Гордость расы - Илья Новак Страница 55

Он увидел, как сверху, из узкого пространства над почти закрывшейся аппарелью, сочась паром, медленно стекает розово-желтая жижа, покрытая пузырьками пены.

Дикий крик оборвался, и секунду спустя, когда закончился бортовой боезапас, смолкли оба пулемета. Заан отполз и присел, рассматривая ту часть внутреннего пространства рубки, которую мог видеть отсюда.

В угре находились как минимум двое: адепт, говоривший с кочевником, и пилот. Последний все время оставался в рубке. На корабле подобного класса это совсем небольшое, сугубо функциональное помещение сферической формы, в котором должны помешаться лишь две консоли — пилотская и оружейная — и два кресла.

Отсюда была видна только верхняя часть, сплошь покрытая пузырящимся пластиком и сталактитами металла, все еще плавившегося под действием иннегелатора. Стеклопласт экранов внешнего обзора вспух, а спинка кресла, казалось, медленно стекала внутрь самой себя. Она постепенно обнажала более крепкий каркас, но его тонкие трубки тоже двигались, изгибаясь и съеживаясь… Какой-то новый иннегелатор. Тот, действие которого дзен наблюдал раньше, отличался инертностью к металлам.

И что-то еще было видно, что-то, раньше сидевшее в этом кресле, а теперь ставшее комком почерневших, рассыпавшихся костей на дымящемся сиденье, без остальных тканей, которые сейчас стекали по наклону аппарели к ногам дзена.

Он не мог заставить себя подняться в рубку. Скорее всего, иннегелатор прожег электронику, так что управлять кораблем все равно невозможно. Просунув голову в узкое пространство между краем аппарели и дном корабля, он посмотрел вниз.

Угорь, медленно поднимаясь над болотами, летел вперед, и Ушастый понял, что они приближаются к Парнику.

Путь, на который у него ушли долгие часы, угорь преодолел за считанные минуты. Вторичное свечение репрессивного поля поднималось стеной. Путь корабля, если он продолжит лететь точно по той же траектории, должен пройти над оконечностью стены, впритирку к той границе, где действие излучателей прекращалось и мерцание ионизированного воздуха сменялось обычной серой регостанской атмосферой.

Заан втянул голову обратно и глянул на адепта. Рукоять, вертикально торчащая над лишенной теперь лица головой, под собственным весом медленно опускалась вниз. По мере того как вибрация расплескивала мозг, лезвие соника входило в затылочную кость, а затем принялось просверливать металлическое покрытие аппарели.

Дзен отстегнул лямки на плечах адепта и потянул, вытаскивая рюкзак. Отвернув матерчатый клапан над панелью, Заан глянул на маркировку. Универсальные значки показали ему, что с первого взгляда он не ошибся. Это была старая модификация с газовым двигателем, позволяющая давать лишь короткие направляющие импульсы, но не постоянную реактивную струю. В нижней части виднелись прорези, из которых после включения автоматически выдвигалась жесткая пленка лепестков, защищавших нижние конечности пилота от струй.

Ушастый накинул лямки на плечи, крепко затянул их и скосил глаза, разглядывая мини-панель слева. Управление элементарное. Он стал перебираться через завал, образовавшийся в нижней части аппарели, и обнаружил торчащие из него ноги. Дзен потянул за них и выволок из-под веток Архуду. Глаза старика закатились, рот, в который набилась земля, был широко раскрыт, но, приложив пальцы к артерии на шее, дзен понял, что старик жив.

Светлые отблески мелькнули на покатых боках угря — корабль перелетел через стену репрессивного поля. Заан Добрался до края аппарели, глянул вниз, глубоко вздохнул и, прижав рукой легкое тело кочевника, прыгнул.

Воздушный поток мгновенно отнес его прочь от угря, раздирающее барабанные перепонки шипение выбрасываемых дюзами струй ударило по ушам и тут же смолкло. Дзен падал, видя далеко под собой склоны гор, поля, расчерченные ровными рядами кустов кренча, и миниатюрный, словно игрушечный, домик.

Он дал первый импульс, и мгновенно выдвинувшиеся лепестки предохранили его ноги от газового удара. Архуда, голова и плечи которого были прижаты к груди Заана, пошевелился, из-под век показались зрачки, но взгляд оставался бессмысленным.

Ушастый досчитал до пяти и дал еще один импульс. Затем стал планировать, через определенные промежутки времени включая двигатель ранца, стараясь, чтобы к тому моменту, когда они достигнут поверхности, скорость стала минимальной.

* * *

Бет-Зана встал и выглянул за край крыши. Дождь все еще шел, наполненные грязью потоки, бурля, вздувались над траншеями дренажной системы и устремлялись в окружающее домик озеро, уровень которого теперь заметно повысился. Приподнявшись на цыпочки, пиччули сумел увидеть, как две фигуры прошли к станции монорельса и скрылись под навесом, затем различил вагон, отходящий от станции.

Он опустился на четвереньки и, перебравшись на другую сторону крыши, разглядел внутренний двор. Тот был идеально круглым, его вид резко отличался от всего, что пиччули наблюдал здесь раньше. Покрытие состояло из ноздреватого, явно искусственного материала, от краев к центру через равные промежутки тянулись светящиеся радиальные полосы. Двор окружала глухая стена, по вода не задерживалась здесь и исчезала через невидимые отверстия стоков. Внутренний двор в доме Мастера явно имел какую-то специальную функцию, но понять, какую именно, Бет-Зана пока не мог.

Он вернулся к лежащей возле слухового окна Глате.

Внимательно посмотрев на нее, — лицо ренши под спутанными мокрыми волосами выражало теперь полную растерянность, абсолютное непонимание и неспособность понять, что происходит вокруг, — Бет-Зана лег рядом, заглянул Глате в глаза и прошептал:

— Ты знаешь, что делать дальше?

Она отрицательно качнула головой.

— Ты можешь умереть до срока, назначенного тебе высшими. Все избранные могут умереть сейчас.

— Высшие должны спасти нас, — сказала она.

— Нет. Они не спасут. Вас могу спасти я. Тебя я точно спасу. Но для этого мне надо сделать… то, что я собираюсь сделать.

Ее губы шевельнулись, и хотя слов он не услышал, но догадался, как звучит этот вопрос: «Что?»

— Я должен убить диких. Иначе они убьют всех вас. Ты не будешь мешать мне, да? Будешь делать то, что я скажу?

Она замерла, обдумывая это, потом сказала:

— Мастер спасет нас.

Голова пиччули дернулась при упоминании низшего халганина.

Он быстро глянул в окошко, через которое были видны ноги пирата, оставленного охранять передатчик, и, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, прошептал:

— Мастер сейчас ничего не может сделать. Он испуган и сломлен, разве ты не видишь? Мне надо, чтобы ты верила мне. Тебя я спасу обязательно, а остальных — постараюсь спасти. Но для этого мне надо убивать. Те двое отправились вниз. Сейчас они вернутся вместе с остальными дикими. Они приведут сюда всех избранных, посадят их здесь, в доме, и станут дожидаться, когда с неба прилетит то, что они требуют. Когда диких здесь будет много, я не смогу справиться со всеми ними. Надо начинать прямо сейчас. Ты должна верить мне. Неужели ты не видишь, я хочу, чтоб ты жила. Будешь слушаться меня, да?