Ад Лабрисфорта - Джей Эм Страница 55

На минуту Патриция задумалась о чём-то своём – но тут же прогнала эти мысли.

– Так, что у нас есть? Непонятный случай, поведение девочки стало странным, а потом она взяла и исчезла. Её не нашли… даже одежда, брошенная на берегу пруда, никого не навела на мысль, что надо бы его обыскать.

– Ну, мало ли кто мог утащить одежду – ещё до того, как она вызвала чьи-то подозрения. Может, какие-нибудь дети подумали, что это будет удачная шутка. Может, местный бродяга решил, что лишняя тряпка в хозяйстве пригодится.

С неба упали первые капли дождя. Патриция открыла свой зонт-«трость» – достаточно большой, чтобы защитить от холодной мороси двоих. Время было ещё не вечернее, но тучи так плотно затянули небо, что город казался погруженным в ранние сумерки.

Патриции не хотелось говорить то, что она собиралась сказать сейчас. Но это не имело значения. Если бы не сказала она, сказал бы Флэш. Но «золотое» пластмассовое сердечко все эти годы хранилось у неё – и она решила, что честнее будет ей заговорить первой.

– Если семья Полли не переехала за эти годы, её нетрудно будет разыскать. Не думаю, что в Хиллз-Гардене найдётся много людей с такой странной фамилией.

– Считаешь, за нами долг, да?

– Вроде того.

– А как бы ты отнеслась к тому, что через двадцать лет после смерти твоей дочери к тебе приходят какие-то люди и говорят, что видели, как она погибла, но не попытались её спасти, и даже никому об этом не сообщили?

– Не знаю. Мы были детьми…

– Да. Всего лишь детьми. Но вряд ли это нас оправдывает, как думаешь?

– В любом случае, если мы ничего не сделаем и сейчас – это будет то же самое… Всё повторится. Мы сбежим – как тогда, на берегу. Только теперь мы уже не дети.

С аллеи они свернули на стоянку, где была припаркован «Форд» Патриции.

– Здравствуйте, миссис Пинго… Меня зовут Патриция Райс, мы с вами незнакомы, но я знала Полли, мы вместе учились в «Эйпл и Гордон».

– Да, правда? Она никогда не говорила, что у неё была подруга по имени Патриция.

Голос в трубке звучал немного рассеянно, но не удивлённо. Как будто бы речь шла о вчерашнем дне, а не о событиях двадцатилетней давности.

– Ну, мы не были такими уж близкими подругами, но всё-таки дружили…

Патриция зажмурилась. Как же противно врать! Вместо того чтобы продолжать разговор, она готова была треснуть телефонной трубкой по собственной голове.

«Похоже, совесть решила не мучить меня, а убить мгновенно, отомстив за все консультации, которые я провела для разочарованных домохозяек, обманутых жён и мужей, потерявших смысл жизни стариков и комплексующих подростков».

– Летом девяносто первого года я уехала из Сэдэн-сити, миссис Пинго, и вернулась только недавно. И узнала, что буквально через несколько дней после моего отъезда Полли… что с ней случилось… Простите, я не хотела бы причинять вам боль…

– Я смирилась с тем, что произошло с моей девочкой, Патриция. Вы что-то хотели мне сказать?

– Да, миссис Пинго. У меня осталась одна вещь Полли. Она дала мне её незадолго до того как мы расстались. Дала поносить… А вернуть я забыла – спешка, сборы, знаете, как бывает. В общем, эта вещь, эта подвеска в виде сердечка, осталась у меня. Но теперь я подумала, что должна отдать её вам. Может, это глупость, но я хотела бы это сделать – в память о Полли.

– Да… – Клементина Пинго, телефон которой Патриция нашла в городском справочнике, снова говорила как-то рассеянно, словно её мысли блуждали где-то очень далеко. – Я знаю, о чём речь. Этот медальон купил ей Грэгори… её отец. Полли так нравилась это сердечко, я помню, она всё время его носила. Я думала, медальон был на ней в тот день, когда… Странно, что она отдала его. Там ведь написано её имя.

«И странно, что девочка с другим именем его взяла», – мысленно закончила за неё Патриция. – Но миссис Пинго этих слов не произнесла. Посчитала бестактностью, или вовсе не обратила внимания на это обстоятельство.

– Да, Патриция, – продолжала она, – если вы вернёте мне медальон, я буду вам благодарна. Я до сих пор храню все её вещи. Как будто… знаете, как будто она может вернуться. Нет, не обращайте внимания, я иногда говорю бог знает что. Приезжайте, я живу в Хиллз-Гарден, Эйчерон-стрит, дом один. Хотя, если вы нашли мой телефон, то знаете и адрес… По вечерам я всегда дома.

– Спасибо. Я ещё позвоню вам, миссис Пинго, скажу точно, в котором часу приеду.

– Буду вас ждать.

Патриция знала, что если сама не позвонит Клементине Пинго, это сделает Уэсли. Но она не стала перекладывать это на него. Пришлось самой сочинять от начала и до конца. Неприятно, но что поделаешь? Заставить себя сказать правду по телефону она не смогла бы.

* * *

– Здесь так же ужасно, как около «Эйпла и Гордона»? И дом такой же тоскливый, как школа? – спросил Уэсли, когда они приехали по нужному адресу.

– Да нет, – пожала плечами Патриция. – Дом как дом, обычный коттедж. Веранда, черепичная крыша, по стенам виноград вьётся. Только сейчас листьев на нём нет… и в саду пусто. Всё выглядит немного заброшенным, а так – ничего особенного… «Ничего особенного с виду» – хотела сказать она, но так и не произнесла последнего слова. Да это было и не нужно. Каким бы обыкновенным и непримечательным этот дом ни выглядел, для них двоих он был чем-то почти сверхъестественным. Он стоял на перекрёстке миров, его двери вели в прошлое, в зазеркалье.

Калитка из металлических прутьев, когда-то покрашенных зелёной краской, которая теперь наполовину облупилась, оказалась незапертой. На дорожке, ведущей к веранде, брусчатка во многих местах была расколота и выщерблена. Ветхость, которую Патриция заметила ещё издали, вблизи бросалась в глаза куда сильнее. Первая мысль, которая приходила в голову при взгляде на это запустение – «наверное, когда-то тут всё было по-другому». Когда-то, когда тут жили молодые муж и жена с ребёнком. Когда-то – двадцать лет назад.

Они поднялись на террасу, и Патриция нажала кнопку звонка. Дверь открыла ещё далеко не старая, но постаревшая, рано поседевшая женщина.

– Миссис Пинго?

– Да. А вы Патриция?

Патриция утвердительно кивнула.

– А это тот молодой человек, о котором вы говорили, что он тоже учился вместе с вами и знал Полли? Простите, у меня не очень хорошая память на имена…

– Уэсли Флэш, мэм.

– Да, Уэсли. Проходите, пожалуйста.

Значит, Клементина не намерена просто с порога забрать вещь своей дочери и распрощаться. И дело тут не в одной вежливости. С первого взгляда на эту женщину Патриция поняла, что миссис Пинго живёт прошлым. Такой тип людей был ей хорошо знаком. Здесь и сейчас они всегда как бы только наполовину, поэтому нередко бывают рассеянны. Их глаза часто смотрят в какую-то невидимую для других даль, а мысли всё стараются и стараются повернуть время вспять.