Лестница в небо - Иван Кузнецов Страница 56

Я прислушался к ощущениям, пытаясь уловить источник своих догадок. Что-то новенькое. На дробящиеся пространства в имитаторе фехтования не похоже. На глиссирование над безбрежным океаном Эрона – тоже. И на бездну… Я вздрогнул. Кошмар поблек, детали уже начали забываться, но… я рефлекторно провел рукой по губам, шее. С облегчением выдохнул. Кровавой корки не было. Значит, все-таки сон. Просто выворачивающий наизнанку сон.

– Оператор! – Капсула наконец раскрылась. Вот за что люблю радориан, так это за предоставляемую свободу действий. Захотел выбраться наружу – твое дело, шлепнешься при этом мордой об землю – тоже твое, мешать не будем. Молодцы! Впрочем, распластываться лягушкой на потеху инопланетянам я не собирался. Наоборот, чувствовал себя бодрячком. Несколько смущало отсутствие одежды, хотя умом и понимал, что моя нагота не представляет для радориан интереса.

Сделав несколько приседаний, наклонов и убедившись, что все в полном порядке, я открыл один из утопленных в стене шкафчиков, не глядя выудил и напялил униформу, пришедшуюся точно по размеру. Собственная прозорливость, позволяющая наудачу (и успешно!) подбирать одежду, продолжала радовать.

Единственный выход из второго блока вел мимо полудюжины камер первого. Четыре из них оказались заняты. На полу валялись обрывки одежды, разрезанные скафы. Темная броня была покрыта белыми желеобразными брызгами и лимонного цвета пятнами. Кровь. Радорианская.

Превратившуюся в никчемные лохмотья одежду и искореженное снаряжение сгребал в кучу немолодой радорианин, удостоивший меня мимолетным взглядом. Выглядел он как-то… необычно. Все та же сиреневая бугрящаяся кожа, лысая башка, раскосые, неправильной формы глаза, костистые кисти и вместе с тем… Черт, видимо, побочный эффект от всевидения: что-то чудится даже там, где этого чего-то нет.

Продолжая задумчиво разглядывать радорианина, я подошел к внешней двери медблока и неожиданно понял, что за ней меня ждут. Двое. Откуда-то с задворок подсознания немедленно всплыло объяснение: «Задержка оператора при разблокировании регенерационной камеры была искусственной. Следуя приказу, он сообщил о пробуждении и дал небольшую фору своим». Здравое объяснение. Интересно, кто его придумал?

Я открыл дверь. И вправду двое. Но хотя бы без скафов и оружия. Почему-то я был уверен, что оружие почувствую непременно.

– Меня ждете? – Глупый вопрос, но с чего-то же надо разговор начинать.

– Да, пойдем.

– Куда? – Ответ всплыл в сознание за мгновение до того, как был озвучен.

– В выделенную тебе комнату. Оранжевый код.

Вот как. Я предпочел заткнуться и удержаться от шуточек на тему: «Мы с Тамарой ходим парой». То, что времени прошло всего ничего и корабль по-прежнему мог находиться в зоне боевых действий, вылетело из головы напрочь. В полном молчании проследовав за конвоирами по пустым коридорам, я очутился в тесной одноместной каюте. Для боевых судов даже не стандарт – улучшенная планировка, немедленно подсказала ментальная библиотека. Обычно в блок селят по двое-четверо.

Конвоиры ушли. Действительно ушли; сейчас радорианам не до меня. Следящая аппаратура в комнате наличествовала – поселившийся в голове консультант указал ее положение, – но только как часть системы корабельного контроля. Для наблюдения за мной номер никто не переоборудовал. Ну и здорово! По крайней мере я не пленник.

Только сейчас до меня дошло, что необычного я углядел в радорианине, прибиравшем медотсек. То же, что и в конвоирах. Тошнотворный рефлекс, неизменно возникавший при взгляде на них, отсутствовал полностью. Первый раз за все время наших контактов. Странно…

Я плюхнулся на кровать и попробовал расширить сферу восприятия.

