахожусь при исполнении служебных обязанностей. А пока мне поручили доставить вас в назначенное место, и я выполню этот приказ, чего бы мне это не стоило. Каково будет ваше решение?

– Не смею препятствовать вашей службе, ваша милость… – я взял шпагу и на вытянутых руках и с легким полупоклоном протянул лейтенанту.

Вся эта церомониниальщина для не посвященного человека смотрелась со стороны по крайней мере смешно, но, увы, все это часть нынешней жизни. Любая небрежность, к примеру, в поклоне или даже в тоне, может стать поводом для кровной вражды. А де Болон мне нравился как человек, эдакий истовый служака, причем явно не дурак.

Однако мою шпагу он не взял, отговорившись тем, что распоряжений по этому поводу не поступало. Но при этом ни словом не проговорился, кто и куда меня приказали доставить.

Что несколько меня приободрило – в тюрьму или на каторгу с оружием не отправляют.

Собрался я быстро, а дальше лошади зацокали подковами по брусчатке.

Никто мне возбранял смотреть в окошко, но я сам стал, изображая полную достоинства покорность.

А когда вышел из кареты понял, что меня привезли в резиденцию…

Его высокопреосвященства кардинала Армана Жана дю Плесси, герцога де Ришельё.

Но, честно говоря, особой радости мне это не принесло. Какого хрена от меня надо всесильному кардиналу? Вот-вот, я и сам не понимаю. Впрочем, плаха и тюремная камера ушли на второй план и это уже хорошо.

– Прошу за мной, ваша милость… – де Болон, придерживая шпагу, быстро зашагал по длинному коридору.

Я молча потопал за ним, прикидывая как общаться с Ришелье.

Но прежде «красного» кардинала пришлось встретится с моим старым знакомым кардиналом «серым».

– Сын мой… – на удивление, падре Жозеф встретил меня довольно приветливо. – Как ваша рана?

– Все хорошо, святой отец… – я с трудом подавил желание почесать ягодицу, заживающая ссадина чесалась просто немилосердно.

– Господь помогает праведным намерениям! – пафосно заметил священник, недовольно стрельнув глазами на совсем не праведный гобелен на стене, изображавший какую-то библейскую сцену, в которой фигурировали обнаженные женщины.

В резиденции кардинала он занимал шикарно обставленный кабинет, что, судя по всему, сильно его тяготило.

Я счел правильным смолчать. Да и что тут скажешь?

– Ваша доблесть и отвага, сын мой… – продолжил падре Жозеф, расхаживая по кабинету, – достойны похвалы, однако, они ничего не стоят, когда они не подкреплены умом. Прикасаться к королеве было ошибкой. Большой ошибкой. Я понимаю, что ваши действия, несомненно, были продиктованы не корыстью или похотью, а заботой о ее величестве, но, в следующий раз, будьте осмотрительны. Король благодарен вам за спасение королевы, однако, некоторые силы в его окружении воспользовались прецедентом, чтобы устранить вас, как возможного фаворита государя. Они возвели на вас навет, чем и объясняется ваш арест. Увы, несмотря на свою мудрость, королю приходится действовать не только сообразно своему мнению, но и учитывать многие другие факторы…