Боль. Кругом боль. Очень много раненых. Многие балансируют на грани жизни и смерти. Мое освобождение далось нелегко. Мне стало стыдно и противно. Чувство благодарности к Корректорам неожиданно сменилось озлобленностью. Сволочи, ведь это их рук дело с начала и до конца! Они вытащили меня в космос, они послали на Эрон, и наверняка они же заварили кашу со штурмом элианской станции. Не сомневаюсь, радориане и пальцем бы не пошевелили ради моего спасения. И радориане правы! Кто я такой?! Нет, разумеется, я рад, что остался жив, но Корректоры, переставляющие нас как игрушечных солдатиков или шахматные фигурки… Сволочи! Предупреди они меня на Эроне или вовсе оставь на станции – ничего бы этого не было!

А я, дурак, развесил уши. Ну конечно, поиграть в настоящий космический боевик, пострелять в настоящих разумных инопланетных ящеров – это же так здорово! И не в свое Удовольствие, а ради высоких целей! Ведь биологическое оружие – это так плохо, с ним же надо побороться! Кретин…

«Давай-давай, – ехидно шепнул внутренний голос, не тот, что умел смотреть сквозь пространство и время, а обычный, пакостный, земной, – пожалей невинно убиенных ящериц. Вспомни, что у них, наверное, были семьи. И сейчас маленькие зеленые чешуйчатые детишки сидят на папиной могиле и горько плачут крокодильими слезами. Жалко их? Сочувствуешь? Поскрести бородавчатый подбородок и заглянуть в скрытые белесой пленкой глаза не хочешь?»

Сволочи! Сволочи! Сволочи!.. Да! Не испытываю я никакого сострадания к сожженным из плазмера ящерицам! Сколько угодно могу повторять себе, что они разумные, что ушли в развитии куда дальше великих нас, но слова останутся словами. Не научили меня любить формы жизни, отличные от человека. И радориане вызывают чувство благодарности лишь как абстрактные спасители. Будь на их месте андроиды, пожалуй, испытывал бы нечто подобное и к ним. Кретин…

Но какого черта?! Зачем?! Зачем тащить меня в космос, на Эрон, спасать с элианской станции? Такого-то морального урода без малейших зачатков вселенского гуманизма! Правда, судя по тому, как Корректоры кидали радориан в бой, чтобы вытащить меня, вселенским гуманизмом они тоже не страдают. Может, я заинтересовал их как брат по этике?!

Я поймал себя на том, что проговариваю мысли вслух. Стоп. Не хватало еще истерику закатить. Сейчас все так, как оно есть, хочу я того или нет. Надо жить настоящим и как-то оправдывать свое существование. Не может все это оказаться причудливой игрой. Не верю, что в космосе правят бал сценаристы попсовых голливудских фильмов. Я важен – это известно давно. Почему – неизвестно до сих пор. Провал на Эроне… А что провал на Эроне? Корректоры могли просто ошибиться, чего-то не учесть, чего-то не знать. Власть над гиперпереходами – еще не всемогущество. Они такие же существа… Ну, пусть не такие же – все равно это не делает их задумки безупречными! Кэлеон вон тоже не верил в беспредельные возможности анализа. Тогда, в баре. Интересно, где сейчас Кэлеон? «В регенерационном блоке один-пять», – услужливо подсказал внутренний голос.

Я почувствовал, как губы невольно растягиваются в улыбке, кривой и беспомощной. Внутренний голос. Чей угодно, но не мой. Полезный, почти всезнающий советчик, поселившийся в голове, не имел ко мне никакого отношения. Он выдал ответ. Предельно четкий информативный ответ: «В регенерационном блоке». Вот только… Вот только я просто хотел знать: на станции он, на корабле или где-то еще. Не спрашивал я точных координат!